Сглатываю противный ком, вздыхаю.

Ну вот и всё...

Моей спокойной и привычной жизни пришёл конец.

Думала ли я, что когда-нибудь мы снова встретимся?

Конечно! Каждый день представляла, как при неожиданной встрече покажу своё равнодушие, а потом широко улыбнусь и скажу: «Простите, а мы знакомы?». Но не смогла. Меня порвало на лоскутки, вывело из равновесия его присутствие, а когда он до меня дотронулся – свихнулась окончательно.

Я провожу в уборной не меньше десяти минут прежде, чем решаюсь покинуть своё временное убежище.

На лице ни грамма косметики, зато исчезли красные пятна, а нос стал привычной формы.

Заметит ли муж, что со мной что-то не так? Не знаю, но очень хочется верить, что нет. В конце концов мне могло стать плохо – съела не то, выпила лишнее. Обойдется, наверное.

Я выхожу из уборной и утыкаюсь в мужскую грудь. Возможно, в сию секунду я растеклась бы лужицей у этой пары шикарных туфель из черной кожи, но заботливые руки мужа вовремя обнимают за талию.

Давид немного отстраняется. Отводит в сторону волосы, пристально смотрит. Я не могу спокойно дышать, не могу поднять лицо вверх и сделать вид, что всё хорошо.

– Что случилось, ангелочек? – его голос тревожный, а дыхание громкое. – Тебе плохо?

Пожимаю плечами. Закусываю губу и, шмыгнув носом, льну к широкой груди. Зарываюсь лицом в его офигенно пахнущую рубашку и приказываю себе стереть из памяти запах другого мужика – чужого мужа, не моего!

– Поехали домой, – произношу уставшим голосом.

– Хорошо. Только попрощаемся с моим отцом и сестрой, ладно?

Киваю головой, будто он может видеть. Не важно. Сейчас я – не я. Мне нужно немного времени, чтобы успокоиться и заштопать в сердце старые раны, которые неожиданно «закровоточили» этим вечером.

– Дин, ты плачешь?

– Нет. Просто в глаза попало мыло, когда умывалась. Щиплет.

– Что? Умывалась?

– Съела что-то не то и меня вырвало.

Давид отстраняется. Обхватывает моё лицо ладонями, гладит пальцами впадинки на щеках, улыбается.

– Проблема только в этом? – тон игривый, вопрос неоднозначный.

– Только. Я не беременная, – сразу заявляю, чтобы муж не рисовал себе каких-либо мультиков.

Он вздыхает. Становится грустным, будто секунду назад ему сообщили вселенскую трагедию.

– Ты выкинула свои таблетки? – неожиданно спрашивает и в самый неподходящий для меня момент.

– Пока нет. Нужно посоветоваться с врачом, а только потом отменять...

– Дин, – хмыкает, – ты сама без пяти минут врач.

– Это не значит, что...

Давид не даёт мне закончить свою мысль. Прикладывает к моим губам палец, укоризненно качает головой:

– Не будем. Не сейчас. Хорошо?

Я соглашаюсь, а что ещё делать?! Муж не отступит – уверена на все сто процентов. Он хочет ребенка и это хорошо, правильно, но... Черт! Вот не могу ему доходчиво объяснить, что для меня ребенок – табу. Опять не услышит. Я понимаю, почему он не хочет меня слушать, ведь часики тикают и, к сожалению, стрелки не двигаются в обратную сторону. Мне двадцать шесть, а муж ещё старше. Ему нужен наследник и желательно в ближайший год-два.

Давид обнимает меня за талию и уводит из этого коридора. Идём к гостям. В зале шумно, людно. Столы ломятся от изысканных блюд, на небольшой сцене устроились музыканты – целый оркестр и вокалистка. Мы пробираемся через толпу, собравшуюся в честь именин моего свёкра. Давид крепко держит меня за руку, сжимая пальцы, а я послушно следую за ним, стараясь не отставать. Когда на горизонте маячит знакомая фигура, мы останавливаемся. Эрнест Юсупович сейчас занят. Беседует с несколькими мужчинами его возраста.

– Уже уходите? Так скоро? – лёгкая ирония, смешок.

Я оборачиваюсь, Давид – тоже.

Немая сцена. Без слов.

Высокая, красивая брюнетка. Длинные волосы собраны в тугой хвост на затылке, в ушах блестят бриллианты, а на шее сверкает подвеска с большим камнем, размером с маленькую монету.

– Добрый вечер, – произносит брюнетка, широко улыбаясь моему мужу.

