– Капитан, я бы хотел задать Берти один вопрос.

– Ты всегда говоришь интересные вещи, Джейкоб.

– Берти, вы бы уничтожили русских, если бы могли?

Берти засопел.

– Это чисто академический вопрос, доктор. Силы, имеющиеся в моем распоряжении, не позволяют это сделать. Я не в состоянии оборудовать склады припасов в необходимых местах, а если бы и мог, вряд ли сумел бы ими воспользоваться. У меня нет ни солдат, ни орнитоптеров. Но должен присовокупить: если мой король прикажет мне сражаться, я буду сражаться.

Тетя Хильда велела Берти помыть посуду под охраной папы. Как только они скрылись из виду, она сказала:

– Мы это сделаем, и это обойдется нам максимум в один энергопакет. Дити, садись программировать, придумай, как облететь в один прием все склады, обнаруженные нами вчера ночью.

– Уже придумала, – отозвалась я. – Ночью и придумала. Не спалось. Ты хочешь, чтобы я ввела программу? Давай я лучше буду давать команды Ае непосредственно.

– Как считаешь нужным, милая. Для чего, вы думаете, я отослала Берти мыть тарелки, а Джейкоба его охранять? Я хотела сплавить их подальше, чтобы потихоньку сговориться. По окончании предстоящей нам вылазки мы высадим Берти, сделаем «прыг» – и в этот момент я перестану быть капитаном. Выборы проведем сейчас, с заранее известным исходом. Я попрошу выдвигать кандидатуры. Зебби, ты предложишь Джейкоба, Дити, ты можешь ничего не говорить, но, если хочешь, выступи. Если Джейкоб предложит кандидатуру кого-либо из вас, не спорьте. Я устрою так, что вынимать и зачитывать бюллетени будет Берти. Если вы оба со мной, то неожиданностью будет чреват только четвертый голос. Три будут за Джейкоба, причем давайте все напишем «Джейкоб», а не «папа» и не «Джейк» ну а четвертый уж как выйдет. Так вы со мной или нет?

– Погоди минутку, Шельма. Может, пусть лучше Дити покомандует?

– Только не я!

– Для Дити это было бы полезно, но, пожалуйста, Зебби – не на этот раз. Джейкоб совсем достал меня. Постоянное неподчинение. Я хочу вручить его Дити доваренным до съедобности. Ни к чему ей оказываться в таком положении, когда ее папенька примется оспаривать ее распоряжения – вот вы и помогите сделать так, чтобы не оказалась. Я собираюсь устроить своему любимому самый что ни на есть кошмарный «белый бунт» – он его потом будет вспоминать с содроганием и больше ни за что в жизни не станет пререкаться с командиром.

– Звучит красиво, – согласилась я, – но я не знаю что такое «белый бунт».

– Лапочка, – сказал мой муж, – это значит уничтожать его смирением. Он говорит «прыг», мы прыгаем. Полнейшая и буквальная исполнительность.

– Так, по-вашему, это ему не понравится? Он в восторге будет!

– Ты думаешь? А тебе приятно было бы командовать отрядом зомби, которые никогда не проявляют инициативы и исполняют приказы буквально, без капли здравого смысла?

Пятнадцать минут спустя Берти зачитал вслух:

– «Джейкоб», и тут тоже «Джейкоб», и здесь то же самое, так что дело, видимо, решено. Но вот еще одна бумажка, свернутая: «Ну и хитрецы вы трое. Думаете, я не догадался, почему послали прочь с ружьем? Ладно: голосую за себя!» Подписано «Джейк». Госпожа председатель, этот бюллетень действителен?

– Вполне. Джейкоб, моим последним приказом будет команда на взлет после того, как мы высадим Берти.

– Джейк, – сказал Берти, – по-моему, в подобных случаях полагаются поздравления.

– Отставить! Вниманию всех: приготовиться к выходу в космос.

– Просто замечательно, – сказал Берти.

Мы начали с крайнего восточного склада и двигались в западном направлении. Сначала папа появлялся над целью на высоте четырех километров и пикировал. Пока что без применения оружия: надо было разобраться, высмотреть, где хранится древесный спирт, где и как размещаются орнитоптеры… Ая в это время издавала вой с интенсивностью от шести до восьми. Ну и жуть! Я не доводила дело до десяти, потому что вой предназначался не для истребления, а только для того, чтобы все, кто там есть, разбежались врассыпную.

