Он кивнул. Она заговорила снова:

– ПОДполковник, не так ли? Я что-то не вижу третьей звездочки. Так вот, подполковник, предупреждаю вас: ради вашей собственной безопасности не подходите ближе.

Тот не ответил и продолжал приближаться. На ходу он вынул из-под мышки свой стек. Сержанты следовали за ним – медленно, на почтительном расстоянии. Хильда дала ему подойти к моей дверце – я разглядел узор склеротических сосудов у него на носу – и во второй раз за двое суток в дверцу Аи стали стучать. Он поднял свой стек…

– ПРЕКРАТИТЕ!

Меня оглушило. Главного констебля нигде не было видно. Сержанты оказались далеко. Они замедлили бег, остановились и повернулись в нашу сторону. Я посмотрел вниз сквозь стекло моей дверцы, увидел пару ног и стек и заключил, что здесь же должно находиться и туловище.

Повернув голову, я увидел, что Зеб держит руку большим пальцем вверх.

– Капитан, – сказал он, – я нарушил приказ.

– В каком смысле, Зебби?

– Я выдал ему восемь. Побоялся, что десяти не выдержит. С виду он законченный алкоголик.

– Может, и восемь было чересчур, – заметил я. – Он свалился. Возможно, замертво.

– О, надеюсь, что нет!

– Скорей всего нет, капитан, – успокоил ее Зеб. – Позвать его помощников забрать его?

– Я сама их позову, Зебби. Установи нормальную громкость.

Хильда дождалась, пока он подаст ей знак, и крикнула:

– Сержанты! Полковнику Брамби требуется помощь. Громкого звука больше не будет.

Сержанты заколебались, потом заторопились. Вскоре они уже оттаскивали его. По дороге он пришел в себя, вырвался у них из рук и отослал одного из подручных за оставленным стеком. Молодой человек встретился со мной взглядом и подмигнул. Я понял, что любовью подчиненных Брамби не пользуется.

Между тем на парадной лестнице появился человек. Возможно, там и раньше кто-то был, но после того как мы подняли шум, их и след простыл. Первый этаж Имперского Дворца дверей по фасаду не имел, главным этажом был второй, и подниматься туда нужно было по широкой, пологой лестнице. Человек, стоявший наверху, был невысок ростом, щеголеват, одет в штатское. Подойдя к нему, Брамби остановился, отсалютовал, и они заговорили. Брамби держался навытяжку, так что нетрудно было догадаться, кто есть кто.

Затем невысокий человек спустился по лестнице, направился в нашу сторону, остановился метрах в тридцати от нас и крикнул:

– В посадочном боте! Я бы хотел подойти поближе, это не опасно?

– Пожалуйста, подходите, – разрешила Хильда.

– Спасибо, мадам. – Он двинулся к нам, говоря на ходу: – По-моему, нам следовало бы представиться друг другу. Я генерал-лейтенант Смайз-Карстейрз, здешний губернатор. А вы, я полагаю, капитан Берроуз?

– Совершенно верно, ваше превосходительство.

– Благодарю вас. Хотя я ведь не вижу, с кем разговариваю. Не очень-то удобно, согласитесь, вести беседу через переговорное устройство. С открытой дверью было бы приятнее, вам не кажется? Более дружелюбно.

– Вы правы, ваше превосходительство. Но русские оказали нам столь недружелюбный – убийственно недружелюбный – прием, что я побаиваюсь.

– Ох уж эти подлецы. Они тут столько наплели про вас по радио. Благодаря им я и опознал ваше судно – оно меньше, чем они утверждали, но в остальном описание точное, насколько русские вообще способны на точность. Однако нас-то, британцев, я надеюсь, вы не принимаете за какой-то сброд? Здесь вас примут достойным образом.

– Это отрадно слышать, ваше превосходительство. А то я совсем уж было собралась улетать. Этот полицейский вел себя крайне неучтиво.

– Весьма сожалею. Так уж случилось, что именно он встретил вас первым. Как вы, несомненно, слышали, при всей важности этой колонии для Империи не все рады назначению сюда. Ко мне, впрочем, это не относится, я сам сюда просился. Но кое-кто… Так давайте откроем дверь, хорошо? Мне не хотелось бы настаивать, но в конце концов именно я здесь первое лицо.

