– Вы еще здесь? – небрежно бросила Ронни и прошла через зал на кухню.

Теперь на ней был теннисный костюм: белая юбка, прикрывающая только ягодицы, майка без рукавов и теннисные туфли с белыми носками. Рыжие волосы она перевязала белой лентой.

Она прекрасно выглядела и сознавала это. Теннисный костюм делал ее ослепительной.

– Вы хотите сказать, что отменили интервью для “Женского домашнего журнала”?

Его широкие плечи перегородили дверной проем между залом и кухней.

Ронни достала из холодильника пакет со сливками, налила в миксер, поставила пакет обратно в холодильник и только после этого удостоила Тома вниманием.

– Ну да, отменила. Короче, сказала, чтобы они не приезжали.

Она отрезала несколько ломтиков банана и опустила их в сливки.

– Вы позвонили в “Женский домашний журнал” и сказали, чтобы корреспондент не приезжал?

Том говорил так, словно услышал нечто абсолютно невероятное.

– Ну, звонила Tea. По моей просьбе.

Ронни добавила в миксер клубники.

– Tea… – Том замолчал. Ему как будто не хватало воздуха. – Должен вам сказать, мне нелегко было уговорить “Женский домашний журнал” проявить интерес к вашей персоне. Все звезды высшего света почитают за честь дать интервью для этого журнала. Я пустил в ход старые связи и договорился о визите к вам корреспондента. Этот материал при правильно выбранной тактике принес бы ощутимую пользу кампании. Вам. А вы интервью отменили.

– Точно, отменила, – охотно согласилась Ронни.

Она добавила в миксер несколько кубиков льда из холодильника и включила аппарат. Его гудение помешало Тому ответить немедленно.

– Вы когда-нибудь слышали старую притчу о человеке, который попросил вырвать ему глаз только ради того, чтобы соседу вырвали оба? – спросил он, когда миксер выключился.

Он стоял, прислонившись к дверному косяку и скрестив руки на груди. Голубой его галстук отражался в его глазах, которые теперь напомнили Ронни голубизну воды в бассейне. Уже не в первый раз она подумала о том, как хороши его глаза, даже если они мечут молнии.

Но она не собиралась отступать от первоначального плана из-за его красивых глаз.

– При чем тут?..

Окинув Тома скучающим взглядом, Ронни перелила приготовленный ею коктейль в стакан и сделала глоток.

– При том, что, отменив интервью, чтобы насолить мне, вы навредили исключительно себе.

– Я уже сказала, что не намерена работать с вами. – Ронни опять отпила из стакана. – И я говорила серьезно.

Глаза их встретились, и ни один не отвел взгляда.

– Уродство сатаны ничто пред злобной женщины уродством[3], – задумчиво продекламировал Том.

Лицо Ронни потемнело, а костяшки пальцев, сжимающих стакан, побелели.

– Сегодня вас что-то потянуло на классику, – проговорила она, криво улыбаясь, и хотела добавить что-то еще, но вдруг услышала звук открывающейся двери гимнастического зала.

– Ронни! – окликнул ее мужской голос.

– Я здесь! – крикнула Ронни и добавила, обращаясь к Тому: – Прошу прощения. Я иду на корт.

Она поставила в раковину (почти полный) стакан и подошла к Тому с гордо поднятой головой. Он был вынужден посторониться.

В гимнастическом зале ее поджидал высокий черноволосый молодой человек с ракеткой в руке. Увидев Ронни, он широко улыбнулся.

– Привет, Майкл.

Ронни изобразила улыбку.

– Вы готовы? – спросил Майкл, с любопытством глянув на Тома.

– Вполне.

Она вышла из кухни, и Майкл последовал за ней. Ронни даже не потрудилась представить мужчин друг другу.

– Что это за парень? – поинтересовался Майкл, когда они вдвоем вышли за порог.

– Да, в общем, никто, – ответила Ронни, зная, что Том слышит ее. – Вокруг Льюиса много всяких крутится. Как твое колено?

– Мам, куда мы едем?

– Подожди, увидишь.

