— Ты понимаешь, что всё это означает, Ева?! — победно воскликнул Эджей. — Что мы на верном пути, и что у нас есть шанс добиться для тебя равноправного родительского ухода за ребёнком. Нельзя отступать сейчас, мы прижмём его к стенке, и уже ты будешь ставить ему условия. И естественно завтра ты к нему одна не пойдёшь!

— Нет, пойду, — твёрдо заявила Ева, печально глядя на огни фар, несущиеся по автостраде и сияющие вывески рекламы. — Все наслышаны насколько принципиальным бывает Адам. Пойми, я не хочу упустить возможности увидеть Ника. …Вдруг, это случиться уже завтра. Адам показал мне его фото … боже, как же тяжело! ... Прежде чем делать очередной  шаг, нужно услышать его условия, если они неприемлемы — будем добиваться суда, если же он предложит разумный выход, тогда проблема решена.

— Неужели ты думаешь, что он пойдёт на уступки без большей выгоды для себя? Не зря ведь его называют акулой. Он что-то задумал, и я переживаю за тебя Ева. Это безрассудство вот так доверится Пирсу.

— Мы не узнаем, пока я не встречусь с ним, милый, — Ева ласково повела ладонью по руке Эджея. — Не станет же он меня убивать, в конце концов!

   Ева еле дождалась наступления следующего дня, меряя шагами квартиру и поглощая кофе в немереном объёме. Из-за бессонной ночи и ожидания — её нервозность просто зашкаливала. Она швыряла вещи, заламывала руки и постоянно вздыхала.  Чтобы не нагнетать ситуацию Эджей не то что подойти, даже заговаривать с ней не пытался. Он видел, вернее даже чувствовал, что Ева сейчас не нуждается в его поддержке — ей поможет лишь разрешение этого напряжения ответным ходом Адама.

И Эджей терпеливо ждал на расстоянии.

Её телефон зазвонил около полудня.

— Да! — Ева почти прокричала, судорожно схватив трубку.

— Ну что ж, вижу, это условие ты выполнила, — прозвучал спокойный голос Адама. — Мы встретимся, как я и обещал. Машина будет ждать тебя через час. Устроит?

— Я четырнадцать часов варюсь в собственном соку, но так и быть один час я ещё выдержу, — процедила Ева.

Она наконец села, уставившись в одну точку и Эджей больше не мог молчать.

— Ты себя так до ручки доведёшь. Он ведь это специально делает! Если ты сорвешься, Пирс может преподать это как проявление агрессии. Это может быть ловушка, провокация.

— Я стараюсь Джей, я очень стараюсь не сойти с ума, — прошептала Ева, закрывая глаза.

Ровно через час она вышла из дома, села в машину, не спрашивая у водителя куда именно её отвезут. Местом встречи оказалась пристань, стоянка частных яхт. Высадив её, шофёр молча уехал, и Ева пошла по наитию, через время заметив Адама на одной из палуб. Он кивнул ей подниматься и даже подал руку, про себя считая секунды. Ровно пять. Именно столько она колебалась, прежде чем позволить себе опереться на него, прикоснуться к его руке, которая на удивление оказалась тёплой. Они не сказали друг другу «привет» или «добрый день, рад встрече», просто обменялись настороженными взглядами.

Время было обеденное, но стол не был накрыт, что про себя с облегчением отметила Ева, в такой ситуации кусок в горло просто не лез. Единственное — Адам поставил пару бутылочек с водой, перед тем как сесть напротив неё. В руке у него была флешка, которую он неосознанно вращал меж пальцев, время от времени постукивая ею по столу.

— Когда ты смотришь на меня Ева, что ты видишь?  — он начал разговор почему-то именно с этих слов, пришпиливая её своим взглядом, словно раненого мотылька. — Только честно, я не обижусь.

— Именно что я вижу, а не что чувствую? … Огромную холодную бетонную стену, которую невозможно ни обойти, ни перелезть, — ответила она честно, как он и просил.

Какое-то время Адам просто смотрел на неё в упор и молчал, нагнетая неловкое напряжение. Вот он — прямо перед ней, в стильном вязаном джемпере, ухоженный мужчина с дорогим запахом, променявший свою душу на деньги и власть. Мужчина не её мечты, мужчина лишь вызывающий у неё жуткую дрожь негодования, единственную ночь с которым она уже никогда не забудет. Тот, кто может милостиво  позволить ей жить, ровно как и стереть её с лица земли без всякого сожаления. Поднимающееся в её сердце отчаянье уже было готово сломить Еву, заставить её унижаться и вымаливать, но девушка из последних сил упорно продолжала бороться за остатки своей гордости.

