Мертвенно-бледное лицо. Бритый череп со сложным рисунком шрамов от ожогов. Зажившие раны на месте ушей и носа, вырванные губы, оскал зубов, сделавший бы честь любому черепу - и на этом обломке лица яростно сверкают почти безумные черные глаза.
Ни зрачка, ни белка - ничего. Просто чернота, разлитая в глазнице.
- Светлый!
Приближенный схватился за знак Светлого у себя на груди, но тот не торопился отвечать. Зато рассмеялся мужчина.
- Светлый. Да, во имя его со мной это и сделали. Добрые люди изуродовали меня, переломали пальцы, подвесили за ноги на дереве, чтобы я умирал долго и мучительно, и не их заслуга, что мне удалось спастись. Светлый... х-ха!
Приближенный промолчал. Он уже понял, с чем имеет дело.
В отличие от Раденора, где к магии привыкли, и считали ее в общем-то обычным делом, в Риолоне и Теварре, да и во многих других странах магию считали либо порождением Светлого Святого (это когда она на службе у Храма со всеми вытекающими), либо отрыжкой Темного Искушающего. И во втором случае пощады изобличенным магам ждать не приходилось.
- Некромант? - обыденным тоном поинтересовался приближенный.
Глаза мужчины блеснули, словно обсидиановый нож, вонзающийся кому-то в сердце.
- Угадал, молельщик.
- Позвольте уж угадать и дальше... Риолон?
- Самый север, - согласился мужчина. - Догадался?
- Слова вы выговариваете, как риолонец. Там упирают на 'о' и тянут 'я'.
Мужчина медленно опустил ресницы.
- Да, добрые люди сделали это со мной.
- А почему вы решили помогать нам? - приближенный решил быть дотошным. Все же дело такое...
Некромант хрипло расхохотался.
- Деньги, разумеется. У меня есть семья, и они должны жить безбедно. Все же не побоялись, вытащили меня...
- Пути уважаемого господина Тимоза пересеклись с путями моих людей в Риолоне - вежливо пояснил герцог. - Разумеется, я помог человеку в трудной ситуации, а он поможет нам.
- Чем же? Если кто-то не знает, то король Раденора некромант еще более сильный, чем вы, - приближенный был само спокойствие, оно и понятно. Рядом с гадюкой не подергаешься.
Глаза некроманта полыхнули искрами безумия. Но тут же он опустил их в пол, словно... извиняясь?
Нет, скорее, боясь не сдержаться.
- Все знают. Но есть одно заклятие, силу которого не перебить даже вашему королю.
- На смерти, - прошептал приближенный.
- Да. я добровольно отдам свою жизнь, и гарантирую, что король не сможет справиться с моим заклинанием. Город останется беззащитен.
- И что же это за заклинание? - не удержал любопытства приближенный.
- Вы еще не поняли? Черная смерть...
***
О, власть. На сколь многие низости и гнусности толкаешь ты людей, кои возложили свои жизни к ногам твоим и положили сердца свои в твою жертвенную чашу. Неостановимы их стремления, как горный поток, и так же грязны и опасны для оказавшихся рядом.*
*- сель, прим. авт.
Мысли приближенного были вполне себе возвышенными и отстраненными, они текли ровно и спокойно, не мешая мужчине интересоваться деталями.
- Когда же вы совершите сей акт?
- Через три дня новолуние.
- И как быстро распространится болезнь?
- К сожалению, не сразу, - вздохнул герцог. - Любое заклинание имеет свои ограничения. Надежность оборачивается медлительностью, а неостановимость - тем, что заболеют не все. Это будет обычная болезнь, если такое слово применимо к черной смерти. Дальше же - на все воля Светлого. Кто-то умрет, кто-то выживет...
- И вы останетесь в Алетаре, когда здесь будет свирепствовать болезнь?
- У меня есть амулет, который проверил уважаемый господин Тимоз. Для меня эта болезнь будет не более опасна, чем обычный насморк. А вот сыновей я отошлю. И вам, маркиз, советую уехать.
Леклер опустил голову.
- Благодарю вас, господин герцог. Мы последуем вашему совету.
