– Как?!

  – Тебя действительно интересует техническая составляющая? – поднял тёмную бровь Георгий.

  – Нет, – я понемногу начал приходить в себя. – Что за покровитель такой? И кто ему меня вот так запросто отдал?

  – Подробности операции мне не известны. Но руководил ей однозначно контр-адмирал Рассохин, Сергей Анатольевич.

  – Первый раз слышу. С чего такая забота?

  – Одна из спасённых в последней твоей акции девочек оказалась его дочерью.

  – Да ладно! – не поверил я. – У неё просто обязана была быть охрана. Как Кукловоду удалось её похитить? Он же осторожный был до патологии, работал только по беспризорницам. Я чёрт знает, сколько его выслеживал...

  – Зато убил быстро, – с усмешкой напомнил Георгий.

  – Времени не было, – пожал я плечами, насколько позволяли путы. – Та девочка, над которой он работал, совсем плохая оказалась. Не останься я рядом, до "скорой" она бы не дотянула, слишком большая кровопотеря.

  – Знаю. Это и была его дочь. У неё конфликт с мачехой вышел, сбежала из дома. Там её Кукловод и нашёл. У Рассохина и с первой женой разница в пятнадцать лет была, а со второй так вообще больше двадцати, сам понимаешь, мать из неё оказалась ещё та...

  – Надеюсь, он сделал оргвыводы. Но всё равно не представляю, как ему это всё удалось провернуть. Мог бы просто цветы на мою могилку принести.

  – Однополчанин Рассохина руководил экспериментальной военной программой по криозаморозке. Тебя туда и оформили по ложным документам.

  – А что с ним сейчас?

  – Он умер спустя десять лет после инцидента, в две тысячи семнадцатом. Сердечный приступ.

  – Так, – я глубоко вздохнул, готовясь произнести главный вопрос. – А сейчас-то какой год на дворе? Мы вообще на Земле, или уже где-то на Альфе Центавра?

  – На Земле, – Георгий как-то горько улыбнулся. – Со дня твоей официальной смерти прошло двадцать четыре года.

  – Фу-у-уф, ну спасибо, не трёхтысячный от Рождества Христова! Мне всего-то пятьдесят один стукнуло.

  – Биологически тебе по-прежнему двадцать восемь. Плюс минус. Но мы сейчас не об этом. Последние годы расходы на твоё содержание взяла наша организация...

  – Не благотворительная? – с усмешкой уточнил я.

  – Нет.

  – Значит, раз вы меня разморозили и заштопали, вам что-то от меня надо. Но сразу скажу – я не наёмный убийца, да и жить, мне, откровенно говоря, поднадоело.

  – Да, в психопортрете это было, – кивнул Георгий. – Но наши аналитики всё равно решили задействовать все существующие активы. И нет, нам не нужен морально устаревший киллер. Нам нужен агент. Мыслящий нестандартно, с высоким показателем интеллекта, а главное – не засвеченный в прошлых операциях.

  – Правительственный шпионаж?

  – Скорее – промышленный, – Георгий взял небольшую паузу. – Наша организация отвечала за безопасность игроков определённого клана. За последнее время на четверых из них было совершено нападение. Везде – с летальным исходом. Наша профессиональная репутация оказалась под большим вопросом. Главный подозреваемый – конкурирующий клан, но доказательств нет, а заслать туда своего человека сейчас довольно проблематично.

  – Прости, может, я плохо расслышал. Кого вы там охраняли?

  – Топового игрока, который входил в наш клан-наниматель.

  – Раз уж мы общаемся на ты... Жора, ты случаем из запасов Роберта Эдуардовича ничего не принимал? Что еще нахрен за кланы?!

  – Игровые. Клим, послушай. За четверть века, что ты проспал, жизнь очень сильно изменилась...

  – Ну не настолько же, чтобы за какую-то игрушку убивать?!

  – Настолько. Сейчас большая часть денег крутится именно в виртуале. В онлайн-играх. Значительная часть населения Земли в них живет, работает, и главное – зарабатывает.

  – А на станках тогда кто? Роботы, что ли, впахивают?

  – Можно и так сказать.

  Я представил себе ожиревших людей будущего, сутками сидящих перед компьютерами, и едва сдержался, чтобы не сплюнуть. Вот нас бездушные машины и победили, мать-перемать, никакому Терминатору и не снилось...

