Брэйлин поворачивается и возвращается в дом, мое внимание обращается к Берку. Я вдыхаю его запах в надежде успокоить свой гнев.

 — Ты в порядке?

Его рука гладит ту щеку, по которой Брэйлин ударила меня. Я предполагаю, что остался след.

— Да, я в порядке. Пошли домой.

Берк берет меня за руку и ведет к своей машине. 

Поездка проходит в молчании. Гнев, который она излучает, густой и тяжелый, я стараюсь дать ей пространство, чтобы она остыла, но когда мы возвращаемся домой, она направляется прямо в комнату для гостей. Я хочу знать, что она в порядке, и я хочу знать, что произошло там с Брэйлин.

Пейсли забралась мне глубоко под кожу, так, как никто раньше. Когда ей больно, это влияет на меня. Когда я увидел ее на земле, сражающеюся с Брэйлин, я почувствовал ярость. Когда увидел след на ее лице от удара, я был возмущен. Я не могу это объяснить. Я еще не уверен, чего хочу. Пейсли выворачивает меня наизнанку. Это нечто большее, чем ее сексуальные стоны и потрясающая внешность.

Она облегчает мою жизнь, даже когда случается дерьмо. Я не знаю, что это значит, но я не хочу ее потерять. И то, как она берет меня так глубоко, что мои яйца касаются ее подбородка, или то, как ее присутствие воздействует на меня. Видеть, как она танцует на кухне с моей сестрой. Наблюдать, как она мечется подо мной, пока я вбиваюсь в нее. Просыпаться под то, как она доставляет мне удовольствие.

Меня разрушает то, как она задыхается в панике от кошмара или как она попадает под горячую руку Брэйлин. Это все Пейсли. Моя. Что бы это ни значило. Она принадлежит мне. Ее безопасность, ее благополучие, ее удовольствие. Я хочу этого, и все это мое. Я позабочусь о ней, как бы долго это ни длилось. Я защищу то, что мне принадлежит.

Приняв решение поговорить с ней, я взбегаю по лестнице. Свет под дверью говорит мне, что она еще не спит. Я стучу, но она не отвечает.

— Пейсли, я могу войти?

Я жду, но с той стороны двери тишина. Дверь слегка приоткрывается, все еще пряча Пейсли от моего взгляда. Я понимаю, что она позволяет мне войти. Когда я вхожу, Пейсли возвращается на кровать. Она сидит, скрестив ноги в центре матраца, ее глаза опухли и покраснели. Незнакомое чувство бьет меня в грудь.

Я закрываю за собой дверь, а затем быстро подхожу к ней, желая утешить. Я сажусь рядом с ней и притягиваю к себе. Она кладет голову мне на колени. Я глажу ее волосы с мягкостью, которую позволяю себе только с Тиган. У нее синяк на щеке, и у меня сразу возникает желание причинить боль Брэйлин. Это не вариант, и я успокаиваю себя, моя задача — утешить Пейсли.

— Что случилось сегодня вечером?

Она прячет лицо и вздыхает. Я двигаюсь, прислоняюсь к стене, вытягиваю ноги. Пейсли оказывается между ними. Я хочу видеть ее лицо. Она смотрит на меня, показывая печаль и боль, которую ей принесли события сегодняшнего вечера.

— Брэйлин взбесилась. Она велела нам держаться подальше от нее. Затем она ударила меня и назвала шлюхой, обвинив в том, что я продаю свою киску за место для сна. Она сказала еще кое-что, и что ж... я ударила ее. Остальное ты видел. Я не понимаю, что с ней происходит.

— Пейсли... ты же знаешь, что ты живешь здесь не потому, что мы спим вместе?

Она не отвечает, и я понимаю, что она этого не знает.

— Ты здесь, потому что это моя вина, что ты в опасности. Ты здесь, потому что Брэйлин выгнала тебя, а главное, ты здесь, потому что я хочу этого. Это не имеет никакого отношения к сексу. Я имею в виду, секс великолепен, но это... ты и я, не имеет никакого отношения к тому, что ты здесь.

Пейсли все еще не выглядит убежденной. Есть что-то еще.

— Что? Что ты мне не рассказываешь?

Она закрывает глаза, прячась от меня.

— Ты сегодня трахал кого-то на вечеринке в ванной?

Вот оно.

— Пейсли, посмотри на меня.

Моя рука тянется к ней, но ее глаза остаются закрытыми.

— Пожалуйста, посмотри на меня.

Я осторожно поглаживаю ее руку, пока она, наконец, не открывает глаза.

