Я въехал в Вест-Пойнт через Тейер-гейт, в северной части Хайленд-Фоллса.

Весь плац был запружен курсантами, осваивающими строевую науку, и выглядели они все так же безупречно, из нескольких труб на крыше Вашингтон-Холла лениво Поднимался дымок. Мне очень нравился Вест-Пойнт. Я также искренне восхищался многими служащими в армии мужчинами и женщинами, с которыми мне доводилось сталкиваться в своей жизни. Многими, но не всеми, а всякий знает, что может наделать в бочке меда ложка дегтя.

Я остановился перед зданием из красного кирпича. Я пришел сюда за ответами.

Одно имя все еще оставалось в моем списке незавершенных дел. Имя уважаемое. Имя человека вне упреков и подозрений.

Имя генерала Марка Хатчинсона.

Коменданта Вест-Пойнта.

Он уклонился от встречи со мной в ту ночь, когда был застрелен Оуэн Хэндлер. Но теперь это ему не удастся.

Я поднялся по крутым каменным ступеням и вошел в содержащееся в безукоризненном порядке здание, где помещалась канцелярия коменданта Вест-Пойнта. За письменным столом темного дерева сидел солдат со стрижкой «ежиком». Его круглая голова возвышалась между отполированной до блеска медной лампой и аккуратно сложенными в стопки бумагами и папками с «делами».

Он посмотрел на меня, проворно вскинув голову, точно живой и любознательный ученик начальной школы.

– Да, сэр. Чем могу быть полезен?

– Я детектив Алекс Кросс. Полагаю, генерал Хатчинсон не откажется меня принять. Пожалуйста, скажите ему, что я здесь.

Голова солдата оставалась склоненной под тем же самым углом, символизирующим вежливое любопытство.

– Да, сэр... детектив. Не могли бы вы сказать, что именно привело вас к генералу?

– Боюсь, что не могу. Уверен, генерал захочет со мной увидеться. Он уже знает, кто я такой. – Я пересек комнату и сел в мягкое кресло на другом ее конце. – Я подожду прямо здесь.

Солдат за столом был в явном замешательстве: он не привык к такому чисто гражданскому непослушанию, не принятому в военной среде и особенно – в канцелярии генерала Хатчинсона. Он раздумывал над этим некоторое время, наконец поднял трубку стоящего на столе простого черного телефона и позвонил кому-то, занимающему более высокую ступеньку в военной иерархии. Я посчитал это правильным действием – необходимым следующим шагом.

Прошло несколько минут, прежде чем тяжелая деревянная дверь позади массивного стола отворилась. Из нее вышел офицер в форме и двинулся прямо ко мне.

– Я полковник Уокер, адъютант генерала. Вам лучше покинуть помещение, детектив Кросс, – произнес он. – Генерал Хатчинсон не примет вас сегодня. Ваши полномочия сюда не распространяются.

Я кивнул.

– Но у меня есть кое-какая важная информация, которую генералу Хатчинсону следует выслушать. Она касается событий, произошедших во вьетнамской долине Ан Лао в те времена, когда он занимал там должность командующего. Это период с шестьдесят седьмого по семьдесят первый, но в особенности она касается шестьдесят девятого года.

– Уверяю вас, для генерала не представляет интереса ни встреча с вами, ни выслушивание старых военных историй.

– В связи с данной конкретной информацией у меня назначена встреча в газете «Вашингтон пост», – сказал я. – Я полагал, что генералу следует услышать это заявление первым.

Полковник Уокер кивнул, но мои слова, кажется, не произвели на него никакого впечатления и ничуть не встревожили.

– Если в Вашингтоне есть кто-то, желающий послушать ваши байки, вам лучше туда с ними и отправиться. А теперь, будьте добры, покиньте помещение, а не то я велю вывести вас вон.

– Нет нужды задействовать живую силу, – заверил я его и поднялся с обитого тканью кресла. – Я отлично сам справлюсь.

Без посторонней помощи я вышел на улицу и зашагал к машине. Сел и медленно поехал по живописной главной улице, прорезающей Вест-Пойнт насквозь. Я усиленно размышлял о том, что делать дальше. В конце концов припарковался на одной боковой улочке, обсаженной высокими кленами и дубами, откуда открывался грандиозный вид на Гудзон.

