Вечер. Ночь. Утро…

Время шло, а я словно раздвоилась. Одна делала то, что должна была делать: готовилась к занятиям, общалась с семейством Соколовых, спала, что было очень даже удивительно после рассказа Андрея.

Вторая…

Вторая продолжала существовать в ритме произнесенной крестным фразы: «Есть основания считать, что нападение на крепость было совершенно только с одной целью. Убить Анну и тебя».

Есть основания считать…

Если бы Мария не нарушила главный принцип моей будущей работы — жизнь целителя важнее жизни пациента, им бы это удалось.

Была ли я благодарна Марии за то, что продолжала существовать в этом мире? Конечно, да!

Но… Признаться честно, не хотелось бы мне оказаться в ситуации, когда придется делать подобный выбор. Потому что любой из возможных вариантов был ошибочным.

Но пока я могла отодвинуть эти мысли и вернуться к тому, что казалось важным здесь и сейчас. Анатомия, биология, история государства российского, латынь…

Пятница. Факультатива по медицине катастроф не было, как отсутствовала и начальная медицинская подготовка, от которой я оказалась освобождена, но чтобы начать терять связь с реальностью, четырех пар вполне хватило.

Особенно «порадовали» на истории государства российского. И без нее объем информации, который необходимо запомнить, серьезно зашкаливал, а тут… Даты, имена, события…

Все, что учили в лицее, но уже в более глубоком изложении, чтобы хватило для понимания причин, сформировавших российскую монархию именно в таком виде.

Лично у меня естественность этого процесса не вызывала особых вопросов. Не один, а череда сменявших друг друга сильных и харизматичных лидеров, способных, где огнем и мечом, а где добрым словом и посулом, успокоить самых амбициозных, и заставить их исполнять принятые законы.

Впрочем, если говорить о законах, то большую часть из них обозначила сама жизнь. И свести их можно было к двум, прямо относящимся к родам, являвшихся фундаментом, на котором держалось государство.

В первом четко звучало: чем ты сильнее… А дальше можно было продолжать про возможности, преференции и блага, которые получали укрепившиеся за сотни лет рода.

Во втором речь шла об ответственности. Чем больше дано, тем строже спросится.

Ну а все остальное…

Со всем остальным было, как с латынью. Все ясно, но ничего не понятно.

Проще всего оказалось с мещанами: права и обязанности расписаны достаточно четко. Ни ошибиться, ни запутаться. А вот с дворянами и приравненными к дворянскому сословию, значительно сложнее. Здесь читаем так, тут понимаем иначе… Главное, с какой стороны смотреть.

Телефон зазвонил, когда я только вышла из Академии. Пришлось прибавить шаг, чтобы уйти с дороги желающих как можно скорее покинуть обитель знаний.

Свернув на боковую аллею, остановилась у ближайшей скамейки, бросила на нее сумку, из которой доносились истеричные трели:

— Привет! Что-то случилось? — с беспокойством поинтересовалась я, добравшись до телефона и ответив на звонок Игоря.

— Привет! — тут же включил он видеорежим. Как и я, был на улице. И тоже у скамейки. Только его, в отличие от моей, с веселенькой расцветкой, была скромно-серой. — Это я хотел у тебя спросить, что случилось?

— Ты о чем? — не поняла я.

Общались мы с Игорем каждый вечер. Он коротко рассказывал о своих буднях, чаще всего сводя все к одному слову: нормально. А вот о моих делах расспрашивал подробно. Кто и какие предметы вел? Что проходили? Что спрашивали? Остались ли у меня непонятые вопросы?

Он даже пытался объяснять то, с чем не справлялась с первого раза. Получалось неплохо! Едва ли не лучше, чем у наших преподавателей.

— Иван сказал, что тебя привез Владимир, — твердо посмотрел Игорь на меня. — У меня есть причины волноваться?

Я попыталась улыбнуться в ответ, но, судя по его взгляду, лучше бы даже не пробовала.

— Саш, — недовольно качнул он головой, — я ведь могу позвонить Андрею Аркадьевичу. Он, конечно, вряд ли будет рад…

— В моей машине обнаружили маячок, — согласилась я с тем фактом, что позвонить Андрею он действительно может.

