Кенди вскарабкался на кучу камней. Один из них был огненно-рыжего цвета, точно такого же, как и шевелюра Бена. Подросток провел рукой по лицу. Бен. В последние три дня он только и думал, что о нем. На следующий день после вечеринки они провели вместе несколько часов. Бен показал Кенди свой тренажер, а еще — компьютер, который собрал сам из отдельных блоков и деталей, и записанные им видеоигры. Потом они спустились почти до самой земли, к основаниям огромных деревьев. Прохладные, чуть сумрачные глубины, где зеленые заросли доходили до пояса, и глинистая земля составляли резкий контраст с деревянными переходами, висящими высоко в воздухе. Кенди и Бен бесцельно бродили по лесу, поглядывая, не появятся ли динозавры — ни одного так и не встретив, — и время от времени обмениваясь словами.
Дважды Кенди готов был обнять Бена за плечи, но оба раза что-то его удерживало. Случаи со Щеном и Питром научили подростка, что лучше не выступать первому с инициативой. Тем вечером, когда они ушли с праздника и стояли на одном из переходов, Бен улыбнулся ему…
Кенди судорожно сглотнул. Эта улыбка, редкая, как зимний цветок, пронзила тогда все его существо. Подросток легко мог ее себе представить, стоит лишь закрыть глаза, и она постоянно виделась ему во сне.
«Ради всей жизни, — мелькнуло в голове Кенди, — на этот раз я, кажется, влип».
Он пошел дальше, заставляя себя думать о Дорне. Теперь ее голос звучал более отчетливо. Приблизившись, подросток сделал несколько глубоких вдохов и освободил свое сознание от образа привычного пейзажа. Он больше не думает о том, что вокруг — сухая песчаная почва, или голубое небо, или острые колючки. Он не думает вообще ни о чем. Правда, не думать «ни о чем» оказалось не так-то просто, и Кенди слегка изменил «условия задачи». Однако не следует вступать в пространство Дорны, не освободив прежде сознания от своей личной картины окружающего мира, в этом случае его разум вступит в конфликт с разумом девушки и между ними начнется борьба за право влияния. Победит более сильное сознание, а на долю побежденного достанется порция неприятных, а скорее всего, и болезненных ощущений. Правила, принятые в Мечте, строго требовали, чтобы желающий ступить на чужую территорию Немой непременно отказывался от личных представлений об окружающем пространстве. Точно так же, как, входя в чужой дом, мы принимаем на себя обязательства следовать тем правилам и обычаям, которые заведены хозяевами. Для новичков, каким был Кенди, это требование не всегда оказывалось легко выполнимым.
Подросток сделал еще один шаг, потом следующий. Австралийская пустыня медленно таяла в пространстве. Кенди изо всех старался изгнать из разума образы привычного пейзажа. Дважды у него под ногами снова оказывались каменистые скалы и скудная песчаная растительность, и подростку приходилось прилагать усилия, чтобы они исчезли. Пройдя еще несколько шагов, Кенди очутился перед чугунной калиткой в каменной стене. На его теле появилась одежда — брюки цвета хаки и плотная рубашка. Одежда в Мечте обычно предоставлялась хозяином территории.
Кенди толкнул калитку и оказался посреди заботливо ухоженного сада. Он с любопытством огляделся кругом. Значит, вот каково убежище Дорны. Повсюду цветущие кусты, трава подстрижена как по линеечке. Цветочные клумбы выстроены в ряд, словно войска на параде. Ни один дерзко выбившийся стебелек не портил вида идеально аккуратной лужайки.
На каменной скамье спиной к подростку сидела женщина, чья голова была прикрыта наброшенным капюшоном. Дорна! Кенди улыбнулся и шагнул к ней. Та резко обернулась, не вставая со скамьи. Подросток вздрогнул и отступил назад.
— А это еще кто такой? — осведомилась женщина.
Кенди смотрел на нее широко распахнутыми глазами. Это вовсе не Дорна. На скамье сидела дама преклонных лет с растрепанными седыми волосами и выпирающими вперед зубами. На носу, как и положено ведьмам из сказок, красовалась огромная бородавка.
— Извините, — пробормотал подросток, — я, кажется, ошибся.
— Ты без спросу забрался сюда, — завопила хозяйка территории. — Немедленно убирайся из моего сада!
— Эй, эй, стоит ли так волноваться? — пробовал увещевать ее Кенди, все так же продолжая пятиться назад. — Я же сказал, что ошибся. И уже ухожу.
