- Это я, Аслан! Убери сковороду, если она у тебя в руках.

Ууууф…

Горячая волна сходит вниз. Мурашечная, от самой макушки до пят. На миг я даже подумала, что описалась. Проверяю ладошкой. Спасибо всевышнему, вещички на мне остались сухими.

- Что там произошло?!

Аслан гремит в комнате, матерится.

- Ты что-то ищешь?

- Да. Свечи.

- Ты уже находил их. На полке! - подсказываю.

- Да. Точно.

- И…

- Что и?!

- Кто там? Что случилось?!

- Ничего. Случайно забрел кто-то…

- А что произошло? Вы дрались? Почему он замолчал? Кто он такой?

- Не знаю! - рявкает. - Хочу узнать! Ясно, что ничего хорошего он не замышлял. Иначе бы не крался ночью и не вынюхивал здесь ничего.

Аслан выходит, я выбегаю следом.

- Какого ты выперлась?

- Вдруг это кто-то из людей моего дяди?!

Мужчина на земле не двигается, лежит в самой неудобной позе.

- Он что… мертв?

- Нет, я его просто на время отключил. Очнется позднее.

- Выглядит, как мертвый. Был такой странный хруст.

- Просто посмотри на его лицо и скажи, знаешь ли его.

Огонек свечи ползет вверх. Меня сковывает странным оцепенением.

Потому что человек, лежащий на земле, мертв.

Супруг просто свернул ему шею, как петуху.

Я понимаю, что Аслан врет мне. Может быть, из благих побуждений? Чтобы не напугать?

Огонек пляшет выше и освещает лицо мертвеца.

- Знаю, - отворачиваюсь и брезгливо вытираю ладони о себя, хотя даже не притронулась к этому человеку. - Это Юсиф, он с Нижней улицы, один из сошек дяди. Очень плохой человек. Анашист! Гнилой, жалкий, гнусный, двуличный червяк!

- Сколько слов. А конкретнее?

- Ничего.

- Ты же не просто так на него взъелась?

- Просто так. Слышала.

- Врать мужу нехорошо. Говори, в чем дело!

- Ни в чем! Просто как-то Умар перебирал с вином, и я случайно попалась ему на глаза. Умар начал болтать, грозил, что выдаст меня замуж, как только стукнет восемнадцать! Потом смеялся, что я не заслуживаю хорошего мужа, что мне нужно подобрать мерзавца, вроде Юсифа! Мне кажется, Юсиф как-то это подслушал или слуги слухи распустили! Потому что позднее, когда дядя не видел, этот гадкий червь пялился на меня неподобающе.

- Если он такой мерзкий, гнусный и двуличный, что он делал в доме твоего дяди?

- Гнусные дела для гнусных людишек. Выполнял самую грязную и низкую работу, на которую другие мужчины не соглашались. Долги выбивал с вдов или старух. Такое не поощряется даже среди людей Джафарова. Это не человек, это мусор! Настоящая гниль! Закопай его как можно дальше!

- С чего мне его закапывать? Очнется, я ему ноги сломаю, пусть уползает обратно в город.

- Можешь не принимать в расчет мои страхи. Он уже мертв. Я не дура и знаю, как выглядят мертвецы.

Аслан посмотрел на меня затяжным взглядом, в глубине темных глаз промелькнуло что-то вроде сочувствия.

- Откуда?

- Что?

- Откуда ты все это знаешь?

- Просто знаю. Я жила в доме Джафарова. Если тебе это ни о чем не говорит, значит, ты больший глупец, чем я! - выпаливаю неосторожно. - То есть не глупец. Вряд ли ты в курсе, потому что живешь отшельником и явно не болтаешь, не слушаешь, что говорят другие люди.

- Ловко вывернулась! - усмехается Аслан.

Я замираю, не разозлится ли он после моих слов. Но муж тяжело вздыхает.

- Тогда принеси мою одежду. Потом ты вернешься в дом и будешь ждать моего возвращения. Я все сделаю сам. Ты ничего не видела и ничего не слышала.

- Нет. Я пойду с тобой!

Подскочив к Аслану, цепляюсь за его предплечья. У него горячая кожа, покрытая волосками. По коже - мурашки от ночного холода.

- Возьми меня с собой! Умоляю! Одна я здесь ни за что не останусь! Мне страшно!

- Я собираюсь закапывать труп человека. Ты станешь соучастницей преступления.

- Лучше я буду соучастницей преступления, чем его потенциальной жертвой!

