– И что мы теперь будем делать, сэр? – весело поинтересовался Зебадия.

Папа не ответил. По движению его губ я поняла, что он считает про себя – в обратном порядке, по-немецки. Это третья стадия.

Закончив, он тихо сказал:

– Зеб, сядь в кресло второго пилота и пристегнись.

– Есть, сэр. – Зебадия выполнил приказание.

Папа ухватил Хильду, держась за ручку двери.

– Дити, сядь в кресло первого пилота. Пристегнись, пожалуйста.

– Вас поняла, капитан. – Я тоже выполнила приказание.

– Дорогая моя, я хочу, чтобы ты села позади Дити. Помочь тебе?

– Спасибо, капитан, я бы не отказалась. Это очень любезно с вашей стороны. – Белый бунт? Хильдочка не более беспомощна, чем Зебадия, но она считает, что Бог создал мужчин с единственной целью: заботиться о женщинах. Наверное, это не самая глупая из философий.

Закончив «помогать» Хильде, папа устроился на правом заднем сиденье.

– Внимание. Мы сместились на девяносто градусов по часовой стрелке. Теперь я капитан. Хильда, ты астронавигатор и заместитель командира. Дити, ты первый пилот. Зеб, ты второй пилот. Есть ли вопросы? В порядке старшинства, пожалуйста.

– Как заместитель командира, – смиренно промолвила Хильдочка, – я обязана давать капитану советы…

– В определенных обстоятельствах. Слушаю.

– Капитан, я очень слабо разбираюсь в астронавигации.

– Поэтому ты и назначена на эту должность. В случае необходимости будешь советоваться с Дити, если нужно – вы обе спросите совета у Зеба, ну а если вы все трое не справитесь, я возьмусь за дело сам и буду отвечать за ошибки. Капитан всегда отвечает за все ошибки. Если в чем-то сомневаетесь, не стесняйтесь обращаться ко мне за советом. Дити, ты не водила эту машину в атмосфере. Но ты умелый, решительный и опытный водитель (Да? Ну, наконец-то ты это признал, папочка, давно бы так!), и сейчас мы находимся достаточно высоко, чтобы у тебя было время освоиться. Я посадил Зеба рядом с тобой, чтобы он тебя обучал и доложил мне, когда ты полностью овладеешь навыками. – Папа улыбнулся. – К счастью, на случай неприятностей у нас есть замечательные программы, которые вызволят нас из любой беды, такие, как «Ая, прыг»…

Ая прыгнула.

Папа этого не заметил, но я-то все время следила за данными радара, с той минуты, как меня назначили на новую должность. Кто, интересно, изобрел эти предохранительные команды, а? Подумай, папочка, как следует. Подсказка: кое-кто из твоего потомства.

– Зеб, ты знаешь, как работают наши так называемые верньеры, но у тебя не было времени набить на них руку. Теперь будешь практиковаться, пока не научишься делать с ними абсолютно все – даже вслепую, на слух. Отдаю должное твоим способностям: экзамен будешь принимать у себя сам. Когда почувствуешь, что полностью все освоил, скажи мне, и я велю астронавигатору внести это в судовой журнал.

К сведению будущих капитанов: я успокоюсь только тогда, когда каждый достигнет компетентности в каждом из четырех кресел и все будут прекрасно чувствовать себя при любом из двадцати пяти возможных размещений…

– Двадцати четырех, папа, – вырвалось у меня, но я тут же поправилась. – Виновата, капитан: двадцати пяти.

Папа не в ладах с простейшей арифметикой: ему так давно не приходилось ей заниматься. Он два на три и то на калькуляторе перемножает. Правда, я сама видела.

Он воззрился на меня; губы его слегка дрожали. Потом сказал:

– Первый пилот.

– Да, капитан.

– Я приказываю вам поправлять меня, когда я делаю ошибку. Разумеется, размещений двадцать четыре.

– Сэр, могу ли я задать вопрос, прежде чем подтвердить получение приказа?

– Ну, пожалуйста.

– Капитан, какого рода ошибку?

– Что? Любого рода! Ошибка есть ошибка. Дочь, ты что, подловить меня хочешь?

