Шанс появился буквально на следующий день. Ахмед позвонил ему с ликующими криками обезьяны-бабуина, и сообщил, что номер, который благополучно сперли у Нелли еще в Турции вместе с телефоном, и который Ахмед отправил в розыск, снова засветился в сети.

— И по своим каналам я смог пробить информацию, она восстановила этот номер! И снова «на связи».

— Отлично! — Обрадовался Влад, но получив данный номер, приуныл. Было страшно звонить, после того, что он натворил. Поэтому он тянул резину до самого позднего вечера, а потом, внезапно задрожавшими руками, набрал номер, который за весь день выучил наизусть.

Нелли ответила сразу. Будто ждала его звонка. Она взяла трубку после первого же гудка и Влад на минуту потерял дар речи, услышав ее мелодичное: «алло». Но обрел, и начал свой монолог, в котором просил прощения…

Не помогло. Это только в слезливых мелодрамах девушки тают и говорят: «прощаю-люблю-не-могу». В реальности все гораздо печальнее. Нелли слушала, трубку не бросала, но… больше ничего не говорила. Ни единого слова. И, когда Влад совсем выдохся и умолк, на том конце провода послышался тихий всхлип. Будто Нелли плакала. А дальше — только короткие гудки…

Влад так и не уснул той ночью, постоянно прокручивая в памяти этот злополучный разговор. Придумывая вариации, которые больше не скажет. Смысла нет, надо искать встречи. Только поговорив с глазу на глаз, у него может появиться шанс все исправить!

Рано утром меня разбудил очередной телефонный звонок. Только уже не от Влада. Сначала я не хотела брать трубку, долго сопротивлялась противному рингтону. Но потом не глядя нажала на кнопку. И услышала незнакомый голос:

— Красовская Нелли?

— Да.

— Мы хотели сообщить вам о том, что ваш проект лишен финансирования.

— Что?! — Я подскочила на кровати, мигом растеряв все остатки сна.

— Мы возместим убытки, средства потраченные на аренду павильона вам возместят в течение пяти рабочих дней…

— Но по какой причине?! — Я понимала, что где-то крылся подвох. Я выбивала этот фильм — психологический триллер на тему домашнего насилия, больше полугода. Никто не желал встревать. Тема была слишком социально острая, многие блогеры освещали ее с разных сторон. А я хотела показать обе стороны одной медали. И жертву и тирана. И связующую нить между ними — темы любви, психологической зависимости. Не хотела делить на черное и белое. Мы воевали со сценаристом — наивной, романтической девушкой, которая написала потрясающую книгу с хорошим концом, и держалась за него. Но я проработала слишком много материала, чтобы согласиться на «розовые сопли». Потому что у меня перед глазами стояла одна немолодая, уставшая женщина, основатель крупного центра психологической поддержки жертвам насилия. Она больше тридцати лет работала как психотерапевт, и ее опыт был колоссальный. Этот центр позиционировал себя как один из немногих, который «помогает излечиться обоим людям в паре и снова стать гармоничной семьей». Я помню, как после долгих переговоров по поводу съёмки, мы прощались с той женщиной в коридоре. И я спросила у нее, из чистого любопытства:

— А почему вы создали этот центр и вкладываете в него и по сей день столько сил и времени? — Женщина грустно улыбнулась, привалившись к стене.

— А ты не догадываешься? Я сама больше десяти лет была такой жертвой. Я работала психологом, вытаскивала людей из депрессии, и сама каждый день после работы возвращалась домой в персональный ад. Я родила от него ребёнка, и воспитывала его в напряженной атмосфере, потому что не могла уйти.

— Но почему? — Шокировано выдохнула тогда я, вся на нервах, горящая пламенным негодованием, наслушавшись за тот день различных историй от других несчастных. Психолог на минуту закрыла глаза.

— Мы зовем это термином «эмоциональная созависимость». Не просто зависимость, нет, все гораздо сложнее. Это когда оба человека нуждаются друг в друге.

— Но… — Я до сих пор не могла осознать масштаба проблемы, пока моя собеседница не покачала головой.

— Если быть честной, я просто любила его. И люблю до сих пор.

