Лаура была уверена, что это всего лишь долг вежливости, тем не менее поговорить о своей работе ей было приятно, и лишь после откровенного зевка Джулии она сообразила, что прочитала целую лекцию. Что ж, ей так редко выпадала возможность побеседовать с кем-то не из числа коллег, да и вполне разумные замечания Джейка вдохновили ее на то, чтобы изложить свои взгляды.

Когда они наконец встали из-за стола, Джулия спросила, нельзя ли ей принять ванну. — А то я чувствую себя какой-то замарашкой, — сказала она, умышленно потягиваясь, чтобы подчеркнуть линии своего стройного тела. Она наградила Джейка насмешливой улыбкой. — Вот только тебе не удастся прийти потереть мне спинку, дорогой, — легко прибавила она. — Мама подобных поступков не одобряет, правда, мама?

Лаура не знала, что ответить, но оказалось, что ответа и не требуется.

— Я все равно буду занят, помогая твоей матери мыть посуду, — ответил Джейк, заставив Лауру приметно дрогнуть. — Ступай. Принимай свою ванну, саrа[2]. Мы не возражаем — ведь так, Лаура?

Тут уж Лаура повернулась, чтобы вглядеться в него, уверяя себя, что ее смутила попытка Джейка как-то связать их воедино, а вовсе не ее имя в его устах. Но Джейк не сознавал, что она глядит на него. Он смотрел на Джулию, на сей раз пришедшую в замешательство. Лаура догадалась, что и она тоже пытается уяснить, какой именно смысл вложил Джейк в свои слова, и ответная реплика Джулии обнаружила испытываемую ею неуверенность.

— Я… нет, конечно, я сначала помогу прибраться, — начала она, но больше ничего сказать не успела.

— Вовсе не нужно, чтобы кто-то из вас мне помогал, — выпалила Лаура и, еще не договорив, покраснела. — Честное слово. Я сама справлюсь. Пожалуйста. Мне так удобнее.

— Тут и думать не о чем, — заявил Джейк, похоже ничуть не тронутый ее смущением. — Вы целый день работали, а мы всего лишь прокатились на досуге из Лондона. К тому же вы приготовили замечательно вкусный обед, от которого все мы получили огромное удовольствие. Я думаю, вам следует пойти отдохнуть, а мы пока все тут приберем.

Теперь Лаура вгляделась в дочь и поняла, что подобный поворот событий ее вовсе не устраивает. Во-первых, это было для нее полной неожиданностью, во-вторых, Джулия вовсе не привыкла, чтобы в ее собственном доме на нее взваливали обязанности служанки. Это не предвещало ничего хорошего на остаток уик-энда, и Лаура решила, что ей больше не следует изображать «свинку в серединке».

— Нет, — решительно сказала она, собирая кофейные чашки и блюдца и переправляя их в сушилку. — Право же, мистер… э-э… я вынуждена настоять на своем. Вы мои гости. Я вас сюда пригласила и даже думать не хочу о том, чтобы вы стали выполнять мою работу.

Произнося эти слова, она прилагала усилия, чтобы не встретиться с ним взглядом, и потому смотрела на Джулию.

— Иди, — продолжала она. — Прими ванну. Горячей воды в избытке.

— Ты серьезно?

Джулия колебалась, переводя взгляд с Джейка на мать и обратно. Но Лаура твердо стояла на своем.

— Конечно, — сказала она. — Господи, всех-то дел, вымыть несколько тарелок. Поторопись. Уверена, что твой… э-э… друг, конечно, предпочел бы твою компанию.

Джулия нахмурилась. Было совершенно очевидно, чего ей хочется, но ее смущало настроение Джейка. Все же ее нерушимая вера в то, что, позволив матери поступать по ее усмотрению, она не проявит какой бы то ни было эгоистичности, победила, и она, наградив обоих оставшихся в кухне улыбкой, удалилась. Несколько секунд погодя Лаура услышала, как дочь поднимается по лестнице, и, с облегчением вздохнув, повернулась к мойке.

— А знаете, вы не правы.

Она почти забыла, что Джейк все еще здесь, но теперь эти негромкие слова заставили ее обернуться.

— Прошу прощения?

— Я сказал, что вы не правы, — откликнулся он. Он поднялся из-за стола вместе с ней и теперь стоял позади нее, скрестив на груди руки и прислонясь к составляющему единое целое с мойкой кухонному столу.

