– Фотографии получили?
– Верстаем экстренный выпуск.
– И как? Как там с общественным мнением?
– Ты гений, Саша! Ты правильно оценил. Вот слушай…
Главред высветил лист Интернет-обзора.
Вопрос: Одобряете ли вы действия Виктора Шивцова?
Ответы: Одобряю – 32 %.
Не одобряю – 18 %.
Не понимаю, что он делает – 47 %.
Не слышал о таком – 0, 75 %.
– Саша, как тебе? «Не слышал о таком – 0,75 %»!
– Мы и эту цифру изменим, – засмеялся в трубке голос Калинина.
Вопрос: Как бы поступили Вы, оказавшись на месте Виктора Шивцова?
Ответы: Поступил бы так же, как он – 42,25 %.
Не поступил бы, как он – 31 %.
Затрудняюсь ответить – 26,75 %.
– И это проходит…
Вопрос: Считаете ли Вы захват заложников в галерее «У Фабиана Григорьевича» актом художественного творчества?
Ответы…
«Подождите, Иван Исаакович. Все эти Интернет-опросы, конечно, интересны, но я сам могу их просмотреть, никаких проблем. Мне интересно, что думают о Шивцове в дальнем зарубежье? Что о нем думают люди, не имеющие отношения к опросам?»
«Судя по теленовостям…»
«К черту теленовости! Вы связались с посольствами?»
– Видишь ли, Саша, – осторожно начал главред. Даже вспотел от напряжения. – Я тут проконсультировался с юристами. Они у нас умницы. Без их советов никуда. Так вот, они утверждают, что если я начну вести переговоры с иностранными посольствами от твоего имени, власти расценят это как соучастие.
– Соучастие в чем?
– Ну как, Саша…
– В творческом акте?!
– С этой стороны экрана, Саша, не все выглядит однозначно…
– Вы испугались?
– Конечно, нет…
– Не чувствуется.
– Но мы же верстаем экстренный выпуск!
– Нет, уже не верстаете. Я запрещаю вам пользоваться моими материалами. Доходит? Я люблю работать с уверенными людьми. Если вы ослушаетесь, я мгновенно озвучу все наши договоренности в прямом эфире!
– Саша, не стоит так горячиться…
– Я спокоен.
– Ты должен понять меня…
– Нет. Я снимаю все свои материалы!
Трубку бросили. Долгие тоскливые гудки отбоя.
– А вы чего ожидали, Иван Исаакович?
В голосе Ведакова главред не услышал ни тени сочувствия.
– Помолчи! Сам не видишь? Вечная неблагодарность! Зажрались! Он там играет в героя, а мы… Нет, не понимаю…
– А что тут понимать, Иван Исаакович? – ухмыльнулся Ведаков. – Калинин – звезда. Он уже не в дворовой команде играет. Шоу Калинина транслируется на весь мир. Он сейчас деньги из воздуха делает. Большие деньги. Потому и интересуется иностранными посольствами… А вы заигрались, Иван Исаакович… Неужели вы всерьез рассчитывали, что при таких возможностях Калинин будет сотрудничать с вашей жалкой «Газеттой», с вашим Седьмым каналом? Это же мелочишка! А Калинин – мировая величина! Нисколько не удивлюсь, если он и действительно все ваши договоренности пустит в эфир. Кстати, а что это за договоренности?
– Ты же понимаешь…
– Нет, я про договоренности, Иван Исаакович…
– Ну, мало ли что говорит беспринципный человек!
– Калинин просил вас связаться с посольствами? Он надеется каким-то образом выскользнуть из страны?
– Замолчи, – огрызнулся главред. – Лично у меня незапятнанная репутация.
– Кажется, Калинин так не думает.
– Это его дело.
– Боюсь, вся это история давно вышла за личные рамки.
– Он слишком много требует. Ты ведь знаешь, каким становится Калинин, когда что-то идет не по его планам?
– Значит, были какие-то планы? Какие-то договоренности?
– Ничего противозаконного! – главред отвел глаза. – Просто Саша всегда настороже, а тут подвернулся такой счастливый случай. Вот Саша и решил поуправлять информационным потоком.
– А зачем понадобилось подключать ко всему этому иностранные посольства?
