– Отвратительны, – сухо закончила она.

– Ну, могут быть, – быстро уточнил Нед. – Но на мой взгляд, это скорее вина родителей. Детям иногда нужна твердая направляющая рука, иначе они просто распоясываются. Любой скажет, что ничего хорошего в этом нет.

Дороти нечего было возразить. Она была с ним согласна. Хотя о слове «твердая» можно было бы и поспорить.

– Как бы то ни было, – продолжал Нед, – мы с девочкой Джонни прекрасно ладим. Забудь о том, что я когда-то говорил. Я буду самым лучшим отцом на свете.

Он говорил так искренне, что Дороти решила спустить вопрос на тормозах. Ей совсем не хотелось растравлять старые раны. Кроме того, поведение Неда было столь многообещающим!.. Она улыбнулась.

– Спасибо за то, что так здорово ухаживал за ней, Нед.

Он усмехнулся, испытывая явное облегчение: его усилия оценены. Он поселил покой в ее

душе, проявив замечательные отцовские качества.

– Я награжден сверх меры, – великодушно заявил Нед.

Снова слова о награде. Для Дороти они прозвучали фальшивой нотой. Ей это не понравилось. Ни капли. Пусть Трейси уверяет, что система поощрений в высшей степени действенна, но Дороти не хочет строить отношения с Недом на этой основе. Она хочет, чтобы он заботился о Джоанне, потому что та – его любимая дочь, а не потому, что впереди светит награда в виде сеанса любви с женщиной, которая по случайности оказалась ее матерью.

Эта мысль терзала Дороти еще долго после того, как ушел Нед. Любовь не основывается на расчете. Любовь, по ее мнению, – это естественное притяжение друг к другу, открытое и честное выражение подлинного чувства. Низводить ее до уровня торгового прилавка или маневров типа «ты – мне, я – тебе» она считала неприемлемым.

Конечно, Нед любит ее. Все, что он делал и говорил, свидетельствовало об этом. Но если он не сможет полюбить Джоанну… Глубокая печаль закралась в ее сердце. Их девочка, их малышка…

Она должна объяснить ему – так, чтобы он понял, – что для нее значит Джоанна и почему. Если он поймет, чем вызвано ее трепетное отношение, – поможет ли это? Отнесется ли он к ней иначе?

Чувство безнадежности охватило Дороти. Невозможно кого-либо заставить чувствовать то, чего в нем нет! Даже все слова в мире не помогут достичь этого.

Ей остается только ждать.

– Сегодня ночью, – сообщил Нед собаке. Джок стоял на пороге ванной и наблюдал, как бреется его хозяин.

Пес лег на живот, положив большую лохматую голову на передние лапы, и закрыл глаза. Он слышал эти слова ежедневно. Они явно возбуждали его хозяина, но, поскольку никаких перемен за ними не следовало, не было смысла отвечать. Это ежедневное бритье перестало быть новостью.

– Спи, если хочешь, но я не засну. Нет, сэр! Нет, если разрешит доктор. Хорошо, что сегодня пятница. Может быть, Дороти позволит мне остаться на уик-энд.

Джок открыл глаз. В голосе хозяина появилась новая интонация.

– Не беспокойся. Я вернусь и покормлю тебя. И привезу с собой Дороти и ребенка. Она неплохая малышка, Джок. Хороша необычайно! Она тебе понравится.

Вопросительный скулеж прозвучал вполне уместно. Нед усмехнулся.

– Ты тоже сможешь научиться играть в папу. Просто приглядывай за ней, как приглядывали за тобой, когда ты был щенком. Не спускай с нее глаз, облизывай ее, отгоняй плохих мальчишек.

Последние слова были произнесены почти с рычанием, поэтому Джок тоже согласно зарычал.

Нед рассмеялся, не в силах сдерживать бьющую через край радость. Конечно, Дороти понадобится большое время на восстановление, но это ничего! Чувство радостного предвкушения не оставляло его. Теперь он любую неприятность встретит с поднятой головой и окажется на высоте положения… Или не окажется, поправился он, приказывая своему телу вести себя подобающим образом. На первом месте любовь, желание – на втором!