— Значит, ваши программы работают! И вы помогаете избавиться от конфликтов… — Радостно заговорила я, почему-то вспоминая тот самый сценарий Наташи, с хорошим концом.

— Нет. — Резко оборвала меня психолог и изменилась в лице. — Наши программы действительно работают, но исцеляется лишь небольшой процент пар.

— А вы? — Я затаила дыхание. На ее губах снова заиграла печальная улыбка.

— А мы не вошли в этот процент. Как и девяносто других процентов пар. Мы развелись. — Я охнула. Как приговор прозвучали ее последние слова. «Я люблю его» и «мы развелись».

— Поэтому, девочка моя, я хочу просто сказать тебе. Если ты вдруг попадешь в ловушку любых эмоционально сложных отношений, беги не раздумывая. Беги, пока не станет поздно. Беги, пока не влюбилась настолько, что будешь каждый день обманывать сама себя: «сегодня все изменится к лучшему». Не изменится.

Этот разговор навсегда запал мне в душу. И после того ночного звонка Влада, когда я положила трубку, сознательно не дав ему шанс, я вспоминала ту женщину. Она оказалась права. Как сильно бы он не любил меня, память о его прошлом и те его реакции — сильнее, чем чувства ко мне. Мы с ним слишком разные. Я вспомнила о том, как резко Влад высказался о том, что не хочет ребенка, и утвердилась в своем решении. Я поступила правильно. Скоро моя рана на сердце заживет, и Влад станет для меня прошлым.

Я тряхнула головой, избавляясь от воспоминаний. Сейчас важно спасти проект. А для этого я должна быть в офисе генерального директора кинокомпании уже через два часа. Черт! Ну что я за ходячее несчастье?! К счастью, Михаил Алексеевич любезно согласился встретиться и поговорить со мной «с глазу на глаз». И я выскочила из комнаты, как ошпаренная, на ходу вскакивая в джинсы и блузку, с криком:

— Пап, я возьму твою машину! Это срочно!

Мне повезло. Пробок на дорогах в такое время суток практически не было. Питер еще не успел проснуться. Я припарковалась у подъезда, плюнув на приличия, и сунула несколько банкнот и ключи от машины администратору нашего клубного особняка. Чтобы никто из моих соседей не возмущался про «неправильную парковку» и прочую чушь. И буквально влетела в квартиру, споткнувшись на пороге. Мой телефон снова ожил.

— О, привет, Диана! — Я искренне обрадовалась звонку подруги. Моя «коллега по цеху», рыжеволосая красотка, подавала надежды. Но дальше надежд дело не пошло. Ни особых денег, ни связей у Дианы не было, но она активно обзаводилась ими в процессе обучения. Она могла стать весьма неплохой актрисой, но выбрала другую судьбу. Осознано. Я стала ее пропуском в мир обеспеченных мужчин. Диана не стремилась ходить по ночным клубам, как Егор. Она выклянчивала у меня приглашения на закрытые мероприятия, где можно было познакомиться с «нужными людьми». Я все равно не любила ни шумные тусовки, куда меня вечно пытался затащить Егор, ни чопорные благотворительные вечера, куда «за меня» ходила Диана. Мы провели немало приятных часов, выбирая ей платья в моем шкафу. Я смеялась над тем, как ей повезло, что у нас один размер одежды. Диана хвалила моего стилиста, и мою маму за то, что они общими усилиями прививали мне «правильный» вкус. А я продолжала сочетать несочетаемое, и предрекала Диане, что скоро стану законодательницей собственной моды, не признающей рамок только деловых костюмов и длинных платьев в романтическом стиле.

Я вспомнила, как год назад, мы с Дианой готовили ее к одной вечеринке. Она зашла в гости, и мы погрузились в чисто женский мир шмоток и косметики.

— Я стану блогером, и сделаю тебя иконой стиля! — Клялась Диана, примеряя нежно розовое атласное платье «бельевой шик» на тонких бретельках, а я все пыталась набросить на подругу свитер и сфотографировать новый образ. Диана уворачивалась от меня, пытаясь бросаться ватными палочками, но я не сдавалась.