— Отец Видикон,— свирепо проговорил монсеньор,— в один прекрасный день вы сгорите на костре как еретик.

— О, но не сегодня и не в этом Векс. Если Церковь обвинит меня в ереси, я смогу просто-напросто уйти в Церковь преподобного Суна, как многие до меня.— Видя, как побагровел монсеньор, отец Видикон направился к двери и поспешно добавил: — Тем не менее, монсеньор, на вашем месте я бы не забыл произнести молитву о камерах, прежде чем дать команду «запись».

— Вот к какому богохульству вы меня призываете? — взорвался монсеньор.— Отец Видикон, вам отлично известно, что Церковь никогда официально не признавала святую Клару покровительницей телевидения!

— И все же она засвидетельствовала смерть святого Франциска, хотя пребывала от него на расстоянии в двадцать миль. А это было первым в истории католицизма «телевидением», то есть «видением на расстоянии»,— провозгласил отец Видикон и внушительно покачал указательным пальцем,— А святой Генезий — официальный покровитель шоуменов.

— Актеров, а не шоуменов, не забывайтесь, и у нас здесь нет ни тех ни других!

— Да, знаю, я смотрел ваши программы. Но не забывайте о святом Иуде, монсеньор.

— О покровителе отчаявшихся? С какой стати мне о нем вспоминать?

— Нет-нет, о покровителе неудачников. При работе с такими допотопными камерами вам может очень понадобиться его помощь.

Открылась дверь, и вошел монах.

— Отец Видикон, вас желает видеть его святейшество.

Отец Видикон побледнел.

— Советую вам также обратить свои молитвы к святому Иуде, святой отец,— злорадно проговорил монсеньор, но тут же сочувственно нахмурился.— Но и всем нам также не мешает помолиться ему.

Отец Видикон опустился на колени и поцеловал перстень Папы, ощутив неизбывное облегчение. Если Папа протянул ему руку для поцелуя, значит, дела не так уж плохи.

— Встаньте, святой отец,— мрачно проговорил Папа Клемент.

Отец Видикон поднялся.

— Ну, не надо так сердиться, ваше святейшество! Вы же понимаете: это была просто шутка! Быть может, в ней и прозвучала некоторая непочтительность, но повторяю: все было сказано не всерьез! На самом деле я не верю ни в какого демона Максвелла… вернее, не до конца верю, и осознаю, что главный постулат Финагля ошибочен. Порочность в нас, а не во вселенной. А святая Клара…

— Уймитесь, отец Видикон,— устало проговорил его святейшество,— Не сомневаюсь, ваши шутки не представляют угрозы для Ватикана, да и непочтительность меня не особенно беспокоит. Если шутки понимал Христос, то почему бы их не понимать и нам?

Отец Видикон нахмурился.

— Христос понимал шутки?

— Ведь Он принимал факт существования людей, верно? Однако я позвал вас сюда не для того, чтобы обсуждать ваше заявление о том, что Христос выступил в роли инженера-строителя, когда сказал: «Петр, ты — камень, и на этом камне я воздвигну Церковь свою».

— О,— только и сказал отец Видикон и попытался принять серьезный вид.— Если обратная связь в отношении святого Петра так нарушена, то я постараюсь сделать все, что в моих силах, но…

— Нет, я боюсь, что дело несколько более серьезно.— Губы Папы тронула едва заметная улыбка.— Вам, несомненно, известно, что верующие покидают нас все в больших количествах в последние двадцать лет.

Отец Видикон пожал плечами.

— А чего же еще ожидать, ваше святейшество? При том что телевидение всем и каждому прививает образное мышление, люди все более и более склоняются к мистицизму и испытывают потребность в доктринах, которые говорили бы о космосе и описывали бы человека как составную частицу космоса, а Церковь по-прежнему предлагает закоснелые догмы и логическое мышление. Естественно, люди начинают прибегать к наркотикам, к видеодемагогам типа преподобного Суна, который сливает в одну посуду тайпиньское христианство и дзен-буддизм…

— Да-да, с этими теориями я знаком,— оборвал отца Видикона Папа, махнул рукой, а другой прикрыл глаза.— Избавьте меня от ваших мак-люэновских проповедей, святой отец. Однако вы будете рады узнать, что Собор только что завершил дебаты и принял решение по поводу того, какие именно пункты теории Шардена совпадают с католическим вероучением.