— Я никого не трахал сегодня на вечеринке. Официант передал мне записку. В записке было просто сказано: «Встретимся в ванной». Я предположил, что это от тебя.

Я делаю паузу, чтобы убедиться, что она уделяет мне все свое внимание.

— Когда я вошел в ванную, то быстро понял, что ошибся, там была женщина средних лет, ожидающая меня. Она бросилась ко мне, но я быстро отшил ее. Когда я уходил, то встретил Брэйлин. Она сразу поняла, что я не один, и я знал, что она пришла к неверному выводу.

Манипулирующая сука использовала ситуацию, чтобы причинить боль Пейсли. Я должен был рассказать ей об этом сразу.

— Я затащил ее в ванную, вытолкнув оттуда женщину. Это привело к ссоре.

Я ищу ее взгляд, чтобы понять, что она думает. Я никогда не хотел, чтобы кто-то так поступил со мной. Я должен был знать, что Брэйлин использовала эту ситуацию в качестве оружия. Эта девушка — настоящая сука, и я не знаю, как Пейсли терпела ее в своей жизни так долго.

— Пейсли...

Она убивает меня своим молчанием. Я понятия не имею, верит она мне или нет.

— Я бы этого не сделал.

— О чем вы с Брэй спорили?

— Мы вернемся к этому. Я хочу поговорить об этой женщине в ванной.

Пейсли отпустил мою руку. Вряд ли это хороший знак.

— Это не имеет особого значения. Да, мы спали вместе несколько раз, но это не значит, что ты не можешь заниматься сексом с другими людьми. Я верю, что сегодня вечером в ванной было недоразумение, но для меня не должно иметь значение, спал ты с ней или нет.

— Это не имеет значение? Похоже, идея о том, что я трахаю кого-то другого беспокоит тебя.

Бл*дь. Когда это случилось? Медленно, но все сразу. Вот когда? Я нахожусь в центре дерьма, когда кто-то пытается нас уничтожить, но я беспокоюсь об этой девушке на моих руках. Мы говорим о серьезных отношениях, когда это должно быть наименьшей из наших проблем.

Я бы взорвался, если бы она посмотрела на другого парня сегодня вечером. Я бы схватил его за горло и сжимал, пока его лицо не стало бы синим, и он не перестал бы дышать. В этом нет смысла, но это правда. Правда — это единственное, что такой парень, как я, может предложить Пейсли. Возможно, я не романтичный, непонятный или не знаю, что я делаю, но я могу сказать ей правду.

Она уклоняется от ответа на мой вопрос, задавая мне свой.

— Что мы делаем? Я имею в виду: мы с тобой. Что это?

Истина. Вот, что я могу ей дать.

— У меня нет всех ответов, Пейсли. То, что я знаю, я бы не трахнул кого-то в этой ванной сегодня или где-нибудь еще. Я не хочу трахать кого-либо другого, и если ты трахаешь кого-то еще, помоги Бог этому ублюдку. Я не знаю, что это такое, потому что я никогда раньше этого не делал. Ты не какая-то девушка, согревающая мою постель. Я хочу, чтобы ты была здесь, и я хочу посмотреть, куда это приведет и что это значит для нас. С тобой все в порядке?

Ее рука прикасается к моей.

— Итак, мы говорим, что мы не будем спать с другими людьми?

Пейсли, похоже, испугалась своего вопроса или, может быть, она испугалась моего ответа. Хотел бы, чтобы она знала, что ей не о чем беспокоиться. Просто мысль о том, что Пейсли оседлает мой член, лучше любого случайного секса на вечеринке.

— Верно.

Я протягиваю руку и пробегаюсь ей между ее ногами.

— Эта киска моя. Я не хочу другую.

Легче быть неандертальцем, говорящим о том, что я владею ее киской. Тем не менее, она, похоже, довольна моим ответом, когда она зажимает ногами мою руку. Не обращая внимания на ее жесткую хватку, я забираюсь рукой под пояс ее пижамы. Пейсли подпрыгивает.

— Подожди! Я хочу поговорить о том, что еще случилось в ванной с Брэйлин.

Она хватает меня за руку, чтобы остановить. Я бы скорее прикоснулся к ней, чем к той суке.

— Игра в шпиона не дала мне никаких ответов. Брэйлин передвигалась по комнате, обмениваясь любезностями со всеми. Казалось, она избегала меня и ни разу не взглянула в мою сторону. Итак, когда я увидел ее за дверью ванны, я воспользовался возможностью.