— Вы о Джулии? — Лаура вновь повернулась к нему спиной, продолжая наполнять мойку мыльной водой. — Возможно.

— Вы ее избаловали, — продолжал он. — Она вполне в состоянии вымыть несколько тарелок.

— Может быть, — Лауре не понравилось, что он считает возможным обсуждать с ней Джулию, будто какого-то непослушного ребенка. — Но только — я предпочитаю мыть их сама.

— Нет. — Произнеся это слово, Джейк подошел и стал почти рядом с ней, так что ей пришлось встретиться взглядом с его темными глазами. — Нет, вы не предпочитаете мыть их сама. Вы избираете путь наименьшего сопротивления. Который часто совпадает с тем, чего хочется Джулии, разве не так?

Лаура глубоко вздохнула.

— Не думаю, что это хоть как-то касается вас, мистер… э-э… Ломбарда…

— Хватит и Джейка, — кратко отрезал он. — И пока мы с Джулией вместе, думаю, меня это тоже касается.

Лаура едва не ахнула. Удивительное нахальство, но хорошо уж и то, что оно помогает ей не поддаваться ощущениям, которые он в ней вызывает.

— Вы не понимаете, — объявила она, ставя в сушилку вымытый стакан. — Мы с Джулией видимся не очень часто…

— И кто в этом виноват? — Никто в этом не виноват. — Впрочем, Лаура не могла не гадать, знает ли он в точности, как редко Джулия заезжает к ней. В последнее время, если Лауре хотелось повидать дочь, ей приходилось самой ехать в Лондон, а делать это она могла только в дни школьных каникул, а каникулы часто совпадали с деловыми поездками дочери за границу, так что встречались они все реже и реже.

— Стало быть, вас такое положение вполне устраивает, м-м? — осведомился он, беря полотенце и начиная протирать стакан.

— Да.

Ответ прозвучал напряженно, и Лаура надеялась, что им все и кончится. Хватит и того, что ей приходится развлекать его, пока Джулия принимает ванну. Разговоры такого рода волей-неволей сближали их, а Лаура предпочла бы, чтобы ее отношения с Джейком оставались как можно более формальными.

Посуду она домыла в молчании, ощущая каждое перемещение Джейка по кухоньке — запах его кожи щекотал ей ноздри. В этом запахе сочетались ароматы мыла, какого-то едва различимого лосьона после бритья и тепло его тела; Лаура чувствовала, что избавиться от воспоминаний об этом запахе будет делом нелегким. Истинно мужской запах; Лауре совсем не нравилось, что он невольно воздействовал на нее.

Когда она вынула тарелки из сушилки, он заговорил снова — как и прежде, его слова сразу приковали к себе внимание Лауры.

— Кажется, на меня сердятся, я прав? — спросил он, преградив ей дорогу к буфету, в который она собиралась поставить тарелки. Чтобы не налететь на него, ей пришлось резко остановиться, и инстинктивным жестом самозащиты она прижала тарелки к груди.

— Я… я не понимаю, о чем вы? — запротестовала она, и хотя правды в ее словах практически не было, Лауре показалось, что они прозвучали достаточно убедительно.

— Не понимаете? — Джейк смотрел на нее сверху вниз. Лаура всегда считала себя женщиной высокой, но он был все же на полфута выше ее. — По-моему, прекрасно вы все понимаете. Вам не понравились мои замечания насчет вашей дочери. Вы не считаете, что я вправе критиковать ее отношение к вам.

Лаура сделала глубокий вдох.

— Ну хорошо, — сказала она, решив, что лгать ему бессмысленно. Дело вовсе не в том, что ей хотелось с ним подружиться. Если Джулия выйдет за него, то чем большим будет расстояние между ними, тем лучше. — Я считаю, что человек, у которого нет своих детей, не может судить о том, как должен или не должен вести себя тот или иной родитель.

— Ага, — Джейк наклонил голову, и Лаура вдруг отчетливо осознала, какой она выглядит в его глазах. Свитер ей далеко не льстил, и лицо у нее наверняка лоснится, будто кусок ветчины. — Но у меня есть дочь. Не такая взрослая, как ваша, — признал он после секундной заминки. — Ей всего восемь лет. Но хлопот она мне доставляет ничуть не меньше.

Лаура поперхнулась.