— А это значит, что ваше святейшество их в конце концов уговорили! — Отец Видикон испустил вздох облегчения.— Наконец-то!

— Да… Не могу, знаете ли, не думать о том, как славно, наверное, было быть Папой году, скажем, в тысяча восемьсот девяностом,— вздохнул его святейшество,— когда святейший престол располагал большей властью и меньшей необходимостью убеждать верующих.— Он снова вздохнул и опустил руки на стол.— Однако решение принято вовремя. В понедельник утром преподобный Сун выступает в Генеральной Ассамблее — и вы ни за что не догадаетесь, какова тема его выступления.

— Наверняка будет разглагольствовать о том, что Церковь — это мельничный жернов на шее у каждой из наций, живущих на Земле,— угрюмо кивнул отец Видикон.— О священниках, которые не передают потомству свои гены, о католиках, которые пальцем о палец не ударяют в целях контроля над рождаемостью, о церковных землях, не облагаемых налогами,— словом, прозвучит его обычная риторика, всем знакомые слова.

— Знакомые, знакомые,— проворчал Папа.— Большинство его последователей цитируют его высказывания целыми главами. Однако на этот раз мои осведомители заверяют меня в том, что он намерен пойти дальше: он намерен обратиться к Ассамблее с предложением объявить все эти «излишества» вне закона во всех государствах, являющихся членами ООН.

Отец Видикон ахнул.

— А при том, что большая часть электората во всех странах — сунниты…

— Это может привести к тому, что Римско-католическая церковь будет-таки объявлена вне закона. Все верно,— кивнул его святейшество.— И я должен со всей ответственностью напомнить вам, святой отец, о том, что в правительстве Италии на сегодняшний день большинство составляют сунниты-коммунисты.

Отец Видикон поежился.

— Они начнут с аннексии Ватикана!

Ему представилось жуткое зрелище: молитвенное собрание суннитов в Сикстинской капелле.

— И всем нам придется подыскивать себе новую работу,— сухо заключил Папа.— Так что вы должны понимать, святой отец, как важно, чтобы я обратился к верующим всего мира до понедельника и рассказал им о последнем решении Собора.

— Ваше святешейство, вы намерены выступить по телевидению! — воскликнул отец Видикон.— Но это же прекрасно. Вы же…

— Будет вам, отец Видикон. Я отлично знаю, что вы считаете меня исключительно телегеничным.

— Харизма Иоанна Павла Второго да плюс воззвание Иоанна Двадцать третьего! — не унимался отец Видикон.— Но как жаль, что вы не появляетесь в студии!

— Гвоздь программы во вставном номере? Это мне никогда не было по душе,— насмешливо проговорил Папа,— И все же, боюсь, теперь это необходимо. Курия провела переговоры с «Евровидением», «Афровидением», «Паназиявидением», «Панаме-рикавидением» и даже «Интервидением». Все компании, даже коммунистические, готовы выделить нам пятнадцать минут…

— Кардинал Белуга — гений дипломатии,— пробормотал отец Видикон.

— Верно. К тому же все страны обеспокоены разрастанием Церкви Суна на своих территориях, поскольку это означает, что все большая часть населения любой из стран теперь получает приказы из Сингапура. При таких обстоятельствах мы уж точно начинаем выглядеть в глазах общественности наименьшим из двух зол.

— Надеюсь, это комплимент,— не слишком уверенно проговорил отец Видикон.

— Давайте будем считать, что комплимент, договорились? Самым трудным пунктом переговоров, естественно, оказались американские коммерческие телесети. Эти согласны выделить мне время только рано утром в воскресенье.

— Понятно. Они задумываются о религии только тогда, когда она способна повлиять на уровень продаж,— задумчиво проговорил отец Видикон.— Следует понимать, что ваше выступление назначено на два часа ночи?

— Да, в Чикаго в это время — раннее утро. Другие страны согласились записать выступление и передать его в записи в более удобное для зрителей время. Передано оно будет по каналам спутниковой связи, естественно…