— Я ведь предупреждал, что меня лучше не обманывать, но ты решила, что тебе все сойдет с рук.

Превозмогая боль, Ландэн все же поднялась, сначала на колени, а затем и на ноги. Даже искорки страха не мелькнуло в ее глазах. Чувство гордости за свою жизнь полностью поглотило ее.

— И что теперь? Знаешь, я жалею лишь об одном, что не убила тебя сразу как увидела.

— Может это и была твоя главная ошибка, ты упустила свой шанс и теперь моя очередь.

— Я не собираюсь молить о пощаде. Моя смерть все равно сыграет важную роль в твоей никчемной жизни. Чудовище, решившее завоевать мир путем обмана и предательства, ты ничего не получишь. Властью Даммара, я Ландэн Марсил хранитель Вечного Леса проклинаю тебя Салгрен Смертельная рука и пусть твоя жизнь закончится страданием. — Не успев выпустить луч смерти в человека, Ландэн отбросило мощной ударной волной. Она с огромной силой налетела на ствол дерева и медленно сползла на землю, ее тело обмякло, голова безвольно откинулась назад и по щеке потекла последняя слеза с примесью крови.

— Не тебе говорить мне о предательстве, — Салгрен стоял рядом с лежащей девушкой, качая головой. — Не тебе лесной эльф. Идиотка, ты могла получить весь мир, но выбрала смерть, — мужчина присел и, сняв перчатку, тронул еще теплую щеку Ландэн. — Ты мне действительно нравилась, и как бы там не было мне жаль, что так вышло. Прощай. — Взглянув в сторону Стирджа, он сказал, — возвращаться не к чему, если мать меня не обманула, и реликвия оставалась в подземелье, а сейчас ее там нет, то остается последний вариант. Это Алювианн, она забрала ее, но как она узнала о моих планах. Видимо поэтому и сбежала. Решила найти спасение у лесных эльфов, так не выйдет, я найду тебя проклятая дроу. — С этими словами человек развернулся и пошел в сторону Вечного Леса, а за его спиной вспыхнуло пламя, поглощая некогда прекрасное тело Ландэн.

Небо затягивало серыми тучами, ветер приобрел угрожающий характер. Салгрен поднял голову вверх, затем натянул посильнее капюшон.

— Сумасшедшая, неужели твое проклятье действует? Ландэн, а ты оказалась сильнее, чем я думал, но и я не слабак. — Взмахнув плащом, как крылом он создал вокруг себя магическое облако.

Утес скалы мерцал синевой. Спрятавшись под ним, путники коротали ночь, создав себе облака тепла, все сидели молча, кто-то думал о своем, кто-то дремал. Путникам перевал давался с трудом, острые скальные выступы, сильнейший ветер и холод, приносили только усталость. Основную часть перевала они уже преодолели и отдыхали, набираясь сил. Горы дрожали, точнее, вибрировали и довольно давно. Поначалу путники прислушивались, останавливались, пытаясь понять, что происходит, вибрация не прекращалась, и это стало нормой. Лишь в последние сутки дрожь гор усилилась, нагнав на странников очередную волну тревоги. Поэтому полноценно поспать им не удавалось. Марево сумерек залило золотистым цветом, в горах солнце показывалось раньше. Сидевший в своем «одеяле» тепла Лаэрис воскликнул, призывая всех. Недалеко, чуть ниже по склону он заметил движение. Сначала его привлекли камни, начавшие самостоятельно двигаться и осыпаться ниже по склону, затем камней становилось все больше, они как будто полезли наружу из недр гор. Вибрация начала сопровождаться шумом камней и визгом, как от трения металла об металл. Собравшись кучкой эльфы, человек и пикси не знали чего им ждать. Наконец из кучи завала наружу вырвалось острие огромного витого жала. Вывалившись на склон перевала, оно замерло. Тут же, как из разрушенного муравейника, высыпалось множество мелкорослых существ, усилено разгребая проход, работая кирками и молотами. Гномы… Морщась от восходящего солнца, наружу вышла Катджа. Удивлению группы не было предела, никто из них не спешил приветствовать королеву, зачарованно стоя и не веря своим глазам. С королевой все было иначе. Как только Катджа привыкла к свету, она осмотрелась, заметив стоящих выше путников воскликнула. — Успела!!! Наконец-то я вас догнала, ну идите же сюда я вас обниму.

