Карма[1], блин!

Едкий дым разъедает глаза. Огонь затухает. Кое-где редкие языки пламени еще вспыхивают синим цветом, черные обуглившиеся стены внушают ужас. Перекликаются пожарные. Рассвет пробивается сквозь темное неприветливое небо. Сыро, мокро и влажно. Это второй рассвет в моей жизни, который я встречаю не в постели.

Первый раз мы сидели в обнимку у реки. Было туманно и промозгло, но холода я не чувствовала. Серж крепко обнимал меня, зачем-то тер ладонями мои уши, целовал. Мне было очень хорошо, блаженно. Это, наверное, и было счастье?

Сейчас тоже рассвет и тоже сыро. Я стою, закутавшись в плащ, натянутый на ночнушку. Холодно, но совсем не счастливо. Никотин уже не лезет в легкие, лимит их терпения исчерпан. Заканчивает гореть трехэтажное здание моего первого центра красоты и головного офиса. Все данные в компьютерах, бумаги, техника, ремонт, сделанный два месяца назад... Все, что нажито непосильным трудом, сгорело.

Почему не сработала система пожарной безопасности? Потому что на ней сэкономили, потому что пожарники согласились на отступные и не потрудились проверить систему. Почему огонь успел так быстро разбушеваться и поглотить все здание? Потому что к нему было не подступиться из-за припаркованных машин. Вертолеты у нас тоже быстро не летают...

Несмотря на ранний час, собралась толпа любопытных. Телевидение приперлось. Почему люди так любят наблюдать «жопу жизни» других? Почему, когда тебе хорошо, никто не фотографирует тебя и не задает вопросы?

Жалко, очень жалко себя. Говорят, жалость унижает сильных. Я не сильная, я слабая, маленькая, беззащитная. Я – комок слез, застрявший в горле, я – боль, затаившаяся в сердце, я – страх, обволакивающий внутренности, я – кислота обиды, выпитая залпом. Я жалею себя. Если бы я могла себя обнять! Если бы я могла себя согреть! Я не могу помочь себе. Могу только жалеть, жалеть, жалеть...

Стою одна напротив своего любимого здания, одна посреди толпы любопытных зевак. Почему я одна? Почему Сержа нет со мной? Почему единственного в этом мире близкого человека нет рядом?

Потому что ты послала его, дура, отвечаю сама себе и смеюсь. Вдруг ни с того ни с сего смеюсь. Через боль, обиду, непонимание, что делать дальше и как со всем этим справиться в одиночку, пробивается смех. Истерический, больной, злой смех.

Или это он послал меня?

Несмотря на все свои потуги простить его, я так и не смогла, наверное, этого сделать. Простить, позвонить ради чего? Ради того, чтобы наше завтра было такое же, как наше вчера? Он врал мне, когда спал с другой, а я врала ему, выдавая семейную рутинную физкультуру за эротическое блаженство.

– Все! Расквитались! – ко мне подходит, утирая лоб, пожарный. – Можно проходить.

Вместо ответа прикуриваю еще одну сигарету. Судя по серому покрытому гарью фасаду здания, внутри сгорело все.

– Вы пойдете?

Ноги ватные, они не слушаются меня. Я боюсь идти туда, я страшно боюсь идти туда одна. Это очень больно – смотреть, как превратилось в пепел то, что ты строила с самого нуля, то, что ты возвела из пустоты, то, чему придала вид, форму, цвет. Все это превратилось в прах. Сгорело заживо. Душа так же пылает на костре боли, и есть только одно желание: безумно хочется, чтобы тебя взяли за руку, обняли и увели отсюда, туда, где нет боли. Туда, где ничего этого нет.

