Ничего такого страшного он не сотворил. Просто он углядел под деревьями мирно пасущееся стадо динозавров, огромных, с длинными хвостами и массивными шеями. Ну и что с того, что он спустился вниз, ведь он только хотел получше их рассмотреть! Потом не удержался, конечно, взобрался одному из них, тому, что поменьше, на спину. Так ведь животное его даже не заметило! Он просто хотел доказать себе, что не боится, что способен на это. А матушка Ара закатила настоящую истерику. И вот теперь, несмотря на праздник, Кенди добавили еще «нарядов вне очереди». Он с утра пораньше должен будет заняться уборкой территории. Разве станешь после такой несправедливости веселиться и беззаботно радоваться жизни?

Сквозь барабанную дробь и чей-то смех послышался знакомый голос. Мальчик повернул голову, и сердце у него бешено забилось, когда он увидел чуть впереди на одной из платформ знакомую фигуру. Питр. А Кенди и забыл, что пообещал себе объясниться с ним нынче вечером. Сегодня праздник, день новых начинаний и перемен. У мальчика вспотели ладони.

«Что-то ты уж больно испугался, — сказал он сам себе. — Как будто и не прокатился только что на спине динозавра».

С Питром стояли какие-то люди. Каждый держал в руках свечу и чашу. У Кенди не было ни того, ни другого, до нынешнего момента ему и в голову не приходило приобрести непременные атрибуты праздника Пробуждения. А в этот момент он вспомнил, как Дорна объясняла ему, что в этот день полагается угощать знакомых напитком из своей чаши. Мальчик оглянулся и заметил чед-балаарца, стоящего около столика, на котором были выставлены на продажу праздничные символы. Кенди поспешил к нему и схватил чашу, быстро ткнув пальцем в миникомп чед-балаарца, занося стоимость чаши на свой общий студенческий счет. Тот налил в чашу пурпурную, слабоалкогольную, судя по запаху, жидкость. Мальчик поблагодарил торговца, тот протрещал ему что-то в ответ — он не понял ни единого слова, но вежливо покивал головой и бросился прочь. Отпив небольшой глоток из чаши, Кенди убедился, что напиток и в самом деле содержал алкоголь. Он подхватил оставленную кем-то на перилах балкона свечу и, изо всех сил стараясь не показать своего волнения, направился к Питру Хеддису. Сейчас все решится. Так или иначе, но он узнает правду. Мальчику вспомнилась старая молитва, которой его научили хранители традиций реальных людей.

«Во имя моих глубочайших чаяний и во имя глубочайших чаяний всего живого и сущего, — подумал он про себя, — пусть сегодня Питр скажет, что он тоже неравнодушен ко мне».

Несмотря на легкое вино, во рту у мальчика пересохло. Он подошел к юноше.

— Привет, Питр. Выпей из моей чаши.

Хеддис стоял спиной к Кенди, опираясь локтями на ограду платформы. Услышав голос мальчика, он с улыбкой оглянулся. Обернулись и его спутники — Кенди не знал никого из этих людей. А где же Триш, вдруг подумал он.

— Привет, Кенди, — радостно отозвался юноша. — Счастливого праздника. Я как раз думал, что, может быть, встречу тебя сегодня.

— Правда? — Кенди поднял свою чашу. — Я очень рад, что вижу тебя. И я думал, что, может быть… — Он сделал паузу, чтобы прочистить горло, — может быть, у тебя найдется минута, чтобы поговорить со мной.

— Ну разумеется, — сказал Питр, и при виде его улыбки у мальчика зашлось сердце. — Однако я веду себя как последний невежа. Кенди, разреши представить тебе Холлу. — Он улыбнулся невысокой блондинке примерно одного с ним возраста, кареглазой, с хорошеньким круглым личиком. — Холла, познакомься, это Кенди Уивер.

Спутница Хеддиса протянула мальчику руку. Тот поставил чашу на ограду и машинально пожал ее ладонь, не ощутив при этом удара. Девушка не была Немой.

— Так это на тебя напал во время полета птеродактиль? — спросила она. — Питр мне рассказывал. Ты такой молодец, не испугался. Я бы, наверное, умерла со страху!

— Да, спасибо, — не совсем впопад ответил Кенди, размышляя, как бы поудобнее избавиться от Холды, чтобы спокойно поговорить с Питром наедине.

