Я наблюдаю за ними со стороны, не скрывая улыбки. Как же они полюбили друг друга так быстро?! Я и подумать не могла, что всё окажется так просто. Дамир не упрекал, не обвинял меня в молчании, а Санька... Принял отца, будто знал его с самого рождения.
– Саша, – строго произношу. – Вернись и доешь кашу, а папа... – перевожу взгляд на Дамира: – тоже будет есть.
– Манку? – спрашивает Дамир, и я улыбаюсь.
– Ага, за компанию!
– Дин, ну я же терпеть её не могу.
– Шагаев! – хмурю брови. – Ты будешь есть кашу, иначе Санька не доест свой завтрак, ведь пришёл папа.
Дамир вымученно улыбается. Устраивается на стуле возле сына и смиренно ждет, когда я поставлю перед ним тарелку с ненавистной гущей белого цвета.
Пока мои мужчины едят, я собираю вещи. Мама молча наблюдает за моими сборами, но в какой-то момент не выдерживает. Становится поперёк дороги, выставляя перед собой руку:
– Дина, что всё это значит?
– Мы едем на дачу.
– Какую ещё дачу? В октябре?
– Загородную. Тут недалеко, Дамир сказал, тридцать километров.
Мама бледнеет. Отходит в сторону, а затем пятится назад. Садится на кровать и смотрит перед собой отрешенным взглядом.
– Мам, что-то не так?
Мама отрицательно кивает головой:
– Не так. Всё не так, Диана. Ты не должна ехать с ним на эту дачу.
– Почему?
– Оно тебе не надо.
– Ты говоришь загадками, но, кажется, я понимаю.
– Не понимаешь, – возражает мама. – И никогда не поймёшь. Шагаевы причиняют только боль. Ничего хорошего не получится. Не ломай себе жизнь, доченька.
– Не ломать? Ты сейчас серьёзно? У меня и так она сломанная, куда больше?!
– Ничего и не сломанная, – возражает мама. Поднимается на ноги и подходит ко мне. Берёт за руку, заглядывая в глаза: – вернись к Давиду. Он же любит тебя и будет сдувать пылинки до конца своей жизни.
Я истерически смеюсь. Смахиваю рукой выступившие слёзы.
– Давид! – иронично произношу. – Ма, может ты сама за него замуж выйдешь?! Смотри, какой подходящий вариант. Весь такой правильный, честный, не чета Шагаеву, да?!
– Да что ты понимаешь, дочь?! Это сейчас в тебе бушуют гормоны. Любовь-морковь, а дальше что?! Ты же понимаешь, что Дамир не сможет обеспечить Саньке то будущее, которое смог бы дать Давид. Там нет потенциала.
– Ах, – вздыхаю. – Вон оно, что. Я не знала, что ты такая меркантильная. Ма-ма!
– Дина! – строго чеканит мама. – Ты как со мной разговариваешь? Это тебя Шагаевский отпрыск научил?! Наглость – это же их фирменное, Шагаевское.
К горлу подкатывает ком. Злюсь. Смотрю на маму колким взглядом и понимаю, что хочется наговорить с три короба!
– Смотрю на тебя, мама и не понимаю, зачем ты снова ломаешь мою жизнь. Тебе было мало? Я же чуть не умерла три года назад. А сейчас… Что сейчас?! Из-за своих обид на отца Дамира ты снова готова разрушить всё к чертям?! Да ты эгоистка, мама!
Звонкая пощёчина приводит меня в шок.
Неожиданно больно.
Нет, даже не так. Удар под дых. Будто вонзили в сердце нож.
Потираю ударенную щеку. Поднимаю с пола сумку и, не говоря ни слова, выхожу из спальни.
– Ну, что?! Поехали, мужики! – улыбаюсь, обращаясь к Дамиру и Саньке.
Дамир улавливает в моих глазах грусть. Снимает Саньку с колен и подходит ко мне. Берёт за руку, сжимая пальцы:
– Что-то случилось?
– Нет, – возражаю ровным тоном. – Просто я чертовски устала после ночной смены.
Глава 57
Дина
– Ничего себе! – восклицаю, рассматривая детское автокресло. – А папа у нас подготовился.
Улыбаюсь. Подхватываю Саньку на руки и усаживаю в кресло. Дамир тактично отодвигает меня в сторону:
– Мы сами, мамочка. Да, Санёк?! – подмигивает сыну и тот задорно хохочет.
«Мамочка»! Боже, я схожу с ума от этих слов. Нежность и радость заполняют моё сердце приятным волнением. Значит, вот какое оно – счастье!