Подойдя ближе Родок спросил. — Что это за представление? И как ты нас нашла?

— Горы! Камни тоже умеют говорить. Ты упоминал о перевале, наши тоннели немного не доходят до него, пришлось бурить.

— А что собственно привело то тебя к нам, — насупившись, Лаксган пытался все же принять действительность.

— Н-ну, мне пришлось побеседовать с Харбештом, — по лицу королевы скользнула ехидная улыбка. — Надоело еще.

— Что надоело? — Осторожно включился в разговор Свет Зари.

— Вот то надоело, — тут же раздраженно Катджа ткнула на зияющее отверстие в горе. — Хочу сама видеть все, а не доклады магов слушать, хочу знать, чем день от ночи отличается и как это происходит.

— Харбешт отпустил? — Родок стоял в ожидании истории как все происходило.

— Нет. — Помолчав королева, все же сказала. — Он догонит, пошевелится и догонит, а если нет, то… В общем, на, — Катджа протянула магу сверток. — Жмот! Дескать, его это не касается.

Родок принял обернутую тканью вещь и раскрыл.

— Великие Небеса! Они были у вас! — На полотне красовались три части шара. Теперь маг не против был обнять коренастую женщину.

— Мы не сразу поняли, о чем ты говорил, — оправдывалась королева. — И я иду с вами.

— Ты бросишь свой народ? — Тоскливо протянула Алювианн.

— Бросишь? Нееет. Пусть отдохнут немного. — Направившись к отверстию в горе, Катджа стала разговаривать с гномами.

— Не было печали, — не отрывая глаз от осколков, буркнул Родок. — Еще два осколка, мы должны их найти.

— Один, человек, вам нужен один, скоро вы получите мою часть. — Нежно произнес Нандринарангус.

Распрощавшись с представителями своего народа, Катджа взвалив секиру на плечо наблюдала, как исчезало жало бура в норе, и вход закрывался изнутри гномами. Весь оставшийся путь по спуску с перевала Амила королева Гилея напоминала Алювианн, она так же задавала кучу вопросов, будь то встреча с каким-то животным или смена ландшафта. Каждое утра она встречала рассвет, наблюдая за солнцем, пока слезы не начинали катиться из ее глаз, и каждый вечер она провожала светило тоскливо вздыхая. Родок решил, что в душе Катджи родилась любовь к поверхности Даммара, и она обязательно введет новые законы, и указы в своем королевстве, когда вернется. Но вернется ли, вернутся ли они все, смогут ли исполнить задуманное и что изменится в будущем в их жизни?

Спустившись с гор, путники сделали привал. Эльфы ушли на охоту, а человек, пикси и гном были заняты разведением костра. Королева как всегда руководила процессом, пикси, восседая на ее голове, и устроив гнездо в ее медной шевелюре, поддакивал приказаниям.

— Уффф, треклятая баба, — из кустов вывалился Харбешт, пытаясь отдышаться, он уперся руками в колени. Стало понятно, что гном бежал в попытке догнать группу. Пот ручьями стекал по его голове на огромную бороду, шлем съехал на бок, а молот он откинул в сторону.

— Дооорогооой! — Кинулась к мужу Катджа. — Я знала, что ты догонишь. — Вытирая рукавом короля, как сопливого ребенка, Катджа сияла.

— Ты, ты… — все еще задыхаясь, Харбешт плюхнулся на землю, изображая смерть от обезвоживания.

Родок напоил гнома и отошел, прихватив разинувшего рот пикси, — возможно одним тумаком все не обойдется.

Подоспевшие эльфы, было, кинулись разнимать катающийся клубок гномов, но маг махнул им рукой, приглашая присесть у костра. По обыкновению, как все началось, так и закончилось. Отряхнувшись, король довольно похлопал Лаксгана по плечу, приподнял взвизгнувшую Алювианн и уставился на Нандри. Заново познакомившись, он начал рассказывать историю, как обнаружил пропажу жены, как срочно назначал глав управления, как снова разбирали завал, как бежал, падая, в попытке догнать путников. И только дым костра навел его на лагерь.

— Вон, смотри, селение, — Лаэрис показал на фермерское хозяйство.