  – Все не так плохо, как ты думаешь, – поспешил меня успокоить Георгий. – Просто виртуал – единственная мера, сдерживающая перенаселённость на планете. Иначе – война. Не все в восторге, но это – государственная политика.

  – В космос лучше бы отправились, – я кивнул в сторону сиденья, бывшего несколько минут назад простым полом. – Технологии смотрю, нехило так скакнули.

  – С этим тоже всё... Сложно.

  – В жопу такое будущее. Усыпляйте меня обратно!

  – Это невозможно, – покачал головой Георгий. – Твой организм и так чудом выжил. Даже не принимая во внимание повреждения, с которыми людей помещали в стазис, процент выживших не выше пятнадцати из ста. Опять же это всё стоит денег, а за тобой ничего, кроме долга не числится.

  – Намёк понял, но гоняться за спятившими геймерами – не мой профиль. Разнорабочим я вам тоже вряд ли нужен, так что придется меня снова убить.

  – Это всегда успеем, но может, всё же взглянешь на место преступления?

  – Не хочу куда-то ехать, и так слабость смертная.

  – Зачем ехать?

  Георгий с улыбкой щёлкнул пальцами, явно наслаждаясь моментом. Миг, и белые стены пропали, сменившись забрызганными кровью обоями. Мы оказались посреди форменного побоища – мебель изломана на куски, повсюду человеческие останки и всякий неидентифицируемый мусор. Добавить бы копоти – и можно уверенно заявить, что внутри рванул немаленький такой снаряд.

  Секунду я озадаченно разглядывал обстановку, силясь понять, как мы сюда попали, но потом заметил, что туфли Георгия практически полностью погрузились в какую-то явно электронную мешанину. Да и основание кушетки неаккуратно торчало из остатков раскуроченного диванчика.

  – Иллюзия?

  – Голограмма, – поправил меня франт. – Ты что-то не особо удивлён.

  – Ну, есть и проще способы увидеть несуществующие в реальности вещи. Например – шизофрения.

  – Ты не шизофреник, не прибедняйся. Психически нестабилен – это да, но главное, что у тебя по-прежнему работают мозги. Что скажешь?

  Картина была до того достоверная, что невольно спохватывался отсутствию запаха. Привычка.

  – А где окно? – я изогнулся, чтобы взглянуть через плечо, но ремень не давал полной свободы манёвра.

  – Его нет по соображениям безопасности.

  – Да, много ему это помогло... Камеры в комнате стояли?

  – Две. Но обе отключились во время инцидента. А те, что в коридоре, ничего не засекли.

  – Никто не входил и не выходил?

  – Вот именно. Двери так же никто не вскрывал. Там тройная защита.

  Ох уж эта безудержная вера в технологии...

  – Кроме них что-то ещё было?

  – Пост охраны. Они тоже никого не видели. Их показания подтверждены нашими специалистами.

  – А вот это уже любопытно...

  – Что?

  – Ваш человек защищался. Это явно видно по следам разрушений. Видишь ту игрушечную фигурку дракона?

  – Половину от неё, – кивнул Георгий.

  – Это ж пластик. А срез чёткий, будто хирургический. Жертва отмахнулась статуэткой, и та попала под... Ну, это точно не лезвие. Лазер какой, что ли?

  – Мы не знаем.

  – Интересная картина, – заключил я. – В общем, какое-то время ваш подзащитный бегал от убийцы. Он оказался меленный и неповоротливый – вон, сколько нарубил здесь всякого. Потом мусора стало критично много для перемещения, и бедолагу методично, пусть и бестолково, расчленили. Почему он не выскочил наружу? Не пойму...

  – В целях безопасности дверь была заблокирована, – с неохотой признал Георгий.

  – А это точно был ваш клиент, а не пленник?

  – Мы ожидали нападения, и приняли все возможные меры. Руководство клана дало добро, впрочем, и сам игрок был не против, он всё равно вёл затворнический образ жизни. Внутрь не мог попасть никто, кроме охраны.

  Я почувствовал то, чего так боялся с самого начала нашего с ним разговора. Азарт, мать его в кувшинку, снова вернулся. Любопытство сгубило не только кошку, но и меня.