— Так, мне это не нравится, приятель, — сказал Оуэн, машинально бросаясь на помощь.

— На протяжении утра оно становилось всё хуже, — сообщил Стронг сквозь кашель. Судя по звуку, в его дыхательных путях было полно мокроты. Однако через несколько мгновений ему стало лучше, и он слабо улыбнулся. — Сегодня мне пришлось уйти с работы — я никогда в жизни не делал этого раньше!

— Я врач. Может быть, я могу помочь?

— Я тоже врач, — отозвался Стронг с коротким смешком. — Это выгодно. Входите.

Это была холостяцкая квартира, с чёрными кожаными креслами и широкоэкранным плазменным телевизором, окружённым неаккуратными стопками DVD-дисков на ламинированном полу, и красивой стереосистемой. В углу лежала игровая приставка Wii и несколько игр. Однако были здесь и знаки из прошлой жизни — фотография на каминной полке: Стронг, обнимающийся с какой-то женщиной — они улыбались в камеру, прижавшись друг к другу. Стронг заметил, что Оуэн смотрит на фото, и пояснил:

— Бывшая жена. Тогда я ещё любил её.

— Творческие разногласия?

— Можно сказать и так. — Стронг снова начал кашлять и жестом указал на кресло: — Присаживайтесь, — прокаркал он.

Оуэн сел.

— У вас нет детей?

— Слава Богу, нет, — Стронг упал в кресло напротив. — У нас так и не дошло до этого — творческие разногласия, как вы говорите. Или разногласия в вопросах деторождения. Я был не против того, чтобы завести пару ребятишек, но она оказалась не готова к этому. Сказала, что карьера для неё на первом месте. Во-первых, в конце концов и всегда.

В его голосе чувствовалась горечь, но не сильная. Стронг наслаждался одиночеством. Или, по крайней мере, мог бы наслаждаться, если бы не был так болен, подумалось Оуэну.

— Не знаю, что со мной не так, — признался Стронг. — У меня никогда не было ничего подобного. Кашель и насморк — да, но это… это что-то другое. Наверно, я подхватил чёртов туберкулёз.

— Это немного маловероятно, не правда ли?

— Да, но не невозможно. В течение последних нескольких лет в Великобритании фиксировалось всё больше случаев туберкулёза.

— Только в бедных районах, в трущобах. Но вы живёте далеко от подобных мест. Вы проходили какие-либо обследования?

— Пока нет. Я жду, что будет дальше.

Оуэн улыбнулся.

— Продолжайте принимать таблетки и приходите через неделю?

Снова смех, перешедший в приступ кашля.

— Да, — выдавил Стронг после паузы. — Именно. Я принял немного кодеина, чтобы снять боль, а теперь просто жду, пока прекратится кашель.

— У вас что-то болит?

— Горло, когда я кашляю. Возможно, у меня тяжёлая форма ангины.

Оуэн задумчиво кивнул. Он задавался вопросом, стоит ли говорить о том, что заезжал в «Тринсел». Однако пауза в разговоре дала Стронгу шанс иначе взглянуть на своего гостя.

— Вы так и не сказали, зачем пришли.

— Это обычная практика, — соврал Оуэн. — Когда врач так неожиданно заболевает, как вы, мы должны проверить, всё ли в порядке. Автоматически.

— Кто это — «мы»?

— Государственная служба здравоохранения, — сказал Оуэн первое, что пришло в голову, и тут же пожалел об этом. Стронг не впечатлился.

— Бред, — сказал он, и в его взгляде появилась настороженность.

— Нет, это правда. Когда врач серьёзно заболевает, мы должны разобраться с этим. Это новая политика правительства.

— Серьёзное заболевание? — теперь в голосе Стронга чувствовалось настоящее беспокойство. — Вы знаете что-то, чего не знаю я?

Оуэн надеялся, что серьёзного заболевания хватило, чтобы отвлечь Стронга от вопросов о том, откуда он, Оуэн, пришёл.

— Ну, возможно, ничего страшного нет. Но это такая процедура. Мы должны убедиться.

— Убедиться в чём?

— Что с вами не случилось ничего серьёзного.

Стоп, это уже глупо. Ничего-слишком-серьёзного? Нечто-недостаточно-серьёзное? Что-то-почти-серьёзное?

Стронг наклонился, ещё несколько раз кашлянул и пристально посмотрел Оуэну в глаза.

