— Кого вернуть? — Орланд твердо взглянул ей в глаза.

— Сына … он забрал моего сына. Он хочет убить малыша… — прошептала ему Мариэль.

— Ваас! — резко обернулся он к первому лорду. — Я поведу твоих людей, останься с ней! — Орланд снова вскочил в седло, — Ты поможешь здесь больше чем я! Вперёд! — и охийцы во главе с Орландом и Нилом рванули с мест, бросаясь в погоню.

Ваас поддерживал одной рукой слабеющую Мариэль. Они остались стоять в облаке пыли, провожая взглядом охийцев, он тяжело вздохнул:

— Он всегда поступает вопреки здравому смыслу! Было бы лучше, если бы Орланд всё-таки остался с тобой. Нужно вытащить стрелу и обработать рану. Пойдём, Мариэль. — заботливо проговорил первый лорд.

— Я никуда не пойду! Останусь ждать! — упрямо, еле слышно ответила она.

— Нет, так нельзя! Орланд найдет его, он найдет своего сына! — Ваас поднял её как пушинку на руки и направился в башню.

Боль совсем не пугала её, ни кровь, ни рваные края раны. Она сама, без посторонней помощи выдернула стрелу, даже не вскрикнув. Подержав левую ладонь над кровоточащей раной, она машинально прошептала заговорные слова, останавливающие кровь, всё с тем же отстранённым выражением лица залила рану каким-то бальзамом, только перевязать себя позволила уже азаронскому лекарю. Ваас наблюдавший за этим молча, наконец, спросил:

— Это же его сын, Мариэль? Сын Орланда?

— Что?! — вышла из своего оцепенения Мариэль. — А чей он должен быть?!! Я не понимаю тебя!

— Тот азаронский мальчик, которого ты послала, он сказал, что ребёнок похож на Орланда. До этого мы думали, что его отец ван Мид. — проговорил Ваас, отводя глаза в сторону, слишком уж ошеломлённый был вид у Мариэль.

— Наместник? Отец?!! — её глаза стали темно-фиолетового цвета от душевного негодования. — Вы все так обо мне думали?!! И Орланд? Спасибо, за то, что открыл мне глаза на ваше настоящее мнение относительно меня. И сюда вы примчались только для того чтобы проверить это? А если бы это было и так, ты бы наплевал на меня? Как страшно понимать, что я ничего не значу ни для друга, который даже считал меня своей сестрой, ни для любимого человека, который вот так просто вычеркнул меня из своей жизни! Ваши сомнения во мне, ваше недоверие, разбили наши отношения как хрустальную вазу. Осколков не собрать! Не будет больше ни той любви, ни прежней дружбы! Я верила вам как себе, а вы в меня нет! Одна! Сколько времени я здесь пробыла совсем одна, без вашей поддержки, и вы даже не проверили как же я тут. Это мой сын, только мой! Так и передай Орланду!

— Не кричи так! В таком состоянии ты не можешь рассуждать трезво, не преувеличивай. А что мы должны были подумать, если твоё послание о рождении ребёнка я получил только недавно!

— Должны были догадаться, что что-то не так! Если бы верили в меня! Сколько месяцев вы не вспоминали обо мне?

— Границы охранялись азаронцами! Нам дали ясно понять, что их королева не желает видеть охийцев! — взвинчено проговорил Ваас.

— Ты и в это поверил? И это тоже, по-твоему, похоже на меня? О, как же я разочарована, как же я ошиблась в вас! Гордыня, чрезмерное мужское честолюбие, эгоизм и высокомерие — это всё на что вы способны!

— Я не желаю тебя больше слушать! Ты не в себе! Только не думай, что ты права во всём. Может эти качества есть и у тебя?! — Ваас махнул рукой и обиженно вышел.

Отряд спешившихся воинов наместника поджидал охийцев среди скал. Они встретили их градом стрел. Те, охийские воины, кому посчастливилось избежать смерти, подобрались к арбалетчикам и рубили их мечами. Орланд сражался рядом с Нилом. Охийцы прижимали немногочисленных азаронцев к пещерным гротам. Седьмой лорд отыскал глазами пытавшегося скрыться наместника и с ещё не забытым инстинктом хищника, бросился вслед своей жертве. В узких пещерах сражаться на мечах стоило большого труда и отточенного мастерства. Они не уступали по силе и ловкости друг другу, пока Пиланион подло не бросил Орланду в глаза горсть мелкого щебня и не выбил у него меч. Ещё бы мгновение и занесенный для смертельного удара меч опустился бы на голову седьмого лорда, но точно брошенный кинжал вонзился по самую рукоятку в правое плечо наместника. Щурясь от неприятной режущей боли в глазах, Орланд снова схватил свой меч и покосился на своего спасителя. Сбоку, прислонившись к камням, стоял истекающий кровью Нил.