– Ну, мало ли… Сложности возникают и на пустом месте…
– Сложности? – Ведаков раздраженно смял сигарету. – Заигрались, Иван Исаакович. Я предупреждал. Сашка с самого начала ждал, когда представится момент послать к черту и вашу «Газетту» и Седьмой канал. Вы нужны были Калинину только как первая ступень ракеты. Правда, он и меня обчистил. Теперь вот взлетает на пик славы на… ворованных идеях…
– А что ты с этим сделаешь?
– Я не из тех, Иван Исаакович, кого можно легко обвести вокруг пальца. Напрасно вы так решили. У меня можно многое отнять, но не мои идеи. Этот сволоченок здорово пожалеет. Если честно, все вы мне надоели до чертиков!
Он включил внутренний селектор:
– Жискин! Федя! Где ты там? Пошли выпьем пива!
«Ты что! – послышалось в селекторе. – Иван Исаакович специально просил задержаться. У нас же форс-мажор, какое пиво?»
– Ирландское, дурачок!
«Иван Исаакович выгонит нас…»
– Плюнь. «Газетту» все равно завтра закроют.
«Как это закроют? Кто сказал?»
– Да это ежу ясно. Хочешь пива?
«Андрей, но нас же просили…»
– Ну, как знаешь.
«А ты где будешь?»
– В баре напротив.
«Я отпрошусь у Ивана Исааковича и приду».
– У тебя пятнадцать минут, не больше.
«Ладно…»
– Ты что это делаешь, Ведаков? – не выдержал, наконец, главред.
Даже морщины на лбу смялись у него от напряжения.
– Бегу с тонущего корабля.
Ведаков встал.
– Ты понимаешь, что говоришь?!
– Конечно. А вот вы не понимаете. Ваш любимчик подставил вас.
– Я не о любимчиках. Я о тебе.
– Обо мне можете не думать…
Дверь за Ведаковым захлопнулась. Но тут же приоткрылась.
– Совсем забыл, Иван Исаакович. В баре напротив хорошее ирландское пиво, сами знаете. Так что перекочевывайте в бар. Можете нужные документы прихватить. А то здесь скоро станет жарко. Сейчас без одиннадцати девять… – взглянул он на большие настенные часы. – Ровно через одиннадцать минут редакция «Газетты» взлетит на воздух. Вы любите эффекты, еще один вас не должен сбить с толку. Объявляйте всеобщую эвакуацию и сматывайтесь.
– Пошел вон! – заорал главред.
– Через одиннадцать минут…
– Ты уволен!
– Торопитесь.
– Исчезни, сволочь! Пошел!
– Я на всякий случай телевидение пригласил.
Дверь захлопнулась. Главред провел рукой по молчащим телефонам.
Ну, и денек выдался, не дай Боже! Один такой – года стоит! Он как бы случайно, как бы невзначай взглянул на настенные часы. Конечно, Ведаков блефует. Зависть гложет дурака. У него бабу увели, идею украли, да еще поставили подручным к тому же вору. Есть от чего взбеситься, хрен с ним. Но надо же, придумать про бомбу… Как школьник… Глупо. Смешно. Не проходит. Телевидение он, видишь ли, пригласил! Да если бы он связался с телевидением, здесь бы давно рыскали собаки, надрессированные на взрывчатку…
Он потянулся и встал.
Показать взрыв в прямом эфире…
Недурной эффект… Но ведь такого быть не может…
Он с хрустом выгнул спину. А если телевизионщики все-таки решатся? А если Ведаков действительно задумал что-то такое? В конце концов, у него своя голова на плечах и он здорово обозлен. Такие люди способны на многое, можно судить по Калинину…
Главред чувствовал растерянность.
Чушь! Какой из Ведакова террорист? Он в самом лучшем случае мелкий саботажник, трепун, алкаш. Его раньше надо было попереть с работы. Надоел! Прекрасно знает, что если объявить сейчас эвакуацию здания, то работы уже никакой не будет… Может, он сам сговорился с Калининым…
Взгляд на часы.
Без двух минут девять.
Нервно зевая, подошел к окну.
В переулке напротив молчаливо стояли три легковых автомобиля и небольшой синий фургон. Фары у машин включены. TV. Декельбаум похолодел. Операторы спешно и деловито выгружали из фургона аппаратуру.