Хильда нахмурилась:

– Генерал-губернатор, я могу либо открыть дверь, либо улететь. Я предпочла бы остаться. Но неслыханный прием, оказанный нам русскими, а вслед за этим совершенно неожиданное поведение вашего главного констебля внушает мне опасения. Мне нужна гарантия, что нашей группе будет позволено все время находиться вместе, и письменная охранная грамота для нас, скрепленная вашей подписью и печатью от имени Его Императорского Величества.

– Дорогой капитан, капитану не положено торговаться с лицом, облеченным здесь властью Его Императорским Величеством. Как мужчина, я был бы счастлив торговаться с такой очаровательной леди сколько угодно, единственно ради удовольствия находиться в вашем обществе. Но я не вправе.

– Я не торговалась, ваше превосходительство. Я надеялась на любезность с вашей стороны. Поскольку я ее не получила, я вас покидаю.

Он покачал головой:

– Я пока что не могу вам этого позволить.

– АЯ, ПРЫГ. Зебби, попробуй связаться с этим симпатичным мистером Бином.

Зеб связался с ним очень быстро.

– Лейтенант Бин слушает.

– Это капитан Берроуз, лейтенант. Наше радио вышло из строя посреди разговора с вами. Ничего страшного не произошло, все важное вы нам успели сообщить. Мы приземлились в соответствии с вашими указаниями – к югу от Имперского Дворца.

– Ах вот как! Ну, слава Богу, а то я не знал, что и думать.

– Ваш пост располагается в Имперском Дворце?

– Да, мэм. Точнее, на Дворце. У нас небольшое сооружение на крыше.

– Прекрасно. У меня послание для генерал-губернатора. Можете записать?

– О, разумеется.

– Говорит Хильда Берроуз, капитан космического судна «Ая Плутишка», порт Гнездышко. Сожалею, что пришлось покинуть вас не попрощавшись. Однако ваше последнее высказывание вынудило меня принять меры для защиты моего корабля и экипажа. – Тут моя милая Хильда отключила микрофон. – Зебби, когда сядешь на воздух, уведи нас подальше от города. – Она продолжала. – Я, как и вы, несу ответственность, пусть и меньшую, и я не вправе торговаться, когда речь идет о моем экипаже и судне. Надеюсь, что вы пересмотрите ваше решение, так как мне очень не хотелось бы иметь дело с русскими – даже при том, что они могут предложить нам в обмен гораздо больше. Я по-прежнему прошу охранную грамоту, но на сей раз должна просить внести в этот документ еще один пункт, гласящий, что все мы четверо можем покинуть вас в любой момент по своей воле. Мое имя вам известно. Мой заместитель – доктор Д.Т.Берроуз-Картер, мой первый пилот – доктор З.Дж.Картер, мой второй пилот – доктор Джейкоб Берроуз. Вы, несомненно, обратите внимание на фамилии. Доктор Джейкоб – мой муж; остальные двое – наша дочь и ее муж. Я доктор Хильда Корнерс, но гораздо больше горжусь тем, что миссис Джейкоб Берроуз – хотя в настоящее время я обязана именовать себя «капитан Хильда Берроуз», поскольку командую кораблем. Сэр, пока я диктовала это послание, я приняла решение. Я не стану предпринимать вторую попытку вступить в переговоры с русскими. Мы будем ждать тридцать минут, искренне надеясь получить от вас ответ… затем вернемся на Землю, представим отчет своему правительству, пошлем протест Царю Всех Россий и подадим официальный доклад о нашей здешней попытке Его Императорскому Величеству. Подпись: с уважением, Х.К.Берроуз, командир. Лейтенант, каково полное имя и титул генерал-губернатора?

– Э-э… Его Превосходительство Генерал-лейтенант Достопочтенный Герберт Ивлин Джеймс Смайз-Карстейрз, кавалер ордена Подвязки, Креста Виктории, ордена Британской Империи второй степени, Генерал-губернатор Внеземных Имперских Владений.

– Будьте любезны соответственно адресовать мое послание. Я буду ждать до ноль девяти ноль-ноль по Гринвичу, то есть в течение тридцати шести минут от настоящего момента. Начинаю отсчет.

– Я впишу титул, капитан, и доставлю ваше послание собственноручно.

Отключившись, Хильда сказала:

– Тридцать из этих тридцати шести минут я собираюсь потратить на сон. Не знает ли кто-нибудь такой программы, которая позволила бы всем нам поспать? Этот контакт оказался более изнурительным, чем я предполагала. Джейкоб, Дити, Зеб – только не сразу, а по очереди.