— Убирайся отсюда! — бушевала старуха. — Эй, ребятки, взять его!
Сначала подросток не понял, к кому она обращается. В этот момент на него вдруг набросился розовый куст. Шипы, разорвав рубашку, больно оцарапали ему руку. Побеги плюща стремились оплести лодыжки. Кенди пустился бежать, разрывая на ходу зеленые плети. Еще один колючий куст расцарапал ему щеку. Стебли травы, мгновенно выросшие до небывалой высоты, старались поймать его в свои сети. Подросток бросился к калитке. Его охватил настоящий страх.
— Вот так-то лучше, — прокаркала старуха у него за спиной. — Вон отсюда, и не вздумай когда-нибудь появиться в садике Зельды. Пошел прочь, свиненыш!
Кенди распахнул калитку и побежал, оставляя за собой кровавые следы и обрывки плюща. Он бежал до тех пор, пока у него не заболели ноги, а легкие, казалось, готовы были разорваться. Когда подросток наконец остановился, он вновь оказался посреди своей пустыни. Брюки и рубашка исчезли, но царапины на руке и на щеке остались.
— Ради всей жизни, — пробормотал Кенди, — экая зараза.
Он ведь не собирался вторгаться на ее территорию. Он думал, что она — это Дорна. Видимо, ему еще надо научиться идти по следу, но все равно совершенно незачем было этой даме — Зельда, кажется, ее зовут — травить его послушными ее воле растениями.
Рука и щека горели огнем. Кенди уставился на полученные царапины, внушая себе, что они должны исчезнуть. Его тело в добром здравии и полной целости. Это — истинная правда, и сейчас все будет…
Кровь текла по-прежнему. Она каплями стекала со щеки на плечо. И подросток прекрасно понимал, что кровоточит и его физическое тело, находящееся сейчас в комнате студенческого общежития. Это, как объясняла Ара, психосоматические ранения. Что бы ни произошло с телом человека, пока он находится в Мечте, следы этого непременно проявлялись и на его реальном, физическом теле. Некоторые Немые — однако далеко не все — умели снимать эти симптомы. Кенди пока еще не овладел этой премудростью. Наверное, сейчас надо покинуть Мечту и обратиться за медицинской…
На него нахлынула внезапная тошнота. Подросток пошатнулся, стараясь сохранить равновесие. «Какого черта?» — подумал он. И вдруг ощутил какое-то… беспокойство. Как правильно описать это ощущение, Кенди не знал. Будто бы он находится в неподвижной, спокойной воде, а кто-то бросил в эту воду что-то гадкое и грязное. И вот до него дошли круги. Подросток повернулся в ту сторону, откуда приближалось это ощущение. Во рту у него возник противный привкус, и Кенди сплюнул. Что же это такое?
Любопытство пересилило неприятные ощущения, и подросток направился туда, где, как ему казалось, находился источник «кругов на воде» — этого неприятного чувства. Он шел вперед, и австралийская пустыня вокруг него таяла, причем на этот раз Кенди не потребовалось прилагать для этого особых усилий. Это означает, что где-то поблизости действует чрезвычайно сильное сознание, способное с легкостью подавить его жалкие попытки создать и удержать образ своей пустыни. Посреди гладкой равнины подросток увидел прямо перед собой подобие арки. Беспокойство ощущалось по другую ее сторону.
Кенди шагнул вперед и оказался в огромной гостиной. Мебель здесь представляла собой настоящую мешанину стилей — вычурные изящные кушетки, маленькие столики, кресла и диваны из различных гарнитуров, низкие полки для книг, а под ногами — многокрасочное безумие ярких ковриков и дорожек. Кенди замер на месте и едва сдержал крик. На одной из кушеток лежала блондинка средних лет, с полными руками и тяжелой грудью, с которой свешивался золотой медальон. Женщину приковывали к месту цепи — выраставшие, казалось, прямо из той кушетки, на которой она лежала. Тело блондинки покрывали многочисленные порезы, сочащиеся кровью. Она тихо стонала. Над ней, спиной к Кенди, стоял высокий мужчина, одетый во все черное. Подростка охватил леденящий ужас, а этот человек быстрым движением нанес своей жертве еще один удар ножом. Женщина дико взвизгнула, на подушку упал ее отрезанный палец. Мужчина подхватил его, держа в руке как карандаш. Кенди по-прежнему стоял, не в силах пошевелиться. Человек аккуратно написал на лбу женщины число «14». Тело его жертвы свела судорога, после чего она затихла.