Я устраиваюсь на пассажирском сиденье впереди. Дамир садится за руль. На короткий миг поворачивает корпус в мою сторону, берёт за запястье, подносит к губам:
– Спасибо.
– За что? – удивляюсь я.
– За сына, за твою любовь, – Дамир тяжело вздыхает, и я улавливаю в его глазах подобие грусти: – я буду хорошим отцом и самым лучшим мужем. Ты не пожалеешь.
– Мужем?!
Дамир ухмыляется. Одобрительно кивает головой и тянется к ключу зажигания.
Я в шоке! В ступоре!
Это, что сейчас было?!
Он, как бы, женатый. Разве, нет?
– Я подал на развод, – говорит Дамир, между прочим. – Вопрос нескольких месяцев. Дай бог, быстрее.
– Когда ты успел?
– Неважно, – улыбается, продолжая смотреть на дорогу. – Важно, что рядом со мной самые близкие и родные люди.
Я млею. Последние ледяные стены тают. Я почти сдалась. Больше нет сил держать оборону. Слышать от Дамира подобные слова – дорогого стоит. Он же сам по себе сухой, жёсткий, но сейчас… Будто перевернул весь мир вверх дном. Я даже и мечтать не могла, что когда-нибудь познакомлю отца с сыном, а тут…
Всё вдребезги.
Сначала встреча на дороге. ДТП. Скорая помощь. Потом клуб, а ещё потом… Много чего. Он пытался меня сломать. Думал, я слабая и уйду с его пути. Но я не ушла. Осталась! И всё тайное стало явным.
Значит, всё было не зря. Не напрасно!
Через полчаса Дамир паркует машину напротив одного торгового центра. Я выхожу первой из авто и сразу же бегу к сыну, но… Дамир всё делает сам: расстёгивает ремень безопасности, достаёт Саньку, садит себе на плечи.
Сыну нравится. Он улыбается едва не до ушей, крепко держась за шею отца.
Плачу.
Тихо-тихо, чтобы никто не видел, не слышал.
Смахиваю одинокие слезинки и достаю из кармана телефон, чтобы сделать совместное фото. Подхожу к Дамиру и устраиваюсь рядом, положив голову на сильное плечо. Фотографирую несколько раз.
Получается хорошо. Трое счастливых людей. Папа, мама, сын. Все вместе, как и должны быть.
– Я люблю тебя, – шепчет на ухо Дамир и нежно целует в щеку.
Не отвечаю. В спешке сую телефон в карман и быстрым шагом иду вперёд.
Оборачиваюсь:
– Догоняйте.
Дамир стоит на месте, не шевелится:
– Ты не ответишь? – тёмные брови ползут вверх.
Отрицательно киваю головой:
– Шагаев, кажется, ты собирался ухаживать. Передумал?
– Дин, я долго не смогу, – вздыхает.
Я понимаю. Сама не смогу долго, но!.. Не хочется спешить. Не хочется с разбега и в омут, в болото. Ведь затянет. Не выберусь. Совсем потеряю себя. Опять…
– Я верю в твои способности. Сможешь, – игриво подмигиваю и поворачиваюсь спиной.
В гипермаркете забиваем две тележки до самого верха. Мне даже не верится, что мы способны столько съесть, но Дамиру виднее. Он непростительно сорит деньгами и меня это немного раздражает. Покупает Саньке всё, что не попросит. Сладости, игрушки, соки… Мама дорогая, я за голову берусь, представляя масштабы кариеса, если такие покупки войдут в привычку.
Уже на кассе я тактично забираю шоколадные яйца и кладу их обратно, на полку.
– Дамир, – шиплю сквозь плотно сжатые зубы. – Не ведись на поводу. Завтра Санька попросит машину и, что?!
– Значит, куплю машину.
Я закатываю глаза, выдыхаю:
– Нет, Шагаев, так дело не пойдёт.
– Поговорим дома, – шепчет на ухо.
Сдерживаюсь. Он прав. Поговорим наедине, но тогда пусть готовится!
Забив багажник пакетами, продолжаем путь.
Санька по дороге засыпает. Я смотрю на спящего сына и ощущаю, как быстро стучит сердце. Внутренний голос бьёт тревогу. Волнуюсь.
Машина сворачивает с главной дороги. Заезжает в дачный посёлок. За окном мелькают невысокие дома, пожелтевшие деревья.
Автомобиль останавливается напротив ворот. Я с интересом оглядываюсь по сторонам и выхожу из машины. Дамир подходит сзади. Обнимает за талию, притягивает к себе. Упирается тазом в мои ягодицы.
Тысячи мурашек бегут по спине. По телу проносятся знакомые спазмы. Воздух накаляется… Я откидываю голову на его плечо и позволяю себе немного помечтать.