– Никак нет, капитан. Просто я не могу подтвердить получение приказа, пока не понимаю его. Выражение «ошибка есть ошибка» не содержит информации. Если я вижу, что вы кладете себе в кофе вторую порцию сахара, должна ли я…

– Сказать мне об этом! Конечно!

– Если я вижу, что вы несправедливо обращаетесь со своей женой, должна ли я…

– Минуточку! Если такое бывает или бывало – хотя я не согласен, что бывало, – то вам не следует вмешиваться.

– Есть, сэр. Итак, мы установили, что ошибки бывают двух категорий. Но капитан не определил, какие ошибки к какой категории относятся, а первый пилот не имеет права самостоятельно решать подобные вопросы. С вашего разрешения, сэр, я предложила бы следующее: пусть капитан подумает над этой проблемой и в удобное для него время отдаст новый приказ, а до тех пор позволит первому пилоту не поправлять ошибки капитана.

Зебадия подмигнул мне, повернувшись так, что я его лицо видела, а папа нет.

Папа вскипел: я-де не понимаю самоочевидных вещей, и вообще я нарушила ход его мыслей. В конце концов он додумался до определения на уровне восьмиклассника: мне надлежит поправлять его только в тех случаях, когда он ошибется в цифрах и иных аналогичных символах, например в углах. (Ну, папочка, это ты на свою голову придумал!)

– Вас поняла, капитан, – сказала я.

– Собственно говоря, – пустился он в дальнейшие разглагольствования, – я, наверное, буду обязан проследить, чтобы это обучение полностью завершилось до того, как я передам кресло капитана своему преемнику.

(Я принялась подсчитывать, сколько у меня к тому времени будет детей, и решила прикинуть, как бы нам усилить «белый бунт».)

– Капитан!

– Слушаю вас, астронавигатор.

– Считаю своим долгом дать вам совет относительно ошибки, которая может произойти в ближайшем будущем. В настоящий момент управление кораблем находится в руках капитана, не так ли?

– Именно так, Хильда. Я управляю. Так в чем дело?

– Мы падаем, сэр. Советую вывести нас на орбиту.

Я вздохнула с облегчением, так как показания радара-дальномера уже пора было воспринимать как высоту над поверхностью, и мне не нравилась скорость нашего сближения с этой самой поверхностью.

– Хорошо, – сказал папа. – Выведи нас на орбиту. Возьми управление на себя и выведи. Попрактикуешься. Дити покажет тебе, как это делается. Или Зеб.

– Есть, сэр. Беру управление на себя. Первый пилот, сориентируйте корабль горизонтально по отношению к планете.

– Вас поняла. Корабль сориентирован.

– Второй пилот, задайте вектор скорости, ось I, положительный, три целых шесть десятых километра в секунду.

– Так… Установлено.

– Минутку! – Папа отстегнул ремень, придвинулся к сиденью Зебадии и проверил положение верньеров. – Все правильно. Выполнять!

– Прошу прощения, сэр, – сказал Зебадия, – кому адресован этот приказ: мне или астронавигатору?

Папа открыл рот – потом залился краской.

– Астронавигатор, я удовлетворен вашим решением и установкой верньеров. Прошу распорядиться о выполнении маневра.

– Есть, сэр! Выполнять!

Когда папа поделился с нами своими планами, мы нашли их разумными.

– Потрачено горючее и припасы, прошло четыре дня – и что же мы установили? Всего-навсего тот факт, что существует по меньшей мере два аналога нашей вселенной, в одном кванте и в десяти квантах по оси «тау». В последнем имеются животные – так называемые местные, – которые не являются теми тварями, от которых мы бежали, но, как свидетельствует Хильда, близкородственны им. По-моему, это означает, что место для нашего нового дома на оси «тау» нам лучше не искать.

Зебадия предложил, чтобы мы отобрали для обследования те вселенные, в которые можно попасть не смещением, а вращением – четыре оси из шести за один раз, – а потом уже принялись за обследование оси m. Позвольте напомнить вам, что одну только ось m нам придется обследовать столько времени, что мы успеем состариться. Я приму решение, но вначале хотел бы выслушать доводы за и против.

Двадцать три минуты спустя тетя Хильда скомандовала:

– Второй пилот! Согласно плану, по установленным положениям верньеров – совершаем вращение!