— Знаете, мой босс думает, что это биологическая война.

— Почему?

— Вам следует признать, что в этом есть определённый смысл. Эта идея кажется безумной, но она так же вероятна, как любая другая. Что, если произошла протечка в какой-нибудь правительственной исследовательской лаборатории. Вспомните, что произошло в прошлом году с той вспышкой ящура — всё из-за того, что во время наводнения лопнуло несколько дренажных труб. Строители, которые работали в загрязнённом районе, потом разнесли эту заразу по фермам. — Стронг откинулся на спинку кресла, и его грудь сотряс очередной приступ кашля. — Возможно, в воде что-то есть. Или кто-то притащил это в больницу, возможно, случайно, а я подцепил. — Он многозначительно взглянул на Оуэна. — И поэтому вы здесь.

— И?..

— Вы не из Государственной службы здравоохранения. Возможно, вы из правительства. У вас на лице написано, что вы госслужащий. Может быть, даже из МИ-5 — я прав?

— Если я вам скажу, мне придётся вас убить.

Стронг засмеялся и закашлялся, долго и натужно, его лицо покраснело от напряжения. Оуэн сходил на кухню и принёс стакан воды. Когда он вернулся в комнату, Стронг полулежал в кресле, бледный и измученный, с каплями слюны на подбородке.

— Господи, я чувствую себя ужасно, — пробормотал он, потирая грудь. — Так. Что происходит? Меня увезли в сверхсекретную лабораторию для опытов? Или я просто исчез, и никто никогда не узнает, что со мной случилось?

Оуэн на мгновение задумался, прежде чем ответить.

— Вероятно, нам придётся сделать кое-какие анализы, да, но вам не нужно будет никуда идти. Я могу взять у вас образец крови прямо здесь и сейчас, — он сунул руку в карман куртки и вытащил полевой комплект, который всегда носил с собой: в тонкой коробке размером не больше пенала хранились иглы, шприцы, стерильные тампоны, скальпели. Кое-что из этих инструментов было более продвинутым, чем самое современное медицинское оборудование, доступное где угодно в мире.

— А вы подготовлены, — заметил Стронг, машинально закатывая рукав рубашки.

— Я был бойскаутом, — Оуэн надел хирургические перчатки, собрал шприц, продезинфицировал участок кожи на предплечье Стронга и нашёл вену, после чего быстро и опытно сделал прокол и взял немного крови.

— Отлично сработано, — похвалил Стронг и кашлянул. — Я ничего не почувствовал.

— Я сделаю анализ, и мы узнаем, что с вами, — сказал Оуэн, убрав инструменты и образец крови Стронга. — Но до тех пор, пока вопрос не решён, — у вас просто тяжёлая форма гриппа. Возможно, новая его разновидность.

— Азиатский грипп?

— Сомнительно, но пока рано об этом говорить. Как я уже сказал — анализы. Они помогут нам разобраться.

Стронг откинулся на спинку кресла и в очередной раз мучительно прочистил горло, думая о результатах. Казалось, что он постарел на двадцать лет.

— Чёрт возьми, это же просто ужасно. Сколько времени я не смогу работать?

— Не беспокойтесь об этом, — профессионально заверил его Оуэн. — Помните, это всего лишь предосторожность. Возможно, у вас нет ничего серьёзного.

— Ага, — ответил Стронг вяло, что давало понять: он сам сотни раз говорил эти же слова своим пациентам, даже если сам в это не верил.

— Вам нужно отдохнуть, — посоветовал Оуэн. — Я позвоню вам сразу же, как только получу результаты. Хорошо?

Стронг кивнул и потянулся за салфетками, почувствовав новый приступ кашля. Он помахал Оуэну вслед.

Вернувшись в машину, Оуэн снова связался с Йанто.

— Это я. Виделся со Стронгом, и он плох. Кашляет кровью. Я взял у него образец крови для анализа и возвращаюсь в Хаб. Будь добр, подготовь мне лабораторию.

— Как скажешь. — Пауза. — А что насчёт Саскии Харден?

Оуэн выругался.

— Слушай, я совсем забыл про неё. Меня сейчас куда больше беспокоит Стронг. Я видел в медицинском центре пациента с теми же симптомами, и, возможно, в приёмной их было больше. Я должен заняться этим в первую очередь, чем бы оно ни было.