Разумеется, надежда на то, что все будет прекрасно, заглушала все опасения. Он не приспособлен для обета безбрачия. С тех пор как Нед снова увидел Дороти, он постоянно чувствовал сексуальное возбуждение. За последние две недели, когда он почти не расставался с Дороти, он исчерпал свое терпение. Но, разумеется, как джентльмен он будет сдерживаться столько, сколько потребуется. Дороти нужно беречь и лелеять. У нее были трудные времена.

Нед положил бритву, ополоснул лицо холодной водой, промокнул его салфеткой, а затем тщательно исследовал результаты своих трудов в зеркале над раковиной и провел рукой по сияющей гладкой коже. Ни щетинки. Удовлетворенный, он открыл новый флакон лосьона после бритья и брызнул немного на щеки. Он всегда предпочитал дорогой парфюм. И Дороти это ценила.

Пес зашевелился и вскочил на ноги. Понюхав воздух, он залаял. Нед усмехнулся ему.

– Тебе нравится, Джок?

Лай несомненного одобрения.

– «Неотразимый». Так назвала этот лосьон продавщица. Интересно, неотразимый – означает сексуальный? Как ты думаешь, Джок этот запах сексуальный?

Собачий вой прозвучал как брачный призыв.

Это заставило Неда поспешить с одеванием. Одежда тоже новая. Небрежно элегантная. Оливковая рубашка с открытым воротом, мягкая и шелковистая, нежила кожу. Удобные бежевые брюки без ремня. Чем меньше препятствий к раздеванию, тем лучше, подумал Нед. Сегодня вечером возня с одеждой не входила в его планы.

Было бы также неплохо, если бы девочка Джонни пошла навстречу, проспав по возможности долго и дав Дороти настоящий отдых, чтобы та смогла наконец расслабиться, не спешить и не беспокоиться, что их прервут. Если в медицинском отношении все будет в порядке, он должен уговорить девочку Джонни считаться с нуждами ее матери. Равно как и с нуждами отца. Нед отрепетировал пару монологов, натягивая мокасины, не требовавшие носков.

– Послушай-ка, ребенок. Мы с тобой должны договориться. Дай твоей маме как следует отдохнуть сегодня вечером, а завтра я познакомлю тебя со своей собакой. Ну, как звучит, Джок? Лай одобрения.

– У нас здесь грядут некоторые перемены, Джок. У меня появилась семья. Ну, почти

семья. Дороти пока не решается выйти за меня замуж, но я буду настаивать, и рано или поздно она скажет «да».

Он склонился и хорошенько почесал преданного друга за ушами.

– Наступают счастливые времена, Джок. Возможно, у нас даже появится маленькая собачка, которой ты сможешь командовать, соразмерная девочке Джонни. Ты для ребенка немного великоват.

Рычание можно было бы истолковать как выражение удовольствия, доставляемого почесыванием, но Нед заметил огонек сомнения в коричневых бусинах глаз.

– Ты прав. Я тоже великоват. Вся штука в том, чтобы быть с ней поласковее. И никакого панибратства. Договорились?

Пес кивнул.

– Хорошая собака. Иди сюда. У тебя опять ранний обед, но я припас великолепную кость. На ней осталось много мяса.

Волшебное слово «кость»! Джок оживился и потрусил по направлению к лестнице. От нетерпения его длинный пушистый хвост со свистом разрезал воздух, мотаясь из стороны в сторону. Нед испытывал не меньшее нетерпение, чем собака. Они спустились по лестнице вместе, лая и смеясь.

В кухне, не теряя времени даром, Нед достал собачье лакомство. Джок рычанием выразил восторг и одобрение и утащил кость в свой угол, радуясь неожиданному счастью. Она сулила ему часы и часы гурманского удовольствия. Пес проследил, как наполняется его миска для воды, и с головой ушел в любимое занятие. Этот человек – определенно лучший представитель своего рода. Он даже пахнет хорошо.

– Ну, Джок, – сказал человек, – я пошел. Пожелай мне удачи!

На секунду оторвавшись от воплотившейся мечты, пес ободряюще поскулил.

– Продолжай, Джок. Может быть, сегодня ночью…