Мирзоян жалобно посмотрел на Корягина. Тот показал ему увесистый кулак, и Рубен ответил:

— Мирзоян.

— Нужно лучше повторять материал, — сказала Любовь Ивановна и вручила Мирзояну его дневник.

— Теперь сосед Мирзояна, — сказала Любовь Ивановна, которая радовалась, что начинает запоминать фамилии учеников шестого «В» класса.

Соседом Мирзояна был Прудков. Ему достались смешанные и лиственные леса. Прудков знал их назубок. Он рассказал и про дубы, и про клены, и про липы. Он показал на карте, где начинается и где кончается полоса смешанных и лиственных лесов. Он рассказал про животных, которые водятся в этих лесах. Он рассказал про лесопарковый защитный пояс Москвы.

Словом, было ясно, что это — отличный ответ.

Даже черная соседка Пичиковой оторвала голову от своей тетрадки и с уважением посмотрела на Прудкова.

— Достаточно, садись, — остановила Прудкова Любовь Ивановна. — Как твоя фамилия?

Прудков посмотрел на Корягина и, вздохнув, ответил:

— Моя фамилия — Пенкин.

— Пенкин, — повторила Любовь Ивановна. — А, тот самый Пенкин! — улыбнулась она и как-то особенно взглянула на тетеньку с последней парты.

И та тоже понимающе улыбнулась и закивала головой.

В дневник, посланный Кудрявцевой, была поставлена вторая пятерка, и Прудков сел на место. Оля Замошина прямо-таки вся извертелась на своем месте.

Боря Ильин стал стучать ногой под партой, чего с ним не случалось все шесть лет.

А смешливая Романова прыснула.

— А ну-ка потише! — показала характер Любовь Ивановна и объяснила домашнее задание.

К следующему разу следовало нанести на контурную карту границы зоны степей и полупустыни, а также изобразить на ней изотермы января и июля.

И как только Любовь Ивановна закончила разъяснять домашнее задание, раздался звонок.

— До свиданья, ребята! — сказала Любовь Ивановна.

И весь шестой «В», кроме Ильина и Замошиной, крикнули «До свидания!».

— Второе звено никуда не расходится, — объявила Кудрявцева, и второе звено осталось в классе.

— Звено лгунов! — отрезала Оля, проходя мимо.

Корягин остановил ее у двери, и они о чем-то тихо и зло разговаривали.

— Хорошо, я жду до завтра, — бросила Оля и вышла из класса.

Кудрявцева подошла к учительскому столу и открыла внеочередной сбор звена. Слово взял Корягин.

— Завтра Пенкин должен быть в школе, — сказал Корягин. — Понятно?

— Самый настоящий Пенкин? — уточнил Ягодкин.

— А как же сделать? — прохрипел Зайцев.

— Я предлагаю разбиться по районам. Я могу взять два района, — сказала Галя Кудрявцева. — Надо прочесать весь город.

— А если он уехал? Может быть, разбиться по разным городам? — съязвил Боря Ильин.

— Он не уехал. Я уверен, что он здесь где-то, близко. Я уверен, что он вернется в школу. Но каждый час дорог. Иначе нам придется туго. А пока его нет — надо считать, что он есть. Так решили — так и будет, — настаивал Корягин.

— А давайте сегодня вечером соберемся и перекрасим класс, а? — вдруг сказал Миронов.

И всем это предложение понравилось.

— Хорошо, — сказала Кудрявцева. — До семи часов мы ищем Пенкина. В семь собираемся здесь. Кто может достать краску?

— Я могу изобрести краску, — взялся хриплый Зайцев. — Из одной краски сделать три. На стены и парты. Только соберите деньги на одну краску.

Деньги были собраны, и тогда спохватились.

— А когда же уроки готовить?

— Надо все успеть, — сказал Корягин. — Ни одной минуты даром не тратить! Ильина освободим от окраски класса.

— Это почему? — испугался Ильин.

— Потому что ты будешь контурную карту делать за Пенкина. И вообще все уроки за Пенкина приготовишь.

— Почему это я?

— Кто за то, чтобы уроки Пенкина приготовил Ильин? — поставила вопрос Кудрявцева.

Все живо подняли руки.

— Только это нечестно, — сказал Ильин. — Имейте это в виду.

— Что нечестно?

— Делать уроки за другого.

— Конечно, нечестно, — согласился Корягин, — но другого выхода у нас нет…

Нина Григорьева ждала Пенкина в учительской.

Пенкин не приходил.

