— Понимаете, граф, Российская Империя была, есть и будет врагом Объединённого королевства. А посему высказывание лорда Лофтуса о том, что «Англии и России “следует сообща продвигать цивилизацию и развивать как промышленность, так и торговлю в своих сферах, без какой-либо ревности и без стремления к гегемонии» более чем неуместно. Это одна из причин по которой вам следует занять его место на Дворцовой набережной в Санкт-Петербурге. Но не следует, пока слишком дразнить русского медведя. Это другая неместная крайность. Я имею виду поведение лорда Грэнвилла, назначенного Королевой главой британской миссии на коронации царя Александра II в Москве. Он дал бал, для которого был арендован небольшой особняк, не имеющий вместительного танцевального зала. Поставленная палатка, также не могла вместить всех приглашенных. И самое возмутительное не был приготовлен буфет с прохладительными напитками, а половина гостей, разместившихся за столом осталась без столовых приборов. А милейший посол Грэнвилл позволил себе в слух распространяться о том, что «русские дурно воспитаны и большое количество их приехало на бал без приглашения, поэтому и давка и приборов не хватает». А что в результате? Те дворяне, коих можно было отнести к нашим друзьям смертельно обиделись, и мы получили новых врагов. В России нужно вести себя в соответствии вот с этой поговоркой: «Velvet paws hide sharp claws»[1]. Говорить в глаза комплименты, а в нужный момент ударить кинжалом. Кроме этого будущего посла предупредили, что среди дипломатического состава есть несколько человек, выполняющих особое задание Форин-Офис, а посему лучше всего не стремится проконтролировать их деятельность и выполнять все их просьбы. Безусловно, разговор должен был закончится на приятной вести.

И лорду Дафферину пообещали, что в случае успеха в России, исполнится его заветная мечта о весьма непыльной и прибыльной должности вице-короля Индии. Не премьер-министр, ни тем более сам новоиспеченный посол даже не догадывались, что русская разведка сработала на опережение. Вся истинная сущность многофамильного лорда (в те времена несколько фамилий у аристократа были скорее нормой, нежели исключением), включая его приключения в Канаде были внимательно изучены военным агентом в Лондоне генерал-майором А.П. Горловым и в виде письма легли на стол Военного Министра Д.А. Милютина. Дмитрий Алексеевич, изучив сей документ убедился в его важности и счёл необходимым доложить Государю. После чего он был перенаправлен в МИД с высочайшей резолюцией: «Его Императорского Величества рукою написано: Можно сообщить Кн. Горчакову». А после канул в лету, ибо очень часто донесения русских разведчиков оставались гласом вопиющего в пустыне. Но Канцлер Горчаков в данном случае повёл себя можно сказать по-ангельски, если сравнивать его с предшественником графом Нессельроде. Сей государственный муж, чье рождение произошло на британском корабле, который к сожалению, не затонул, а благополучно добрался до России почитал себя англиканином. А посему с завидной регулярностью ходил исповедоваться в церковь Иисуса Христа. И одному только Богу известно, сколько ещё ушей слушали откровения Канцлера Российской Империи. Это даже не глупость, это предательство. Тем не менее Лорд Дафферин старался понравится всем. Постоянно улыбаясь, он компенсировал свой низкий рост длинным носом, казалось, что он старался буквально вставить в самое сердце собеседника. Он разговаривал с людьми, естественно не из числа своих подчинённых, необыкновенно любезно, стараясь очаровать их лестью и нежными переливами своего голоса. Он старался встречаться с писателями и философами, но тут немалые проблемы создавала ему собственная супруга. Бывая на приёмах, когда присутствуют жёны дипломатов, а также МИДа России, она старательно демонстрирует пуританские нравы, так ценимые Королевой Викторией и постоянно ведёт себя чрезвычайно холодно. Её плохое знание французского языка осуждалось в Высшем Свете Петербурга, где среди дам не принято общаться на английском. К счастью, в январе 1880 года последовала рекомендация из Лондона, в соответствии с которой следовало отправить жен посольских сотрудников в Англию. Что-то назревало, атмосфера в Санкт-Петербурге была как будто наэлектризованной.