Аслан отрицательно качает головой.

Вижу, что он не согласен!

- Это не женское дело. Я не хочу тебя в это впутывать…

Как же мне страшно от мысли, что придется ждать его. Снова! Я тряслась от ужаса, пока Аслан не вернулся. Теперь находиться в этой хибаре будет еще страшнее. Я просто в лютой панике…

Воспаленный почти до безумия мозг выдает предположение:

- Аслан, подумай! Вдруг Юсиф приходил не один? Что тогда?!

На это ему нечего возразить, он соглашается нехотя:

- Хорошо. Пойдешь со мной. Но не ной.

Лея

В том направлении я мужественно плелась позади Аслана, который вез труп в тачке, прикрыв куском брезента. Аслан сыронизировал, мол, надень галоши, но в галошах бы я шоркала ногами, как старушка, и мы бы даже треть пути за ночь не осилили. В общем, я пошла в своих туфлях. В своих супер-удобных туфлях, которыми всегда гордилась!

И зря…

От левой туфли отвалился каблук. На правой ноге вздулись мозоли, стертые до крови. Обратно идти уже не смогла. Хотелось лечь и умереть.

Аслан не позволил. Он предложил другой вариант. Недолго думая, я согласилась.

Поэтому у меня за плечами появился жизненный опыт езды в строительной тачке, в которой всего полчаса назад перевозили труп человека. Возможно, это ужасно, а я - самая черствая, но я до того вымоталась, что было просто плевать, что в этой тачке перевозили раньше - труп, кирпичи или животный помет.

Очевидно, в этой тачке побывало все перечисленное…

Аслан не стал закапывать Юсифа, отвез его подальше от дома и сбросил с одной из троп, коротко объяснив, что тут многие срываются, когда хотят скоротать путь. Если Юсифа не хватятся быстро, то скоро дикие животные обглодают труп и следов насильственной смерти не останется…. К этому умозаключению пришла я уже сама, без подсказки Аслана.

Мы возвращаемся, когда уже рассвело.

Я устало падаю на кровать прямиком в одежде. Ноги ноют натружено. Я даже не шелохнулась, когда рядом улегся супруг и решительно двинул меня к стенке.

Так странно… Несколько часов назад на этой кровати мы едва не занялись сексом, а сейчас нет ни одной мысли, чтобы продолжить начатое. Ни тени желания.

Тело устало ноет, каждая мышца дрожит от напряжения.

Мои глаза слипаются, а супруг лежит и пялится в закопченный потолок. Хочется спросить, о чем он думает, но язык не поворачивается.

Мне хочется уснуть, но я мужественно пытаюсь бороться со сном. В прошлый стоило мне уснуть, Аслан полез меня соблазнять. Что, если снова он снова ко мне полезет искусно, а я, разомлевшая после сна, еще и начну отвечать ему?!

Внезапно Аслан переворачивается на бок и укладывается ко мне лицом.

- Ты валилась с ног от усталости, почему не спишь?

- Почти сплю.

- Дрожишь. Тебе холодно?

Аслан складывает вдвое колючее, шерстяное одеяло и полностью укладывает его на меня, натягивая повыше, сам придвигается ближе. От его тела тянет жаром.

- Нет, не холодно.

Но зубы выстукивают.

- Значит, страшно.

Веская пауза. Аслан тяжело вздыхает.

- Уже утро. Завтра будет напряженный день. Поспи хоть немного.

Отрицательно мотаю головой.

- Нет-нет. Я не усну. Я не смогу. Я не буду спать!

Через напряжение последних суток прорывается паника и страх, который колюче овладевает каждой клеточкой измученного тела. Я измотана и выжата до последней капли. Воспаленное сознание мечется в клетке усталости, но я вынуждаю себя не спать. Начинаю беззвучно рыдать, тело сотрясается конвульсиями. Умара бесили мои всхлипывания, я научилась глотать свои слезы без звука.

- Эй… Не рыдай. Все наладится! Лучше поспи.

- Я не рыдаю. Это просто аллергия на горные травы! - отвечаю с трудом.

- Я так и понял. Завтра… - бранится. - То есть уже сегодня я вопрос с проживанием решу, но сейчас ты должна поспать. Иди сюда…

Прежде чем я понимаю, что он имеет в виду, Аслан подкладывает под мою голову свою руку и обнимает, вжав в грудную клетку лицом. Сверху накрывает немного колючим одеялом и целует в волосы.