– И вот если мы так еще разика три тебя шваркнем, то у тебя с почками не беда будет, а попросту швах, отвалятся они у тебя, – мягко, по-отечески, заметил холеный. – Ну, не упорствуй, скажи, где ты сейчас есть в игре, подпиши бумажку…

Сквозь боль мне в голову пришли две мысли. Первая была про то, что любопытно было бы глянуть на эту самую бумажку. Что же это такое мне подписать надо? Ну, подписывать я, конечно, ничего не буду, ну их к лешему, а вот посмотреть было бы можно. Вторая мысль была совсем уж не к месту – о том, что, наверное, надо квартиру менять, потому как меня у собственного подъезда за последний квартал уже второй раз волохают, а это совсем уж никуда не годится.

– Так, не внял он нашим словам… – с пакостной грустью в голосе сказал предводитель отбойщиков. – Давайте-ка, ребята, его еще разок…

Его прервал звук удара, кто-то упал на асфальт.

– Ты чего, мужик? – подал голос один из безликих и, судя по всему, получил не ответ, а удар.

– Валите его! – завизжал холеный, и мои руки отпустили.

Я поднял голову и увидел смутно знакомую фигуру, которая с явно огромным опытом в подобных вещах разбросала моих мучителей и невероятно ловко разделывала их под горох по одному.

Один из бойцов дернул рукой, раздался щелчок, и из его кулака высунулось лезвие ножа.

– Сзади с ножом, – заорал я сипло и попытался встать. Получалось плохо – приложили меня крепко, и ноги здорово дрожали. Пошатнувшись, я снова опустился на колени.

– А вот это ты зря, – послышался знакомый басок, и знакомая фигура, сложившись с ним воедино, приобрела имя. Это был Серега Жилин собственной персоной.

Он перехватил руку негодяя, как-то ловко ее крутанул, потом еще раз крутанул, и раздался мерзкий трещащий звук – явно со связками у мерзавца будут серьезные проблемы.

До меня донесся звук сирены, сюда, судя по всему, мчались представители власти. Надо полагать, за эти минуты Вика подняла на ноги всю систему Министерства внутренних дел.

– Ты на прощанье мне что-то эдакое скажи, – прохрипел я, с ненавистью глядя на застывшего холеного, стоящего напротив меня с исказившимся от злобы лицом, и запоминая его черты.

– Какое прощание? – прошипел тот. – Еще свидимся. Фуге!

И все четверо скрылись в темноте, причем одного из них практически унесли – удар у Сереги был поставлен будь здоров.

– Шеф, ты как? – испуганно спросил он у меня, помогая встать. – Живой?

– Угадай! – хмыкнул я. – Ты как здесь оказался?

– Так это… – Серега пожал плечами. – Вон в том доме у меня дружок армейский живет, я к нему в гости заходил. А ты как здесь?

– Живу я тут, – ухмыльнулся я. – Вон в том подъезде.

– Тесен мир, – философски заметил Жилин.

– Стоять, не двигаться! – Нас осветили фары милицейской машины.

– Отпусти его, гад! – налетела на Жилина растрепанная фигура и замолотила его кулачком и сумкой, зажатой во второй руке.

– Виктория Евгеньевна, мне больно, – возмутился Серега.

– Жилин? – Кулачок остановился. – А ты чего здесь делаешь?

Серега стоически вздохнул и снова начал рассказывать, что он тут делает.

Милиция уехала, как только я сказал, что не буду писать заявление, по-моему, они вздохнули с облегчением, услышав это. Но как только они скрылись из виду, к дому подъехали еще две машины, из которых выскочили крепкие ребята в коротких черных плащах, окружившие нас.

– А это еще кто? – удивился Сергей, перевалил меня на плечо Вики, дернул подбородком и встал перед нами, явно закрывая от потенциальной опасности. Странное дело, но у меня возникло ощущение, что если будет надо, то он и этих гавриков всех разбросает. Хотя, понятное дело, это было ни к чему, я их, конечно, не знал, но догадался, кто это.

– Вик, позвонить успела? – глянул я на бледную подругу.

– Конечно, сразу, – ответила она. – А потом вон ментов тормознула.

– Умница, – шепнул я ей.

– Киф, ты живой? – послышался голос Азова.

Выглянув из-за Серегиного плеча, я увидел его, выходящего из машины.