— А у нас сегодня двойной праздник, мы месяц как вместе, — сообщил Питр и звонко поцеловал Холлу в щеку. Та со смехом его оттолкнула.

Сердце у мальчика застыло. Он, не решаясь поверить тому, что только что услышал, посмотрел сначала на Питра, потом на девушку. Молодые люди держались за руки. А совершенно ошеломленный Кенди не знал, что сделать, что сказать.

— Так о чем ты хотел поговорить со мной? — спросил его Хеддис.

Мальчик все так же молча стоял, уставившись на них, но вот в его сознании что-то щелкнуло, к нему вернулась способность мыслить.

— Ничего срочного, — изо всех сил стараясь говорить как можно более беспечно, произнес он. — Я просто… просто хотел расспросить тебя о гравитационном устройстве самолета, но это не так уж и важно. И я как раз вспомнил, что меня ждут… в общем, я собирался принять участие в состязаниях. Так что увидимся позже.

И, подхватив свою чашу, Кенди бросился прочь, не дав ни Питру, ни Холде и слова сказать. Он целеустремленно шагал вперед, старательно огибая группы веселящихся людей, пока не добрался до какого-то тихого, темного угла, куда не долетал шум праздника и не проникал свет фонарей. Его свеча погасла. Вокруг было темно; слышалось стрекотание насекомых и пение ночных птиц. Здесь соединялись два подвесных перехода, и мальчик стоял, наклонившись над оградой и вглядываясь в ночную тьму. Издалека доносился слабый барабанный бой.

«Черт побери, — яростно думал он, — каким же идиотом я едва себя не выставил!» Как ему раньше не пришло в голову, что можно было просто спросить Питра, есть ли у него девушка, — ведь это совершенно естественный вопрос, который люди достаточно часто задают друг другу в разговоре. Слава всему живому, реплика Питра помогла ему сохранить лицо. Иначе он никогда не смог бы спокойно взглянуть ему в глаза, а как трудно стало бы приходить на занятия по пилотированию! Мальчика внезапно охватило острое чувство одиночества. Несмотря на многочисленные новые знакомства, он постоянно один. И это так тяжело — все время быть одному.

«Праздничный вечер, — размышлял он. — Знакомства, встречи и новая жизнь. Что ж, и у меня тоже начинается новая жизнь».

Кенди швырнул свою чашу вниз. Он слышал, как она разбилась на куски, возможно ударившись о что-то твердое. Вам нужны обязательства? Вот вам обязательство — с этого момента он не станет больше страдать от одиночества, и не важно, что он будет совсем один.

И плакать он не будет. Ни за что.

Это последнее обязательство было нарушено уже через пару минут.

Матушка Ара грозно посмотрела на Кенди и Джерена. Кенди попробовал было не отводить глаз, но мало в том преуспел. Его наставница была большим специалистом по суровым взглядам, и подросток, несмотря на многократные попытки, так и не научился встречать их с гордо поднятой головой.

— Разве не то же самое было на прошлогоднем празднике? — гневно вопрошала она. — Мне показалось, что ты повзрослел и оставил свои детские шалости, но теперь вижу, что ошибалась. Просто не знаю, что с вами обоими делать.

— Может быть… — начал было Кенди.

— Я ужасно устала от вас, — оборвала его матушка Ара. — Вы находитесь на Беллерофоне уже целый год. Подписали контракт с орденом, у вас есть личные наставники, вы носите перстни с рубином. И по-прежнему постоянно нарушаете правила. Возможно, вас это удивляет, но правилами и в самом деле не разрешается охватывать самолет и пугать стадо мелкощетинистых.

Вы же просто обратили их в бегство! А если бы им кто-то попался на пути? Они бы непременно его растоптали!

— Я… — начал было Джерен.

— И не думайте, будто я не понимаю, каким образом у вас все это происходит, — не обращая внимания на его попытку оправдаться, продолжала свою обличительную тираду матушка Ара. — Сначала ты, Джерен, выдумываешь какую-нибудь несусветную идею, а потом подговариваешь товарища способствовать тебе. А с тобой, Кенди, вообще разговор особый. Как ты думаешь, что бы сказали реальные люди, узнав о таком обращении с животными?