Уже вернулись с урока все педагоги. Последней пришла практикантка Любочка, и с ней строгая женщина в черном костюме, которая что-то говорила Любочке, заглядывая в свою тетрадку.

Любочка вздыхала, краснела, бледнела и охала.

— Но я так волновалась, так волновалась, — то и дело говорила она.

— А я так боялась, что вы не уложитесь, — радовалась черная тетенька. — А вы чудесно уложились!

— Как там мои ребята, Любочка? — поинтересовалась Нина Григорьевна.

— Ваши ребята — прелесть! — сказала Любочка. — Правда, Мария Степановна?

— Не все, конечно, — поправила Любочку строгая Мария Степановна. — Но есть некоторые. Например…

— Например, Пенкин! — перебила ее Любочка, довольная тем, что помнит всех наизусть. — Пенкин удивительно хорошо знает материал.

— Пенкин? — с удивлением переспросила Нина Григорьевна.

— Да, Пенкин получил вполне заслуженную пятерку, — строго сказала Мария Степановна.

Пенкин не приходил.

Тогда Нина Григорьевна решила подняться на четвертый этаж.

— Где Пенкин? — спросила она у Замошиной, которую встретила на лестнице.

Замошина спускалась по лестнице вместе с Колей Сорокиным. Она что-то горячо втолковывала ему, а он молчал и ни о чем не заикался.

Замошина остановилась, снова хотела что-то сказать Нине Григорьевне, потом передумала, пожала плечами и ответила: «Не знаю». Потом добавила:

— Спросите у Корягина.

— А где он?

— В классе.

В классе оказалось все второе звено. Все встали, как только вошла Нина Григорьевна.

— Что это вы собрались?

— Мы… по вопросу успеваемости, Нина Григорьевна.

— А…. Хорошо. А где же Пенкин?

— Я отпустила его, — сказала Кудрявцева. — У него горло разболелось. К врачу пошел.

— Что же ты, Корягин, не сказал ему, чтобы он меня разыскал?

— Совсем из головы вон, — ахнул Корягин. — Подождите, я его сейчас догоню.

И выбежал из класса.

— А Пенкин сегодня две пятерки получил! — похвастался Зайцев.

— Слышала. Это хорошо.

— А что вы с ним делать будете, Нина Григорьевна? — подольстилась Шамрочка.

— Я с Иваном Петровичем говорила, будем писать в газету опровержение.

— А если Пенкин исправится? — спросила Кудрявцева.

В это время в класс вбежал Корягин.

— Нет нигде. Ушел. Сильно болело горло.

— Жаль, — сказала Нина Григорьевна. — Он мне очень нужен. Придется к нему домой идти.

— А может быть, мы сами, всем звеном пойдем? — предложила Кудрявцева.

Нина Григорьевна внимательно посмотрела на нее и сказала:

— Хорошо, Галина. Скажите ему, чтобы он мне обязательно позвонил. Или он, или его мама.

— Ну вот и хорошо. Мы ему так и скажем, — поддержал Корягин. — Зачем вам ходить?

— И в самом деле, — сказала Нина Григорьевна, внимательно взглянув теперь не только на Кудрявцеву, но и на всех сидящих за партами. — И в самом деле. А то у меня сегодня трудный день. Пусть только обязательно позвонит. Хорошо? А завтра мы соберемся и обсудим статью в газете.

И Нина Григорьевна вышла из класса.

— Всем нам попадет без исключения, — сказал Ильин после того, как помолчали. — Всем.

Встала Кудрявцева.

— Кто за то, чтобы продолжать врать? — поставила она вопрос.

Все подняли руки. И Боря Ильин — тоже.

А в это время Пенкин, зажав под мышкой портфель, брел по городу и думал, как заработать недостающие четыре рубля без двадцати трех копеек.

Мирону Сергеевичу он сказал, конечно, что отправляется в школу.

За ночь сильно подморозило.

Уже два часа слонялся Пенкин по улице. У него замерзли сперва уши, следом за ними нос, потом ноги, а потом и руки в карманах.

Пенкин зашел в первый попавшийся подъезд согреться. Какая-то женщина с хозяйственной сумкой спускалась вниз. Проходя мимо, она внимательно взглянула на Пенкина. Пенкин подвинулся поближе к батарее. Не прошло и трех минут, как женщина с сумкой вернулась и прямо-таки уставилась на Пенкина. Пенкин отвернулся и стал разглядывать, что происходит во дворе. Во дворе, как назло, ничего не происходило, и ему пришлось довольствоваться дворовым пейзажем.