– Живой, хотя они, твари такие, на копчик меня один раз посадили здорово, – наябедничал я ему немедленно. – А вот можно так сделать, чтобы их поймать и тоже немножко помучить?

– И можно и нужно, – заверил меня Азов. – Куда они удалились?

Я ткнул рукой в том направлении, куда подались эти гады. Трое бойцов Азова с какой-то невероятной скоростью черными тенями немедленно скользнули в ночную темь.

– Не сомневайся, это всего лишь дело времени, – добродушно продолжил безопасник. – А ты вот мне прямо сейчас скажи, что это за молодец с тобой рядом, ну а потом поднимемся к тебе, и ты мне подробно расскажешь, кто это был, чего хотел, в деталях, в мелочах. И еще – Виктория Евгеньевна, вы мне чайку нальете?

Вика фыркнула – кто-то посмел усомниться в ее гостеприимстве и качествах хозяйки дома.

– Это Сергей Жилин, – пояснил я. – Он у меня в редакции работает. Если бы не он, точно эти гады мне бы почки опустили.

– А-а-а… – Азов покивал. – Точно-точно, помню.

– Серег, спасибо тебе. – Я протянул Жилину руку. – Если бы не ты…

– А лучше было бы, – Азов поднял палец, – если бы вы чуть раньше подоспели, тогда бы вашего шефа на асфальт со всего маху попой не опустили. Да, Макс, вот что, набери доктора, чтобы он подъехал прямо сейчас, нашего друга посмотрел. И не бухти, Киф, так надо.

– Да-да, – горячо поддержала его Вика. – Мало ли что, правильно, пусть посмотрит.

Один из ребят Азова достал из кармана телефон.

– Ну, я, наверное, пойду. – Жилин явно чувствовал себя не в своей тарелке. – Ночь уже совсем.

– Серег, может, чаю? – Было бы верхом хамства не позвать его к себе.

– Да какой чай, скоро метро закроют. – Жилин явно искал аргументы, чтобы скорее уйти.

– Что ты человека неволишь. – Азов строго посмотрел на меня. – Вот что, Сергей, завтра будьте дома, я прямо с утра к вам заеду, побеседуем об этом происшествии. А сейчас – всего доброго.

Жилин с явным облегчением пожал нам руки и тоже исчез в ночи.

– Ну, что стоим, мерзнем? – Азов хлопнул в ладоши. – Особенно вы, Вика. Почему вы зимой ходите в такой легкой обуви? Неужто нет денег, или же ваш супруг попросту такой невероятный скряга? Цистит – это, конечно, дело добровольное, но вы ведь еще и будущая мать? Думать же надо.

Ребята Азова открыли нам подъездную дверь, сопроводили до квартиры и остались на лестничной площадке.

– Ну а теперь все по порядку и с самого начала. – Азов расположился в кресле и как-то по-ленински, с добрым прищуром посмотрел на меня.

– Ну, если все, и с самого начала, так мы ехали из театра, – сказал я, покряхтев и кое-как устроившись на диване. Вика села рядом, держа меня за руку.

– Театр – это прекрасно, – сообщил нам Азов. – Где были, что давали?

– «Укрощение строптивой» в «Сатире», – ответил я ему.

– Вас побранил бы, сударь, да не время, – захохотал Азов. – За что люблю Шекспира – в любой его пьесе найдешь слова для текущего момента. А кто знал про то, что вы идете в театр?

– Я никому не говорил, – немедленно ответил я. – Некому было, да и с чего бы?

– Вся редакция. – Вика сдвинула брови. – Я вчера еще всем сказала, что мы в театр идем.

Азов уселся в кресле поудобнее.

– Вот прямо всем?

– Ну да. – Вика заерзала. – А что, это, стало быть, кто-то из них? Господи!

– Так, что за скоропалительные выводы? – Азов нахмурился. – Ох уж эти женщины. Скажут что-то, и давай потом на одну эту фразу тысячу выводов наматывать. Так, стало быть, в помещении все ваши коллеги были, когда вы про культпоход сказали?

Вика помолчала несколько секунд, после неуверенно ответила:

– Нет, не все. Юшкова не было, он ушел уже, за ним Бобер из спортивной редакции зашел.

– Бобер? – Я цыкнул зубом. – Эдак он скоро с бомжами пить начнет. Кончилось мое терпение, увольнять будем Юшкова.