И стал ждать.

Генерал меня увидит.

Уже стемнело, когда черный «форд-бронко» завернул на подъездную аллею большого, в колониальном стиле, дома, в тени вязов, обнесенного забором.

Из автомобиля вышел генерал Марк Хатчинсон. На несколько секунд лицо его осветилось падающим из машины светом. Ни малейшего беспокойства не отражалось на его лице. Да и с какой бы стати? Он не раз бывал на войне и всякий раз оставался жив.

Я подождал минут десять, пока он зажжет в доме свет и обустроится. Я знал, что Хатчинсон разведен и живет один. По правде сказать, к этому моменту я уже многое знал о генерале.

Я поднялся по ступеням парадного крыльца генеральского дома точно так же, как ранее взошел по ступеням генеральской канцелярии. Тем же нарочито твердым, размеренным, неторопливым шагом. Чертовски решительный и непреклонный. Я твердо вознамерился не мытьем, так катаньем сегодня же вызвать Хатчинсона на разговор. Мне нужно было наконец поставить точку в этом деле. В конце концов, это было мое последнее дело.

Несколько раз постучал в дверь потускневшим железным молотком в виде фигуры крылатой богини – на мой взгляд, скорее внушительной, чем гостеприимной.

Наконец Хатчинсон появился на пороге. На нем были спортивная рубашка в синюю клетку и отутюженные брюки цвета хаки. Он был похож на респектабельного руководителя компании, застигнутого дома в поздний час докучливым торговцем-разносчиком.

– Я велю арестовать вас за вторжение! – заявил он, увидев меня. Как я и сказал солдату в генеральской приемной, Хатчинсон знал, кто я такой.

– Отдел убийств... – коротко бросил я, решительно шагнув в дом мимо стоящего в дверях генерала. Хатчинсон был широкоплечим мужчиной, но ему было за шестьдесят. Он не пытался меня остановить, вообще ко мне не прикоснулся.

– Вам мало той бучи, что вы уже подняли? – прорычал он. – По-моему, уже достаточно.

– Вовсе нет. Я только приступаю.

Я прошел в просторную гостиную и сел. Обстановку комнаты составляли кушетки, медные торшеры, занавески в теплых голубых и красных тонах. Вероятно, вкус его бывшей жены.

– Это не займет много времени, генерал. Позвольте рассказать, что мне известно об Ан Лао.

Хатчинсон попытался меня оборвать:

– Я скажу, чего вам не известно, мистер. Вы понятия не имеете, как функционирует армия, а также, видимо, мало знаете о жизни во властных структурах. Это дело вам не по зубам. Оно вне сферы вашей компетенции. Убирайтесь! Немедленно! Несите ваши проклятые истории в «Вашингтон пост».

– Старки, Гриффин и Браунли Харрис были военными головорезами, прикомандированными к вам во Вьетнаме, – начал я.

Генерал нахмурился и потряс головой, но вроде бы смирился и сел, соглашаясь меня выслушать.

– Не понимаю, какого черта вы мне толкуете. Впервые слышу об этих людях.

– Вы отправили в долину Ан Лао десантно-диверсионные группы, по десять человек в каждой, специально для устрашения северных вьетнамцев. Вьетнамская война была войной партизанской, и эти отряды получили указания действовать тоже партизанскими методами. Они вершили расправу, убивали и калечили. Они устраивали массовые убийства среди гражданских лиц. И при этом оставляли свою визитную карточку – раскрашенные тела жертв. Этот процесс стал неуправляемым, не так ли, генерал?

В ответ Хатчинсон улыбнулся:

– Где вы нарыли эту смехотворную чушь? Ваше хреново воображение сыграло с вами дурную шутку. Убирайтесь отсюда вон!

Я продолжал:

– Вы убрали в послужных списках этих людей все записи о том, что они вообще воевали в долине Ан Лао. Это же относится и к троим профессиональным убийцам: Старки, Гриффину и Харрису – тем, кого вы откомандировали туда поправить дело. Именно так я впервые обнаружил подлог. Они сами сказали мне, что орудовали там. Но их послужные списки свидетельствовали об обратном.