— Надеюсь, теперь ты не против? — проговорил он.

— Давно ты стал моим ангелом-хранителем?

— Добей его, Орланд, — слабым голосом сказал Нил, опускаясь на землю. — Заметь, я попал ему туда же, куда он ранил Мариэль.

— Ну? Скажи где ребенок, и я убью тебя быстро! — прорычал Орланд, обращаясь к Пилатиону.

— Остановитесь! — за его спиной раздался чужой голос с сильным акцентом. — Его должны казнить по законам Азарона! — к Орланду подошли хаты в сопровождении неизвестных ему людей.

— Мне плевать на ваши законы, я хочу узнать, где мой сын!

— Вы никогда не найдете его! — захохотал смехом ехидны наместник забившись в угол и с ненавистью глядя на незнакомцев. — Я скажу об этом только ей! А там посмотрим кто кого, азаронские ястребы или убитая горем мать!

Неизвестные воины связали изрыгающего проклятья Пилатиона и поволокли его к лошадям.

— Как ты, Нил? — Орланд опустился возле раненого.

«Ступай с ними, мы позаботимся о нём», — услышал он мысленно голоса стоящих рядом хатов.

— Вы знаете, где ребёнок? — спросил Орланд вслух.

«Увы! Пилатион мешает нам увидеть, здесь наложено заклятье мрака. Его силу победит только её сила. Возвращайся и Мариэль укажет тебе, где искать сына».

Издалека она заметила возвращающийся отряд. В её глазах застыл немой вопрос. Мариэль не увидела ни у кого на руках её сына и ещё, её насторожило присутствие среди них чужих людей и хатов. Рядом не находил себе места Ваас.

— Проклятье! Половина моих людей не вернулась!

Они в один голос задали подъехавшему первым Орланду вопрос:

— Где мой мальчик?

— Где Нил?

— Нил ранен, хаты забрали его к себе. С ним всё будет хорошо! — Орланд взглянул на застывшую Мариэль. — Мы не нашли ребёнка! Зато мы привезли наместника, он сам желает сказать тебе, где он.

Охийцы посбрасывали с коней плененного ван Мида, то есть Пилатиона и уцелевших его людей. Незнакомые воины ровным строем приближались к Мариэль. Все они были одеты исключительно одинаково: в черные, подбитые малиновой подкладкой плащи, и точно таких же двух цветов были перья на их шлемах. У каждого из них был щит с гербом в виде ястреба, а на поясах виднелись золотые рукояти мечей. Подойдя поближе, они склонили перед ней колени. Самый старший из них произнес:

— Мы рады приветствовать наследницу Сиязары!

— Кто вы такие? — недоумевая, спросила Мариэль.

— Азаронские ястребы! Специально обученный отряд нашего ордена. Мы хранители королевских сокровищ и королевских регалий династии Сиязары. Мы исполнительная власть королевы Азарона. Когда-то, королева Диназа приказала нам покинуть Азарон и сохранить всё для будущей наследницы. Она предсказала, что вы появитесь, и мы получим знак. И вот мы здесь. Готовы снова исполнять законы Азарона и ваши законы.

— Как вас звать? — спросила, не отрывая от него своих внимательных глаз Мариэль.

— Ункас, ваше величество!

— Ункас … ну что ж, приведите сюда бывшего наместника и допросите его, боюсь, у меня сдадут нервы, и я сама его придушу.

Азаронские ястребы поставили перед ней на колени Пилатиона. Охийцы только наблюдали за всем происходящим со стороны, хаты держали их в курсе, выступая в роли телепатических переводчиков.

— Ты не можешь меня казнить! У меня есть те, кто дороже тебе всех на свете! — зло выкрикнул поверженный наместник, оскалившись и глядя на неё снизу вверх.

— Что ты хочешь, Итан или Пилатион, что ты посмеешь требовать от меня?

— Жизнь и добровольный отказ от власти в мою пользу. Полное отсутствие на моих землях охийцев и этих коротышек и полное подчинение мне азаронцев и азаронских ястребов. Ведь это стоит жизни любимого сына и обожаемого брата?