А потом ВЗРЫВ в Зимнем дворце, и события понеслись галопом. Вначале исчез третий секретарь посольства, который относился именно к той категории лиц, которая подчинялась ему чисто номинально, затем пришла шифрованная телеграмма, предупреждающая о прибытии британской эскадры для поддержки английского претендента на русский престол, а послу предписывалось связаться с влиятельными аристократами — англоманами дабы их голоса на земском соборе невозможно было не услышать. Но затем начался террор. И речь идет не об действиях русских революционеров, ибо это священная борьба с тиранией. А о действиях Михаила Николаевича Романова, сначала в ипостаси Великого Князя, а затем и Императора. За этими мыслями, опальный посол позабыл о времени и вернулся к реальности, когда баржа приблизилась к британским броненосцам. К его ужасу он заметил, что чудовищные орудия навели на них свои жерла. Лорд Дафферин оглянулся и понял, что он единственный, кто сохранил возможность стоять на ногах. Все остальные валялись на палубе или в лучшем случае сидели в лужах блевотины вызванной неумеренным потреблением водки. К счастью он заметил Юнион Джек, спущенный с флагштока посольства, и схватив в его руки стал им отчаянно размахивать.

Уже стоя на палубе прекрасного британского броненосца «Монарх» — одного из первых кораблей такого типа, спущенного на воду, демонстрировавшему всем сомневающимся передовую мощь британского флота и незыблемость его доминирующего положения на море, Фредерик Темпл стал ощущать, что приступ страха, который преследовал его сии дни, сменился давящим, вязким, нетерпимым ощущением катастрофы. Он провалил какое-то значимое дело! Столь значимое, что его карьера летела к чертовой бабушке. Не видать ему вице-королевской короны Индии, как своих ушей! А навстречу ему уже шел неотвратимый, как сама судьба, сухопарый адмирал Хорнби. Представить себе страшно, что он напишет в своем отчете! Пока матросы поднимали упившихся вдрызг дипломатов и работников посольства, чье состояние можно было характеризовать одним словом: бессознательное, выпивший самую малость, только для сугреву, посол озирал поле своего дипломатического Ватерлоо, и оно не казалось ему победным.

[1] бархатные лапки скрывают острые когти (англ.)

Глава четырнадцатая

Балтийский тупик

Финский залив

6-7 марта 1880 года

Не существует безвыходных ситуаций, лишних людей, случайных встреч и потерянного времени.

(Валерио Альбисетти)

Адмирал Хорнби

Впервые я находился в безвыходной ситуации, попусту теряя время. Для полного комплекта неприятностей не хватало еще лишних людей на борту моих броненосцев и случайных несчастных встреч. К сожалению, морская разведка сработала на сей раз безобразно, единственное, что я думал по этому поводу, так то, что события в Санкт-Петербурге пошли не по плану достойных джентльменов, отправивших меня с эскадрой в это весьма рискованное предприятие. По первоначальному прогнозу лед в Финском заливе должен был отойти настолько, чтобы Кронштадт оказался в досягаемости наших орудий. Но… то ли было холоднее, чем предсказывали морские агенты, либо мы выступили слишком рано, что подтверждало еще и авральный сбор кораблей, вместо запланированного похода с тщательно продуманным планом. Мой штаб такой план подготовил, единственно, срочно выкупить ледокол не получалось. Кто-то в Адмиралтействе посчитал, что эти затраты не соответствуют статусу акции. Идиот! Сейчас стало абсолютно ясно, что без ледокола делать абсолютно нечего. По утвержденному варианту, наш агент должен был зафрахтовать корабль в Гамбурге и перегнать его сюда, к Кронштадту, под предлогом того, что британский торговый корабль застрял в нейтральных водах, а русские ледоколы помочь отказались. Вот это было шито белыми нитками, и настолько, что я не был уверен, придет ли означенный корабль вообще, а ежели и придет, то сможем ли мы провести запланированную акцию устрашения. Пока что мы «демонстрировали флаг», но сия акция была, по сути своей, бесполезной тратой угля. Чтобы она возымела какое-то моральное воздействие на противника, мы либо должны разнести их морскую крепость в клочья, либо пройти в ее видимости, так, чтобы наши пушки царапали бойницы их бастионов!