А если еще и скооперируется с Трубецким-младшим…

Андрея стоило пожалеть. У него и так хватало забот.

— Трубецкой в курсе? — явно имея в виду Трубецкого-старшего, уточнил он.

Вместо ответа пожала плечами. Я бы тоже хотела быть в курсе, но делиться информацией, хоть она и касалась лично меня, никто не торопился.

— Вряд ли это Ушаковы, — задумчиво произнес он. Махнул кому-то рукой. — С ними, насколько я понял, вопрос закрыт.

— Это когда они успели? — удивилась я.

Прошлым вечером разговор об Ушаковых заходил, но все свелось к возможным извинениям главы рода и вире. Однако каким именно окажется возмещение, ни у кого даже мыслей не возникало.

— Ну вот… — по-доброму усмехнулся он. — Кто был сегодня в Академии? Ты или я?

— Я, — улыбнувшись, вздохнула я. — Но я здесь училась, а не интересовалась новостями.

— Твоя правда, — кивнул он. — Если коротко, то старший Ушаков приезжал в Академию и прямо при ректоре извинился за действия своего сына. А потом передал профессору документы на трехкомнатную квартиру в доходном доме в вашем же районе, выписанные на Яну.

— Круто! — порадовалась я за Соколовых.

Плохо, конечно, что все это стало результатом страшных для Яны событий, но… Главное, что закончилось все хорошо. Да еще и с прибытком.

— Извинился он и перед ректором, который является председателем ассоциации гражданских целителей. И сообщил, что его брат, военный министр, хлопотал перед императором об открытии в Академии полной военной кафедры. И вроде как император благосклонно отнесся к предложению, так что он ждет положительного решения.

Я только развела руками. Военная кафедра в гражданском учебном заведении — весьма серьезно. Наше общество хоть и не было милитаризировано, но готовность грудью защищать Родину, если это потребуется, в нем ценились.

— А ты откуда узнал? — не удержалась я от вопроса.

На мой взгляд, после таких событий Академия должны была бурлить. У нас же царила деловитая суета без малейшего намека на неординарные события.

— Я — от Тохи. Он от Яны, которая там присутствовала. Саш, — резко перескочил он, — ты извини, мне уже пора…

Я улыбнулась, прощаясь, но поторопилась. Он еще не закончил:

— Мы все просим тебя быть осторожной. Мы понимаем, что не чета стрелковому клубу, но…

— Я все осознала! Буду осторожна! — торжественно заверила я Игоря и, помахав рукой, отключилась.

Расслабиться после разговора не успела:

— Ты не знаешь, кому она обещала быть осторожной? — неожиданно произнесли совсем рядом.

Едва не уронив телефон, огляделась. Позади — никого. Справа…

— А пугать обязательно? — недовольно поинтересовалась я у появившейся из-за кустов парочки.

Кир и Петр.

И ведь видела, как шли в сторону стоянки. Еще и задержалась в корпусе, чтобы не пересечься.

И хотя вела себя парочка теперь довольно скромно, но тот случай на стоянке продолжал сидеть в памяти, намекая, что от этих непростых парней лучше держаться подальше.

— Что за фифа уехала на твоей машине? — проигнорировав вопрос, первым пошел в атаку Петр. — Думал, ты, а подхожу ближе, а там какая-то кикимора.

— Кикимора? — пытаясь обратить все в шутку, вроде как испугалась я. — Так их же уже пару сотен лет, как вывели! Неужели…

— Разговаривать серьезно она не собирается, — без малейшего намека на иронию перебил меня Кир.

Он же Кирилл. Кирилл Орлов. И не седьмая вода на киселе, как охарактеризовала Анечка его родственные отношения с императорским родом, а значительно ближе и плотнее.

У императора Владимира, долгих лет ему жизни, три брата. Среди них — Михаил Алексеевич Романов, Великий князь, возглавлявший в настоящее время министерство внешних сношений. У Михаила — четыре сына и две дочери, одну из которых — Елену, выдали замуж за князя (на тот момент княжича) Григория Орлова.