Идея принадлежала Зебадии:

– Капитан, я не желаю русским зла. Я только хочу сжечь их горючее и их махалки, чтобы они не смогли напасть на наших друзей – я не вас имею в виду, Берти, то есть не начальство. Я имею в виду ту ссыльную горничную, которая нам сегодня подавала кофе, и Брайена Бина, и мистера Уитстона, который был знаменитым хирургом, пока какой-то дурак-судья не вынес ему приговор, а теперь он вовсю старается ради зеленых тварей, и шеф-повара в офицерском клубе, и тех пятерых, что водят драндулет, и еще многих людей, которые улыбались нам, а ведь могли бы и исподлобья глядеть. Я не хочу, чтобы их убили или обратили в рабство: пусть у них будет шанс. Губернатор, Англия клеймит Широкой Стрелой свои лучшие людские ресурсы – вы, англичане, еще пожалеете об этом.

– Не исключено, что вы правы, Зеб.

– Русских я тоже не хочу убивать. Очень может быть, что они по большей части вполне приличная публика. Так что по каждой цели мы пройдемся два раза: с первого захода разгоняем их во все стороны, со второго – уничтожаем склад. Капитан, если это вас не устраивает, найдите другого стрелка.

– Астронавигатор, – сказала тетя Хильда.

– Слушаю, капитан.

– Наносите удары так, как говорит первый пилот. Возьмите управление на себя. Атакуйте.

Над первой целью, нанеся удар, мы ненадолго задержались. После первого захода они, как и предполагалось, пустились врассыпную – наше звуковое воздействие пробрало их до косточек. Это сильное средство, настолько сильное, что я запрограммировала Аю на выключение звука при кодовом слове «прыг» – и на втором заходе звуком уже не пользовалась. Зебадия наносил удары по заранее определенным координатам с таким расчетом, чтобы уничтожить как можно больше орнитоптеров и поджечь заготовленное для них горючее.

Первый удар выглядел с высоты в четыре километра вполне удавшимся. Склады горели, орнитоптеры дымились, один орнитоптер – между прочим, как раз тот, в который Зебадия не попал – пылал вовсю. Должно быть, его задели брызги горящего метанола.

Если и с другими целями дело обстояло так же, то через тридцать четыре минуты русские потеряли все свое горючее и примерно 70% своих махалок, развернутых для боевых действий. Когда с последней базой было покончено, я подняла машину высоко-высоко над планетой.

– Следующая остановка – Виндзор-Сити.

– Астронавигатор, беру управление на себя. Берти, не забудьте передать Бетти колечко.

– Утром обязательно передам.

– Отлично, – сказала капитан Хильда. – Берти, отстегните ремень, обойдите Джейкоба, встаньте у дверцы – прислонитесь к дверце, прислонитесь. Джейкоб, подтолкни его, когда надо будет. Берти, когда дверца откроется, прыгайте и бегите куда глаза глядят.

Все заняли предназначенные им места.

– АЯ, ПЛАЦ. Ая, открой правую дверь… Ая, закрой двери. АЯ, ПРЫГ, АЯ, ПРЫГ! Ну что, Джейкоб, я уже не капитан?

– Дорогая моя, ты уже не капитан, я беру ответственность на себя. Десять минимумов по оси h – выполнено. Можно расстегнуть ремни.

Я тут же их расстегнула – исключительно неуклюже: заехав папе ногой по физиономии.

– Дити! Будь любезна, поосторожнее.

– Прошу прощения, капитан. Я успела отвыкнуть от невесомости.

– Ты каждый день бываешь в невесомости!

– Да, капитан. Я каждый день бываю в невесомости, будучи пристегнута.

– От-ста-вить! Хильда, не заслоняй мне пульт управления. Ухватись за что-нибудь. Только не за меня, пожалуйста! Зеб! Уцепись за что-нибудь и поймай Хильду!

– Вас понял, капитан! Будет сделано. – Одной рукой мой муж сграбастал тетю Хильду, другой – ремень. При этом наш капитан оказался плотно прижатым к дверце в переборке.

– Ну как, сэр?

– Убери подальше свою задницу, ей тут не место!

– Прошу прощения, сэр, – вежливо откликнулся Зебадия, развернувшись и всадив локоть прямехонько папе в ребра. Я присоединилась с другой стороны, и в мгновение ока папа снова оказался в нашей власти – невесомость, в сущности, не что иное, как большой балетный репетиционный зал.