— Завидно, да? — с усмешкой спросил я, но Вовка проигнорировал вопрос, увлеченный своей версией произошедшего.

— Все могло получиться! Даже без подставных девок. Но ты приперся в офис! И что особенно смешно, увидел Ларису. Там, на парковке… — на этих словах Вовка рассмеялся. — До сих пор не верю, что она смогла отмазаться. — Он помотал головой. — Неужели ты ничего не понял?

В этой фразе умещалось все: и его самодовольство, и его пренебрежение ко мне.

— Значит, она все–таки хороша… — констатировал он с какой–то мечтательной улыбкой. — Мне даже жаль, что пришлось инсценировать нападение на нее, чтобы хоть как–то тебя подхлестнуть. Я не мог понять, почему ты молчишь, почему не пытаешься впечатлить ее. Супермена полюбить проще, чем фрилансера. И с Аленой ты красовался, как мог.

— Потому что Алену я любил, — коротко ответил я. — А Лариса была игрушкой на одну ночь.

Как и ожидалось, она все это время подслушивала. После моих слов не прошло и десяти секунд, как дверь распахнулась, и Лариса с наставленной на меня пушкой вошла в комнату.

— Игрушкой? Я? — голос был гневным, но лицо она пыталась держать — ни морщинки, ни нахмуренных бровей, только разгневанный пронзающий взгляд. — Ты был моей игрушкой! Ты был моим заданием!

На первом «ты» она побагровела, но, несмотря на это, стала выглядеть намного привлекательней, чем за все время нашего знакомства. Не знаю, что изменилось: то, что она переиграла меня, или то, что теперь я увидел ее настоящей.

Она сделала несколько шагов навстречу, не отводя от меня прицела. Аккуратно поправила за ухо выбившиеся из пучка на макушке пшеничные волосы и посмотрела так зло и так живо, что я не сдержал улыбку. Меня всегда умиляли хрупкие разгневанные женщины: я никогда не насмехался над ними, но почти всегда реакция была одинаковой — хотелось проржаться, а потом отобрать и спрятать все острые и увесистые предметы, дать шоколадку и укутать в плед. Алена в таких случаях обычно злилась еще больше, а потом оттаивала. Шоколадные конфеты и мятный чай — были волшебным средством, усмиряющим любую разгневанную фурию.

Но Ларису не нужно было усмирять, наоборот, я, как только мог, пытался ее раззадорить, хотя, кажется, она вполне справлялась сама.

— И вот эта твоя кривая ухмылка… — продолжила она, явно радуя Вовку, смакующего каждое слово, которое в теории должно было меня задеть. — Как же она всегда меня бесила! А твои шутки? Меня всякий раз мысленно выворачивало, когда приходилось смеяться над тупыми приколами или фразочками из никому не интересных фильмов и песен. И каждое утро я надеялась, что ты наконец сотрешь мне память, чтобы я никогда в жизни больше тебя не видела.

— Вот за фразочки обидно было, — произнес я и улыбнулся ей еще шире, а она продолжила закипать.

— Ты знаешь, какие у меня были очаровательные мужчины? Ты же видел моего бывшего! А он и бывшим–то стал, только потому, что я на задание подписалась! В реальной жизни я бы никогда его ради тебя не бросила. — Она сделала еще несколько осторожных шагов вперед, пока подбирала слова. — Да я бы даже надкушенный чизбургер ради тебя не бросила! Такие сравнения должны быть тебе понятны.

Я медленно, с чувством похлопал ей. Пока она испепеляла меня взглядом, а Вовка наслаждался шоу, в котором меня унижали, я просматривал ее состояние и ждал подходящего момента.

— Знаешь что, детка? — произнес я с расстановкой и сделал акцент на последнем слове, чтобы подогреть ее злость еще сильнее. — Ты не представляешь, как я рад, что ты сегодня пришла сюда.

Этот прием я научился применять еще в прошлой жизни, когда мы с Вовкой были друзьями. Если мы ругались, или он юлил, я выводил его на чистую воду, выведя из себя. Он терял контроль и проговаривался. Выдавал то, что на самом деле думал, делал или собирался сделать. Обычно это проводилось на уровне подколок и безобидных перепалок, и случалось редко, но всегда когда было нужно — срабатывало. Только потом, когда Вовка стал «особенным», он научился от меня закрываться. Благодаря тому, что сам получил способности к влиянию на других, он понял, как блокировать от меня свое сознание. Даже сейчас, когда он уже ничего не умел, я не мог пробиться через его защиту.