– К добру ли?! – бубнит за моей спиной муж.

Я ничего не понимаю.

Кто она такая и почему смотрит на моего мужа таким вызывающим, неоднозначным взглядом?

– Рената, – девушка выставляет перед собой руку, но я не спешу её пожимать, поэтому брюнетка морщит нос, закатывает глаза и опускает руку. – Не познакомишь нас, Давид?

Оборачиваюсь. Вглядываюсь в лицо мужа и вопросительно выгибаю брови:

– Что сейчас происходит?

– Объясню потом, – цедит сквозь зубы Давид, а затем переводит взгляд на брюнетку, – Дина. Моя жена.

Рената ухмыляется, поджимает губы и сканирует меня своими огромными чёрными глазищами. Её взор колкий, пронзительный и неприятный. Я не знаю, кто она такая и имеет ли право так на меня смотреть, но!.. Дурацкие подозрения забираются мне в подкорку со скоростью света. Любовница. Бывшая? Нынешняя?

 Глава 97

Дина

– Дина, – хмыкает брюнетка. – Та ли эта Дина, которая создала проблемы всем Фатхетдиновым?

Она смотрит в упор. Не на меня, а на Давида. При этом, на лице Ренаты играет улыбка. Губы слегка дрожат, но она тщательно скрывает волнение за маской надменной королевы.

Я шумно втягиваю воздух, сжимая кулаки. Делаю шаг вперёд, но муж хватает меня за запястье, заставляя остановиться.

– Дина, – шёпот на ухо, – не нужно.

– Что? – одёргиваю руку. Оборачиваюсь и смиряю Давида холодным взглядом. – Кто это?

Я киваю на брюнетку и стоит сказать, во мне нет ни грамма дружелюбия. От привычной Дины не осталось ничего. Я рассержена, взбешена, если не больше.

– Дина, поговорим дома. Не здесь, – цедит сквозь зубы Давид, а затем уводит меня в сторону.

Я сопротивляюсь. Пытаюсь вырваться, но тиски мужских пальцев вонзаются в талию всё сильнее и больнее.

Давид злится. Бесится, что я его не слушаюсь.

– Стой здесь! – приказывает.

– Давид, это что сейчас было?

– Дома. Я же сказал, поговорим дома, – едва не рычит.

Я не могу в это поверить, но муж поворачивается ко мне спиной и уходит.

Шагает в центр зала, туда, где мы оставили надменную «королеву».

Мимо проходит официант и я хватаю с подноса два бокала. Первый – пью залпом до дна, а второй – у меня отбирает чужая рука.

– Тебе нельзя пить, – проносится над ухом.

Я хватаю воздух ртом и медленно оборачиваюсь.

Он. Во всей красе. Стоит передо мной и не моргает.

Я зависаю на паузу, разглядывая черты его лица. Хмурый лоб, взгляд из-под опущенных ресниц, губы слегка приоткрыты. Залипаю на небольшом шраме над левой бровью, а затем всматриваюсь в глаза цвета виски и медленно схожу с ума.

Он постарел. Не стал старше, а именно постарел. Вокруг глаз паутина морщин, глубокие носогубные складки, а на висках блестит проседь.

– Держи, – он сует мне в руку клочок бумаги и, подмигнув, уходит прочь.

А я смотрю ему вслед и дышу через раз.

Хромает?

Почему?

Чёрт побери… Что случилось с его жизнью за эти два года?

Я же помню, он был другим. Красивым. Привлекательным. Его фирменная улыбка заставляла меня краснеть от смущения, а сейчас... Это не улыбка. Это усталость, боль и чёрт знает что!

Дамир растворяется в толпе гостей, а я стою на месте, будто приклеенная к полу. Ищу глазами его фигуру, но тщетно. В воздухе витает запах мужского одеколона. Я вдыхаю шлейф его духов и ощущаю, как меня несёт в далекое прошлое.

– Поехали домой, – неожиданно рявкает муж и я вздрагиваю. – Дина!

Давид обходит меня с правой стороны и становится напротив. Машет перед лицом раскрытой ладонью, заставляя прийти в себя. Что-то говорит.

– Что? – переспрашиваю.

– Ты меня не слушала, да?

Пожимаю плечами в ответ, а муж, ухмыльнувшись, хватает меня за руку и ведет к выходу.

Я не сопротивляюсь. В голове такая «каша» – не разобрать ничего. Слишком много эмоций, неожиданных встреч и разговоров. Я до сих пор в шоке.