Хороший вопрос задала Лиззи. Они находились в дороге уже несколько часов. В Джексоне они остановились, чтобы перекусить в “Макдонадцсе”. Потом Лиззи немного повозилась на игровой площадке, после чего Марла усадила ее в машину и выехала на федеральное шоссе 55. Она не знала, куда именно направляется. Знала она только одно: надо бежать, и как можно скорее.

Слава богу, у нее хватило ума припарковать машину не возле гостиницы, а в двух кварталах оттуда. Наверное, у нее было предчувствие. Нет, не предчувствие – страх. Марла боялась, что тот, кто обыскивал ее квартиру, увидит на улице ее машину, стоящую возле гостиницы, сложит два и два и поймет, куда она сбежала. Еще вчера эти страхи вполне можно было приписать развивающейся паранойе. Но оказалось, что напрасная вроде бы предосторожность спасла жизнь и Марле, и Лиззи.

Увидев того человека из окна гостиницы, она взяла Лиззи за руку, схватила свою сумочку и выскочила из номера. Лифт был занят (может, негодяй уже поднимался на второй этаж?), поэтому они с Лиззи помчались вниз по лестнице. В номере по-прежнему горел свет, по телевизору шел мультсериал, а хлопья высыпались на пол в ту секунду, когда Марла стащила девочку с кровати.

Конечно, она напугала Лиззи. Когда малышка громко запротестовала, Марла велела ей молчать. Можно было подумать, что за ними гонится сам дьявол.

В какой-то мере так оно и было. При первых звуках голоса Марлы Лиззи побледнела, и даже зрачки ее расширились. Вспомнив эту картину, Марла мысленно извинилась перед дочкой. Но им удалось по крайней мере спастись.

Когда они оказались в машине, Лиззи принялась приставать к ней с вопросами. В конце концов Марла нашла верный ответ: “Нас могут арестовать за неуплату”.

И Лиззи ее поняла. Что такое неуплата, она знала очень хорошо.

Марла не могла открыть ребенку истину: неизвестный лысый человек преследует их, чтобы убить.

Почему-то она знала, что иного исхода быть не может. Она доверяла своим инстинктам.

Коль скоро этот тип нашел их в паршивой дешевой гостинице, значит, он знает свое дело. Значит, он в состоянии выследить их. Уже нельзя сомневаться, что он знает о существовании Марлы, хотя и неизвестно откуда. Он наверняка знает ее фамилию, и вообще он много чего знает. Внешность ее тоже известна ему – по фотографии на водительском удостоверении.

Что должен был сделать профессионал, охотящийся за нею? Обратиться в автомобильную инспекцию и обзавестись копией ее водительского удостоверения. Наверняка он установил, какая у нее машина. Может быть, ему уже известен и номер ее кредитной карточки. Лишь накануне вечером Марла воспользовалась кредитной карточкой в магазине в двухстах метрах от гостиницы. Неужели ее преследователь выяснил и это обстоятельство?

Ее охватила паника. Им некуда ехать. Нет в этой стране места, где они с Лиззи будут в безопасности. У них почти нет денег. Марла боялась трогать те гроши, что остались на ее счету.

Придется обратиться в полицию. Но тогда у нее отнимут Лиззи. Она не перенесет разлуки с девочкой.

И все же это лучше, чем погибнуть. Вместе с ребенком.

Вероятно, он уже гонится за ними.

– Мам, я писать хочу.

Марла пообещала, что скоро они где-нибудь остановятся.

– А куда мы едем?

Лиззи практически никогда не ныла, но сегодня выдался особенный день.

– Мы с тобой путешествуем, – ответила Марла, думая о том, что ей уже надо определить конечный пункт этого “путешествия”. – Вдвоем. Разве тебе не нравится?

– Ты опять выписала неправильный чек? – спросила Лиззи строго, как мамаша у непутевой дочери.

– Нет! – возмутилась Марла.

– Так почему мы удираем?

– Что за слова? Никуда мы не удираем. Просто нам нужно кое с кем встретиться.

– С кем?

Марла не знала, сердиться на дочь или радоваться ее цепкому уму.

Позади осталась зеленая табличка, извещавшая, что до Поупа пятьдесят миль. И тут Марле пришла в голову мысль.