После прочтения письма и выдержек из протоколов, как и других документов, переведенных на немецкий, император посмотрел на Белова.

— Я могу ознакомить вашего спутника с некоторыми фактами из письма перед прочтением? Это не противоречит данным вам инструкциям.

— Конечно же, это ваше право, Ваше Королевское и Императорское Величество.

Я наблюдал за тем, как Штибер читает протокол допроса Фиппса и бледнеет, ведь Петер Будберг — это приставленный мною к его особе личный слуга и помощник, человек, который должен был, по моему замыслу, набравшись опыта, стать во главе немецкой контрразведки! Представить себе такое, что во главе немецкой спецслужбы окажется британский агент![2] Это было немыслимо, но если это так — необходимо действовать немедленно! Вилли не дурак, он быстро все понял:

— Разрешите действовать, Ваше Королевское и Императорское Величество?

— А для чего я это вам показываю? — Фыркнул в ответ император.

После того, как Вильгельм покинул кабинет императора, я на глазах русского посланника, которого император окрестил графом, отправил письмо русского царя со всеми этими бумагами в камин.

— Михаил что-то просил передать на словах?

— Мой Государь просил вас о том, чтобы первое рандеву было с глазу на глаз и тайным. Я буду ждать вашего согласия и предложения о встрече. Его Императорское Величество надеется, ч о в ближайшее время вы сможете разрешить все вопросы, а он с удовольствием выслушает ваши советы.

— Вы поживете день-два у моего дорого канцлера, а пока прошу вас подождать в приемной, граф.

Когда дверь за «графом Андраши» закрылась, Вильгельм поднял на меня глаза:

— Скажи, Отто, Михаил хорошо знает немецкий язык?

— Насколько я знаю, да, его супруга, в девичестве…

— Я знаю, и что?

— По нашим данным, дома они часто говорят на немецком, особенно, когда общаются между собой или с детьми.

— Хорошо. Что нам с этим делать?

— Думаю, нам надо встретиться с Михаилом, но тайным образом.

— Я староват для того, чтобы пробираться по темным улицам Мадрида в черном плаще и широкой шляпе, надвинутой на глаза, а бакенбарды сбривать я никому не позволю!

Это хороший признак, когда император чуток подшучивает. Это означает, что он доволен, а потому можно смело говорить и предлагать свои идеи, сейчас они лягут на благодатную почву.

— Мой Император, я уверен, что на такую встречу нам надо идти понимая, что может захотеть и предложить нам Михаил и что мы можем предложить ему, или на какие компромиссы соглашаться. Меня немного смущает формат переговоров «один-на-один», скорее всего, Михаил планирует наметить какие-то перспективы сотрудничества.

— С чисто военной точки зрения, если бы я знал, что русские полки не ударят нам в спину, то можно было бы окончательно решить вопрос с Францией. И не довольствоваться малым, а забрать все! Промышленность Германии плюс Франции — это залог создания такого флота, с которым бриттам не справиться. При поддержке России и Австро-Венгрии мы сможем стереть эту империю с лица земли!

— Скажу, что война с Россией в союзе с Австрией и Британией, при поддержке той же Франции тоже не самый плохой вариант. Наша промышленность вскоре перегонит британскую, а Россия богата полезными ископаемыми и людьми. Одно плохо — с русскими очень трудно воевать.

[1] Весьма оскорбительный намек на связь королевы Виктории с шотландским конюшим Джеком Брауном.

[2] Не будем забывать, что во главе Абвера тоже оказался британский агент — адмирал Канарис, правда, он стал этим агентом уже на своем высоком посту.

Глава восемнадцатая

Письма императора Михаила II . Третье

Фьезоле. Тоскана

18 марта 1880 года

Невозможно солгать в письме. Можно притвориться

при личном общении — обняв, спрятав лицо, чуть изменив

голос. Но как скрыть правду в строчках? В письме

полностью обнажается человеческая душа.

(Елена Толстая)

Петер Ян Бекс

Это письмо было пропитано ложью. Петер чувствовал это. Его могучий интеллект вопил: «Это ловушка!». Но что делать в этом случае? Отвергнуть предложения нового императора России? Причем это предложение адресовано папе, но через него, да и касалось оно Ордена Иисуса более чем. Было время, когда Россия дала Ордену пристанище и позволила сохраниться, в первую очередь, сохранив систему обучения в своих землях, населенных католиками. Ошибкой было насаждать в тех землях православие, чем церковь схизматиков краше нашей? Вместо лояльного населения они получили массу, готовую восстать, вот они и восстали! А то, что ксендзы и молодые адепты нашего Ордена поучаствовали в этом богоугодном деле, так что из этого? Молодежи не прикажешь… Да и не мог Орден Иисуса оставаться в стороне, когда католическую церковь уничтожают! Не для того он был создан.

