Войдя в комнату для совещаний, Босх застал там только Ролленбергера и Эдгара. Он сразу заметил, что здесь уже были установлены телефоны, и теперь на круглом столе рядком стояли четыре аппарата. Тут же лежало шесть переносных раций и стоял переговорный пульт, готовый к действию в любую минуту. Увидев Босха, Эдгар моментально отвел взгляд в сторону, снял трубку телефона и начал вертеть диск.

— Добро пожаловать в наш оперативный центр, — сказал Босху Ролленбергер. — Суд уже закончился? Кстати, здесь не курят.

— Я свободен, пока не будет принят вердикт. Потом я за пятнадцать минут должен буду вернуться обратно. Что-нибудь происходит? Что поделывает Мора?

— Да ничего особенного. Все спокойно. Мора провел все утро в Вэллей. Ездил в адвокатскую контору в Шерман-Оакс, потом — в несколько агентств, подыскивающих артистов — тоже в Шерман-Оакс.

Ролленбергер заглядывал в лежавшую перед ним книгу для записей.

— После этого он посетил пару домов в Студио-Сити. Снаружи стояли микроавтобусы, поэтому Шиэн с Опельтом предположили, что там снимаются фильмы. Мора пробыл в обоих местах недолго. Сейчас он уже у себя, в отделе нравов — Шиэн только что сообщил об этом по телефону.

— Нам выделили подкрепление?

— Да, в четыре часа Мэйфилд и Эйд сменят первую группу наблюдения. Потом нам выделят еще две группы.

— Две?

— Шеф передумал и приказал установить за Морой круглосуточное наблюдение. Так что станем его пасти и ночью, даже если он будет находиться дома и спать. Я, например, считаю, что это прекрасная мысль.

«Конечно, тем более, что она пришла в голову Ирвингу», — подумал Босх, но вслух ничего не сказал. Посмотрев на рации, лежавшие на столе, он спросил:

— На какой мы частоте?

— Э-э-э, мы — на частоте... частоте... А, ну да, мы — на «Симплекс-пять». Это не наша особая частота, которая используется только в случае тревоги в чрезвычайных ситуациях: при землетрясениях, наводнениях и так далее. Шеф решил, что нам лучше не работать на наших обычных частотах. Если Мора — тот, кого мы ищем, он может периодически прослушивать эфир.

«Наверное, считает и это гениальной идеей», — опять подумал Босх и снова промолчал. Однако Недотрога тут же продолжил:

— Я считаю, что это прекрасная мысль. Так будет значительно надежнее.

— Верно. Что-нибудь еще расскажете? — спросил Босх, взглянув на Эдгара, который все еще висел на телефоне. — Что у Эдгара?

— По-прежнему пытается отыскать уцелевшую четыре года назад девицу. Он еще успел снять копию с дела о разводе Моры.

Эдгар повесил трубку, закончил писать в своем блокноте и встал, не глядя на Босха.

— Пойду вниз выпить кофе, — сказал он.

— Хорошо, — ответил Ролленбергер. — Кстати, сегодня днем нам должны установить здесь кофеварку. Я говорил об этом с шефом и он обещал дать указание.

— Хорошая идея, — откликнулся Босх. — Я, пожалуй, пройдусь с Эдгаром.

Эдгар быстро пошел по холлу, стремясь опередить Босха. Оказавшись возле лифта, он нажал на кнопку, но потом, передумав, проследовал мимо и вышел на лестничную площадку, собираясь спуститься пешком. Босх последовал за ним, и после того, как они миновали один этаж, Эдгар внезапно остановился и спросил:

— Зачем ты идешь за мной?

— Кофе хочу.

— Не ври.

— Ты...

— Нет, с Паундсом я еще не говорил. Занят был.

— Хорошо. Вот и не делай этого.

— Что ты имеешь в виду?

— Если ты еще не говорил с Паундсом о переводе, то и не говори. Забудь об этом.

— Ты серьезно?

— Да.

Не веря своим ушам, Эдгар стоял и смотрел на Босха.

— Это станет для тебя уроком. И для меня тоже. Для меня — уже стало.

— Спасибо, Гарри.

— Не надо никаких «спасибо, Гарри». Скажи просто: «Ладно».

— Ладно.

Они спустились еще на один этаж и вошли в кафе. У них было две возможности: взять кофе и подняться наверх или остаться здесь. Поскольку сидеть напротив Ролленбергера и о чем-то с ним разговаривать Босху было неохота, он предложил сесть за один из столиков в кафетерии.