А с Ларисой все было иначе. Мы никогда не были близки с ней по духу, но были близки физически.

— Что происходит? — спросила она неуверенным голосом, дрожащим почти так же сильно, как и ее рука, которая быстро меняла цель с меня на Бориса, и мне показалось, что выстрел прозвучал даже раньше, чем она успела завершить вопрос.

«Достаточный уровень близости» — вот что сильно увеличивало возможности контроля. Плюс нервное напряжение и уязвимость, вызванная стыдом, что она связалась со мной, и не смогла заставить меня открыться. Все это открыло мне легкий путь к влиянию на нее.

Не знаю, училась ли она где–то стрельбе, но в руку Борису попала.

— Следующая будет в лоб, — произнес я и одним рывком преодолел расстояние, чтобы обезоружить Бориса.

— Держи его на мушке, — обратился к Ларисе, которая, кажется, сама не ожидала, что умеет так метко стрелять. — Целься в голову.

– 85 кредитов.

Мне даже захотелось ей подмигнуть — настолько ошалелый у нее был вид.

— Лариса?! — возмутился Вовка, прежде чем сообразил, что она действует исключительно под моим влиянием. — Ах ты… — он вскочил с места и обратился уже ко мне. — Ублюдок! Ты думаешь, вам с Аленой удастся уйти отсюда живыми? Сейчас сюда вломятся мои люди, и от тебя мокрого места не останется.

И в дверь действительно начали ломиться.

— Отличная у вас тут защита, — подходя ближе к Вовке, произнес я. — Шикарная просто! Ты в курсе, что эту дверь даже толпа десантников не выбьет?

Вовка заерзал в кресле, до него начало доходить.

— У вас настолько шикарная защита, что им понадобится несколько часов, чтобы вскрыть эту дверь. Я знаю, смотрел испытания на вашем канале на ютубе. Но знаешь, какая у этой двери уязвимость? Ее можно контролировать дистанционно.

— Чушь! — рявкнул он и тут же изменился в лице. — Червь…

— Ага, которого ты прихлопнул. Только знаешь, он как гидра. Отрубишь одну голову — вырастет три.

— Но мои люди разработали…

— Твои люди молодцы! — перебил я. — Но ты не учел одного — самый крутой хакер работает на меня.

Торговый центр. Полгода назад.

Когда я вбежал в зал, в котором проводилась презентация, у меня буквально подкосились ноги. От быстрого бега, недостатка кислорода и развернувшейся перед глазами картины — потемнело в глазах. Пол был устлан телами, некоторые еще шевелились, но большинство еще нет. Я чуть не сорвал респиратор, чтобы позвать Алену, но вовремя взял себя в руки. Накинул «Цифрошум», и усилил все характеристики, которые только были доступны.

Я понятия не имел, где находится магазин с игрушками, и действительно ли она была там. Метнувшись к интерактивной панели с картой торгового центра и быстро пролистав ее, нашел нужный мне корпус.

Видимо газ, который выпустили, чтобы отравить находящихся внутри людей, распространялся неравномерно, потому что кое–откуда с разных сторон все еще доносились крики и шум.

Выискивая среди лежащих кругом тел, пытался вспомнить, во что была одета Алена, когда я уходил. Глупо, конечно, ведь она наверняка переоделась, покидая номер, но других зацепок у меня не было. Перед глазами плыло, а я должен был найти знакомый силуэт в этом кромешном аду.

Какой–то мужчина, не способный уже подняться, схватил меня за штанину брюк. Я не разобрал, что он говорил — его лицо было покрыто страшными язвами, из уголка рта стекала кровь.

Вырвав штанину из захвата его слабеющих пальцев, сделал еще несколько шагов и замер. Все, кто попадался моему взгляду, были изуродованы так же как этот мужик. Охранник, лежащий на полу вверх лицом, раздулся под формой так, что у него оторвалась пуговица на воротнике.