И что предлагает Михаил? Он предлагает примириться. Более того, объединить свои усилия с Орденом в деле борьбы с мировым социализмом. Напоминает, что наш Орден и был восстановлен папой из-за того, что угроза социализма стала весьма актуальной. И именно Святая Церковь первая почувствовала всю опасность этого движения. Это действительно так! Мы не терпим, когда наши идеи, идеи Христа искажаются и используются в политических целях. Всеобщее благо. Равенство. Братство. Мы все это уже проходили. Сначала красивые лозунги, а потом реки крови во имя высоких целей! До сих пор республиканская Франция не может простить иезуитам их работы против них. А что нам оставалось делать? Мы исполняли и продолжаем исполнять свой долг перед Господом так, как разумеем его.

Помолившись и воззвав к господу нашему, Иисусу Христу, Петер вернулся в свое любимое кресло, принявшее его иссушенную постами и постоянной работой тело. Он был истинно аскетичен, только человек, который был, а не казался истинным верующим мог стать во главе столь важной организации.

Михаил действовал почти так же, как действовал бы, и он сам: сначала комплимент, потом приманка… Но где же та ловушка, в которую должны попасть он, генерал Ордена Иисуса и Святая Церковь? И почему царь обратился к нему с письмом, а не к самому папе напрямую? Да и способ передачи послания — курьером, тайно, говорит о многом.

Нам предлагают остановить ущемления католической церкви, правда, ни слова о возвращении захваченной православными храмов, но все-таки… Открыть учебные заведения, в том числе иезуитский коллегиум. С одним условием — никакой миссионерской деятельности! Просвещение — да, культура, вера — сколько хотите, но переход православных в католицизм одобряться властями не будет. Генерал Бек усмехнулся — хотят предложить кастрированный вариант католицизма? А если папа решит, что все же это шанс? Вернуться в Россию, там ведь интересный постскриптум, что новые протестантские конфессии в Россию допускаться не будут, а некоторые уже закрываются, ну да, это про англиканскую церковь, которую прикрыли, как только выставили английское посольство, как было сказано: «за вмешательства в дела мирские, церкви не достойные». Да, мягко стелет царь, мягко, как бы не было спать в его постели жестковато… Интересно, что он такое написал королеве Виктории, что у той сразу после прочтения послания удар случился? Вот, врачи не дают никакой надежды. Правда, доносят, что королева выжила, но ничего не помнит, даже своего имени, может только глазами хлопать и ходить под себя. Речь и движения у нее отнялись… Помолиться надо, чтобы Господь прибрал к себе сию неприкаянную душу, да простил ее за грехи многочисленные. И Петер вновь стал на колени, молитва его была искренней и горячей. Как и должно быть у истинно верующего, но я уже говорил об этом, неправда ли?

Хорошо, а как же оценить тогда пассаж о совместной борьбе с социалистической заразой, если министр просвещения России написал письмо самому Карлу Марксу, предложив ему преподавать марксизм — учение о социализме в стенах университета? Обещал большую зарплату и отличные условия для его семьи в той же Казани. И гарантировал защиту от любых преследований и иммунитет от собственной полиции! Именем монарха гарантировал! Вот что интересно… Правда, Маркс струсил, письмо от русских опубликовал в газете… Его надоумил так сделать Энгельс. Говорят, что сам Карл почти согласился, но Фридрих его удержал. Что интересно, так то, что Карл Маркс совершенно недавно обналичил чек на предъявителя в Сити Бэнк, а также записался на прием к весьма известному доктору, известному своими серьезными гонорарами. С чего бы друг Энгельс так расщедрился? Или же Михаил решил купить специалистов в деле социализма, чтобы лучше изучить их теорию и как воплощать ее в жизнь. И что тогда — что он предпримет? Начнет что-то использовать или найдет какое-то противоядие? Какую идею несут в себе вот эти послания и приглашения? Что хочет русский царь? Его Манифест, с которого он официально начал свое правление поставил лично меня, старого и прожженного киника в весьма сложное положение. Я ему не верю. Но почему-то хочется, чтобы высказанные в этом письме мысли были правдой. На что можно пойти ради укрепления позиций Святой Католической Церкви?