— Что за мерзкий тип этот Ролленбергер! — сказал Эдгар. — Когда я гляжу на него, то представляю себе эдакие настенные часы, из которых вместо кукушки выскакивает Ролленбергер и талдычит: «Великолепная идея, шеф! Великолепная идея, шеф!»

Эдгар засмеялся, а Босх улыбнулся. Гарри видел, что у Эдгара словно гора с плеч свалилась, и был доволен своим поступком. Ему было приятно.

— Значит, об уцелевшей девице пока — ничего? — спросил он.

— Она где-то здесь, но четыре года, прошедшие с того дня, как она сбежала от последователя, были не самыми лучшими в жизни Джорджии Стерн.

— Почему?

— Судя по тому, что я вычитал в ее досье и что говорят грязные мальчики на улицах, она села на иглу. А после этого, очевидно, приобрела нетоварный вид, и ее уже никто не приглашает сниматься в фильмах. Сам посуди, кто захочет смотреть фильм с девицей, у которой все руки, бедра и шея испещрены следами от уколов? Так что если ты колешься, в порнобизнесе у тебя могут возникнуть осложнения. Там ты — голый и спрятать ничего не удастся.

Я разговаривал с Морой — вполне будничная беседа, просто сообщил ему, что я ее разыскиваю. Он-то мне и сказал, что, если ты колешься, то сниматься уже не можешь. Но больше ничего он сказать не мог. Думаешь, я правильно сделал, что поговорил с ним?

— Думаю, да, — помолчав, ответил Босх. — Чтобы не возбудить в нем подозрения, лучше всего вести себя так, будто он знает не меньше нашего. Если бы ты у него ничего не спросил, а потом от кого-нибудь из коллег он узнал, что ты разыскиваешь эту девицу, он бы сразу насторожился.

— Я так и рассудил, потому позвонил ему сегодня утром, чтобы задать несколько вопросов. Он считает, что по этому делу работаем только мы с тобой, и ничего не знает о следственной группе. Пока не знает.

— Единственная проблема со спасшейся дамочкой заключается в следующем: узнав о том, что мы ведем ее поиски, он и сам может разыскать ее. Тут нужно быть очень осторожными. Надо предупредить группы наружного наблюдения.

— Хорошо, я предупрежу. Или, может, лучше это сделать Ролленбергеру? Послушал бы ты, как эти мальчики беседуют по рации — вылитые бойскауты!

Босх улыбнулся.

— Короче говоря, в порнобизнесе искать эту девицу бессмысленно, — продолжил Эдгар. — Сейчас она переквалифицировалась в уличные шлюхи. За последние три года неоднократно задерживалась, но всегда — по мелочам, ничего серьезного: хранение наркотиков и так далее.

— Где она теперь работает?

— В Вэллей. Я целое утро говорил с тамошними копами из полиции нравов. Они сказали, что обычно она трудится на панели на Сепульведа, вместе с остальными уличными блядями.

Босх вспомнил молодую женщину, с которой он разговаривал в тот день, когда выслеживал Черроне, сутенера-администратора Ребекки Камински. Может, сам того не ведая, он говорил именно с Джорджией Стерн?

— Ты чего?

— Да так... Я там был недавно, вот и думаю, может, Я ее видел, только не знал, что это она. Ребята тебе не сказали, есть у нее сутенер?

— Про сутенера им ничего не известно. Думаю, она уже скатилась на самое дно, а сутенеры предпочитают лошадок получше.

— Полиция нравов начала ее поиски?

— Еще нет, — ответил Эдгар. — Сегодня у них — учеба, но завтра вечером они отправятся на Сепульведу.

— Есть ее более или менее свежие фотографии?

— Да.

Эдгар сунул руку во внутренний карман своей спортивной куртки и вытащил пачку фотографий. У Джорджии Стерн действительно был потасканный вид. Ее обесцвеченные волосы на несколько сантиметров у корней были черными, под глазами круги — такие глубокие, что казались будто вырезанными ножом. Щеки запали, глаза как будто остекленели. На ее счастье перед самым задержанием она успела кольнуться. Это означало, что ей меньше придется мучиться за решеткой, изнывая от боли и желания получить новую дозу.

— Этим карточкам три месяца. Она здесь под кайфом. Дважды попадала в Сибил.