— Два дня в неделю, — наконец произнёс Адам, выдержав паузу, в течение которой Ева думала, что её мозг вот-вот взорвётся. — Это могут быть выходные, или по твоему усмотрению любые будние дни. Но всего два. Ты можешь приходить, играть с ним, даже ночевать, но только в моём доме. Никаких совместных походов в парк аттракционов, кафе или попыток забрать его к себе на квартиру. Свидания лишь на моей территории. И естественно твой рот всегда будет на замке, никаких судебных процессов и интервью.

— Он спрашивал, где его мама? — выдохнула Ева, не веря, что эта её пытка подходит к концу.

— Конечно. Я сказал, что его  мама далеко … в заколдованном лесу, где нет дорог. И что когда я отыщу туда тропинку, я обязательно проведу его к ней, — бесстрастно ответил Адам, пронизывая её своим неизменным холодом.

И если бы Ева не была так взволнованна, она бы обязательно обратила внимание насколько необычно услышать подобное от такого человека.

— Почему ты так поступил со мной Адам? — её распирало столько эмоций.

И  боли оказалось больше всего, гораздо больше, чем ненависти к отцу её ребёнка.

— Я поступил??!— казалось, впервые в жизни он продемонстрировал ей своё возмущенное удивление. — Это был целиком твой выбор Ева. Ты оставила ребёнка, бросившись на помощь бандиту, нарушила закон. Свою любовь к якобы брату ты поставила выше любви к сыну. За ошибки нужно уметь отвечать. Поэтому был суд и срок. И конечно же самым естественным и разумным с моей стороны было забрать Ника, тем более что я его родной отец.

— А запреты и лишение родительских прав? — не унималась Ева.

— А какая нормальная мать оставит четырёхмесячного младенца одного в доме, ради того чтобы перевезти наркотики? — Адам высокомерно вскинул черную бровь. — Я не хотел, чтобы ты приближалась к нам, потому что теперь право быть матерью нужно заслужить.

— И что же изменилось в течение этих последних дней? Я начала оправдывать надежды или ты испугался, что твою фамилию будут обсасывать во всех местных газетах?

— Ни то и не другое, — туманно ответил Адам, теряя терпение. — Ты принимаешь мои условия?

— Ты скажешь ему, что я его мать?

— Да, — не колеблясь, утвердительно ответил он.

— А как ты объяснишь ему, что мама приходит к нему лишь иногда?

— Скажем ему, что там в лесу, у тебя остался больной зайчик, за которым нужно ухаживать, — и Ева увидела, как на этом безразличном красивом лице появилась кривая язвительная усмешка. — Пока для него этого достаточно. Своим состраданием ко всему несчастному Ник пошел явно в тебя.

— И я могу увидеть его прямо сегодня? — дрогнувшим  голосом выдавила Ева, глядя на него уже умоляющими глазами, пряча свою неприязнь к Адаму глубже в себя.

— Я тут подумал …может, ты для начала настроишься, посмотришь видео его первых шагов, купания в бассейне, стишков, лучше узнаешь сына по этим записям? — Адам протянул ей флэшку. — А на выходные приедешь?

— Я теперь не выживу до выходных! — по её щекам покатились слёзы. — Я прошу тебя! Как же ты не можешь понять? Это так больно. Ты уже наказал меня, как только мог! Если ты его хоть капельку любишь, позволь мне обнять моего мальчика уже сегодня!

— Тебя может это очень удивит, но я люблю своего сына! — повысил голос Адам, поднимаясь с места. — Ладно, пусть это произойдёт сегодня. Но ты же понимаешь, что этот день уже защитается тебе как полный?

Ева с готовностью кивнула, с трудом веря в происходящее.

Она  совершенно не придала значения, что оказалась одна в  машине с этим опасным отталкивающим мужчиной, сидя рядом с ним на переднем сидении, что тягостное молчание длилось на протяжении всего пути, что время от времени, отрывая взгляд от дороги Адам бросал его в её сторону. Ева встрепенулась только когда чёрный мазерати остановился рядом с шикарным особняком. Ещё будучи замужем за Эриком Ева бывала здесь всего лишь однажды. Адам Пирс любил окружать себя изыскано-дорогими вещами, будто таким образом заполняя свою внутреннюю пустоту. Теперь эта пустота была сполна заполнена их сыном.