Родные берёзки — тополя!

Как дорога ты для солдата,

Родная, Русская земля…

Мне, конечно, говорили, что армейская служба богата на сюрпризы, но никто не упоминал, что я могу оказаться среди цветастых кошкодевок! Но нет худа без добра! Зато я нажрался яблочным спиртом и закинул медведя на люстру! Не думаю, что кто–то еще может похвастаться такими достижениями. Впрочем моя ночная прогулка вряд ли оказалась хорошей идеей. Уж больно я недооценил это фруктовое пойло… И че меня гулять потянуло?

Пройдя до другого конца города и спев еще две строевые песни, я остановился перевести дух, допил содержимое последней бутылки и с грустью швырнул её в сторону. В голове уже конкретно мутило, но спать совсем не тянуло. Аппетит приходит во время еды, блин. Ладно, еще бутылочку и хорош на сегодня. А то и так уже шатаюсь… Хм, кажется вспомнил, нафига я на улицу поперся!

— И где же у них «наливайка» ближайшая?! М–м–м?

Осмотрев сонный городок мутным взором, я уставился на высокий домик впереди. Даже при тусклом свете фонарей можно было различить что домик был не из самых бедных. А витрина и вывеска каких–то ножниц, явно свидетельствовала в пользу торговой точки.

Хмыкнув, я направился к его дверям, «Уж тут–то точно водится что–то получше спирта».

Напевая любимую мелодию, Гемма разрезала очередное полотно ткани, предвкушая взгляды завистниц.

«У меня будет лучшая шляпка во всем городе!» — улыбалась модница своим мечтам. И мечты те были, в основном, о благородных молодых фелинидах из знатных семей. И, по возможности, неженатых. В ее фантазиях, они падали штабелями к ее ногам и жадно шевеля хвостами, лобзали ее прекрасные туфли.

Изящная девушка собралась было примерить к макету несколько рубинов, как её прервала с грохотом отлетевшая дверь. Не успела она испугаться, как в проем просунулось какое–то здоровенное безухое чудище.

— Э–э–э, мля! Я её еле толкнул! Она сама упала! — странным голосом то ли извинился, то ли возмутился незнакомец.

— Красивая шляпка… — округляя глаза пробормотала девушка, в ужасе глядя на головной убор вторженца.

— Это кепка, блин! И вообще… Хозяйка, ты рубли принимаешь? Или так нальешь? А я тебе — дверь починю… Ну чего стоишь, мурзилка? — прищурилось чудовище и пощелкало пальцем себя по горлу.

Гемма опешила: внутри нее боролись врожденная тяга к истерикам и инстинкт самосохранения. Впрочем, не успела она распалиться, как великан, приметил драгоценности в ее руках.

— Нихуя себе!!! Ебучий случай, да это же рубины! — воскликнуло здоровенное нечто, и тут же вырвало их из нежных рук.

— А ну прекратите, немедленно! — взвизгнула модница, грозно топая ногой.

— Ни с места!!! Это грабли!!! Тьфу, крибли! Не, погоди… — он приложил палец к носу и принялся усиленно бубнить что–то нечленораздельное.

Заметив недоумевающий взгляд хозяйки, гигант наконец прекратил свои тщетные попытки вспомнить нужное слово:

— Короче, граблю я тебя, дура!!! — проорал незнакомец, да так громко, что у несчастной подкосились ноги.

Лисси словно ужаленная металась по Кантервиллю и выспрашивала у случайных прохожих: не видели ли они высокое, странное существо в пятнистой одежде и пахнущее спиртом.

Одни указывали в сторону яблочной фермы, другие пеняли на «Мятный уголок», третьи смеялись и советовали меньше читать на ночь. Но отчаянная девушка не оставляла своих попыток. Она так и не добилась ответа от медвежонка. Несмотря на все её усилия, тот отказывался просыпаться, бубня что–то про очки и губко–вахту.

Все что ей оставалось, — уложить его в кроватку да искать чужака своими силами. Ведь великан не мог уйти далеко! Он оставил свою хлопушку и странного вида мешок на кухне — здраво рассуждала библиотекарша.

— Ну, теперь я хотя бы знаю как его зовут. — хмыкнула она, припомнив надпись на стене. — «Лукин», до чего же странное имя!

Впрочем, сейчас это не важно.

«Мне нужно срочно найти его, пока…»

Её мысли оборвал громкий хлопок, раздавшийся с параллельной улицы..