Его сын молчал. Ну и правильно, нечего соплякам открывать рот там, где все решают умные и взрослые люди. Пусть поблагодарят, что разрешили наблюдать за полетом мысли гения.
- Болезнь вспыхнет через три дня, разгорится еще через четыре-пять, начнутся первые смерти, будет объявлен карантин и выставлены заслоны. Король останется во дворце, для него эта зараза не слишком страшна, как и для любого мага.
- Возможно ли ее вылечить, ваша светлость?
Герцог подумал, что рано, рано он похвалил сына маркиза. Дурак, все же... но соизволил ответить.
- Такого способа нет.
- Те, кто заболел - все умрут?
Герцог пожал плечами. Вот уж, что его заботило меньше всего остального.
Умрут? И что? Чернь же! Быдло помоечное, кому оно важно? Вот его смерть, да, стала бы настоящей трагедией, и сыновья его должны жить, потому как благородные, наследники древнего рода. А отребье, эта грязная людская пена, они и так плодятся, как крысы. Еще нарожают!
Мальчишка понял все правильно, и замолк.
- Наши союзники из Тиртана тем временем отправятся в путь, якобы, выдать трея Лантара. Но на кораблях будут наемники, много наемников. Король может быть кем угодно, но против нескольких тысяч воинов он не устоит. А помешать высадке будет некому.
- В Алетаре имеются маги, - заметил приближенный.
Герцог прищурился.
- А вот тут я рассчитываю на Храм. Что вам стоит произнести проповедь о том, что болезнь эта за грехи наслана? Пригрели магов злокозненных, вот и расплачиваемся теперь...
Приближенный думал недолго.
Он отлично понимал, что все карты ему никто не откроет, что у герцога есть и что-то еще в рукаве, но...
Идея ему нравилась. И имела право на жизнь. Вполне могла осуществиться при определенных обстоятельствах. А если и нет...
Храм тут не при чем. Это же понятно! Наоборот, они будут молиться за тех, кто погибнет в этом кошмаре! Усердно молиться. А души праведников, принявших мученическую смерть, отправятся к престолу Светлого.
- Разумеется, вы можете на меня рассчитывать, ваша светлость. Рассчитывать на поддержку Храма в благом деле возвращения Раденора под крыло Храма.
Некромант сверкнул глазами, но промолчал. Промолчали и маркиз с сыном, а герцог расплылся в довольной улыбке, и принялся заверять Храм в своей благонадежности.
А почему бы и нет?
Главное сделано, согласие получено, дата определена, остались детали...
Берегись, Эрик Раденор!
***
Я отбросила назад косу. Перебинтовала ногу, наложила лубки, уверенно затянула узел, подняла глаза на больного.
- Не ходить еще три дня. Потом к нам на осмотр. Лучше лежать, чтобы нога не отекала. Положите ее на подушечку, и вставайте, как можно меньше.
- Спасибо, госпожа.
Растяжение связок - вещь не слишком страшная, но болезненная и неудобная. И чтобы не остаться хромым на всю жизнь, придется мужчине потерпеть. Ничего, полежит.
В дверь постучали.
- Вета, иди пить взвар?
Линда.
Сегодня ночью мы с ней дежурим. И ночь выдалась ужасная, честно скажу. С вечера больных было не так много, но стоило мне остаться одной - и словно проклятие какое, люди повалили один за другим. С отравлением, с заворотом кишок, с переломами, с ранами, вот, с растяжением. Страх сказать, три часа ночи, а я с семи вечера и присесть не смогла. Голова уже словно чугунная...
- Ты лучше следующего приведи!
- Нет никого!
- Правда?
Я просто не поверила своему счастью. Минута отдыха?
Ах, это и есть счастье.
- Тогда я сейчас на задний двор, хоть ополоснусь, а то вся потная...
И верно, духота в лечебнице стояла жуткая. Линда пожала плечами.
- Как хочешь. Взвар наливать?
- Да, давай...
Я потянулась к коробочке с мыльным порошком.
Кракен!
- Линда, а у нас мыльный корень закончился?
- Ах, да! Я и забыла сказать!
- Что именно?
- Обещали сегодня привезти, да что-то у них там не срослось, будет завтра... то есть уже сегодня с утра.