Навострив уши, Лисси не раздумывая заспешила на знакомый звук и через пару минут оказалась возле швейной мастерской.

«Здесь? Или может дальше? Или все же здесь…» — неуверенно топталась на месте фелисина, не решаясь ни подойти к мастерской Геммы, ни пойти дальше.

Переборов свою нерешимость, девушка все же подошла к дому и с ужасом обнаружила что двери в проеме не было.

— Гнилые кочерыжки!!! — не сдерживаясь, закричала Лисси, — Хоть бы всё обошлось! Солерия, молю, пускай все обойдется! — молилась она, со всех ног устремляясь в проем.

Не сбавляя темп, она буквально залетела внутрь и остановилась как вкопанная, ошарашенная погромом. Еще днем наблюдавшая чистоту и порядок, роскошь и богатство главного зала, девушка не могла поверить в увиденное.

Вся мебель, все наряды и шкафы инструменты, рулоны, — находились в полном хаосе. Ощутив как сердце сжал ледяной кулак, несчастная боялась пошевелиться. Ее обуревало желание немедленно найти подругу, но останавливал страх что с Геммой случилось непоправимое.

Тихонько всхлипнув и поджав хвост, девушка двинулась к центру комнаты, но тут же споткнулась об один из больших рулонов ткани. Рулон дернулся и приглушенно запищал.

Готовясь к худшему, она схватилась за полотно и, потянув его, изумленно уставилась на помятую подругу со странной тряпкой в зубах. Она узнала «кляп» — это была кепка Лукина.

— Ох, Солерия! Подожди, я сейчас помогу! — запричитала библиотекарша и принялась еще быстрее разматывать рулон.

— Я богат!!! Я охеренно богат! Прощай армия! — орал я, сбегая с места преступления. — Пошел ты в жопу, комбриг! Хрена лысого ты меня еще раз увидишь!

Мое ликование усиливалось с каждым пройденным метром от обворованного домика.

Нет, меня нужно понять правильно: я же совсем не ограбил бедную мурзилку! А поступил, как всегда поступали белые люди при встрече с дикарями: обменял драгоценности на бусы.

Бус я, к сожалению, с собой не ношу, но ей же понравилась моя кепка? Вот пускай теперь носит на здоровье! Правда пришлось чуток пострелять. Замок на небольшом сундучке явно не хотел открываться. Отстрелив при помощи пистолета замок, я обнаружил что сундук доверху набит драгоценностями: алмазами, рубинами и тому подобным. По–моему от такого я даже чутка протрезвел.

Впрочем, мои мысли омрачили забытые автомат с вещмешком.

Остановившись я с силой хлопнул себя по лбу. Вот ведь дебил! Нет уж, свое добро я тут не оставлю, хрен там!

— Но и возвращаться как–то ссыкотно…

Чертыхнувшись, я перехватил сундучок поудобнее и припустил в сторону библиотеки моей инопланетной знакомой.

Откуда у этой дуры столько «добра»?! Черт, да она, наверное, самая богатая кошатина, во всем этом… Блин, забыл название, Вискасленде?

Или нет? Может они этими алмазами гадят? От инопланетян можно всего ждать.

А, впрочем: какая нахрен разница?! Сейчас главное забрать автомат и свалить отсюда!

Наконец, оказавшись у цели, я на ходу пригнулся и врезался плечом в дверь, отчего та распахнулась, едва не оторвавшись. Стучаться мне некогда, уж извините.

Бросив сундучок на пороге, я забежал на кухню, и облегченно выдохнул, — автомат с вещмешком были на месте.

Чутка отдышавшись я закинув вещмешок и подхватив оружие уже засобирался к выходу, как тут меня прервали.

— Прошу простить свою фамильярность, однако: это случайно не вы написали? — спросил медовым голосом кто–то позади меня.

Несмотря на очевидную женственность и певучесть голоса, по спине побежала странная дрожь.

Обернувшись, я увидел снежно–белую бабу, нормального такого, бабьего размера. С помощью неизвестных мне колдунств, она левитировала перед собой какой–то свиток. Погоди, это же то письмо! Получается, что она…

Заметив страх в моих глазах, женщина скрестила руки на пышной груди и, наклонив голову, ласково заглянула мне в глаза. От блеска белоснежных зрачков, я едва не обосрался. Красивая, но крайне пугающая тварь пропела всё таким же сладким голосом.