Мне было пять лет, когда я в первый раз строила город будущего на берегу моря в Сочи. Замки, дворцы, дорожки из песка, у меня все было продуманно. Я любила этот город, потому что придумала и сделала его сама. Я достроила последнее здание, церковь с куполом, и поднялась с колен посмотреть на свой новый мир. Я строила целый день, даже не ходила купаться, хотя мне было очень жарко, хотелось пить и затекли ноги. Мой сказочный город возвышался у глади моря, в которой отражались лучи солнца. Но мимо кто-то прошел, прошел не глядя, не думая, не замечая моего города, и наступил на него. Мои здания рассыпались один за другим, несколько неловких шагов великана – и сказочный мир был разрушен до основания. Стерт с берегом. Его больше не было. А я стояла и от боли и шока даже не могла заплакать...

– Извините? Что-что вы сказали?

Бригадир пожарной бригады равнодушно смотрит на меня. У людей едет крыша, когда они теряют что-то очень ценное. Наверное, этот человек привык наблюдать, как люди сходят с ума.

Сказочный мир разрушен. Великан ушел. Ну, вот и все. Снова сгорел мой сказочный мир. Карма, блин!

– Почему вы стали пожарным? – зачем-то спрашиваю я.

– С детства мечтал помогать людям. Заботиться нравится, спасать! – просто говорит он.

– Ага, как гробовщики спасают трупы, так же и вы тушите угольки, еще недавно имеющие ценность...

– Все когда-то заканчивается, разрушается. Жизнь короткая, и на земле все конечно! – не обижаясь, философски изрекает он.

Зачем я задаю эти вопросы? Должно быть, для того чтобы оттянуть время, чтобы не идти в этот морг. В это страшное место, где похоронен мой мир. Мир красоты.

Как в «Титанике», вода льется по стенам тонкими серыми струйками, мигают испорченные лампы. Для полноты картины не хватает только качки. Я смотрю, как на трупы, на обуглившиеся парикмахерские кресла, на обломки шикарной стойки, покореженный гарнитур мягкой мебели. Висевшая на двери моего кабинета золотая табличка с моим именем валяется в углу и издевательски поблескивает.

Это кладбище, кладбище идей. Когда я открывала этот центр красоты, я мечтала о том, как люди будут получать здесь удовольствие, радоваться прекрасным изменениям, происшедшим с ними. Ну почему я поленилась установить качественную систему пожарной защиты? Как я могла сэкономить на охране, установив сигнализацию? А если бы кто-то погиб?

Сквозь потрескавшиеся, покрытые копотью окна смотрю вниз, на улицу. Здесь я проводила ночи и дни, когда сама занималась управлением. С этого места начался мой стремительный старт в бизнесе.

– Здесь лучше не оставаться! – говорит мне пожарник.

– Спасибо... я скоро уйду!

– Распишитесь!

Постепенно подтягиваются мои управляющие, они вылезают из своих машин и начинают обсуждать происшедшее, я вижу это по их оживленной жестикуляции. Дрыхли небось до последнего, оставив меня здесь одну. Им плевать, они не мучались без сна, чтобы придумать, как раздобыть деньги, не напрягались с поиском квалифицированных мастеров, не ломали голову над PR-компанией, не бегали с бумажками по проклятым бюрократическим инстанциям. Они не вникали в процесс, не искали путей и лазеек, не выгадывали лучшее место под новые салоны, не изобретали, как сделать ремонт, какие вводить процедуры, где найти квалифицированных мастеров и солидных клиентов. Они пришли на готовенькое и во время пожара могут спокойно спать. Стражи порядка уже оцепили здание, журналисты бойко бегают с фотоаппаратами. А я стою у окна. Мне больно, обидно и страшно.

Что такое боль? Боль – это сумма неоправданных ожиданий. Ожидания пророчат светлое будущее, они убеждают: если добьешься цели, построишь город мечты, будешь счастлива. Если нет у тебя этого города, если цели твои не достигнуты, то счастья не будет. А жить без счастья априори больно.

Но ведь до сегодняшнего дня был у меня этот город мечты, а счастья не было. Так, значит, без счастья не больно. Без счастья – просто никак.

Предшественник боли – страх, он говорит, что без счастья ты умрешь от боли. Но на самом деле без счастья не больно. Так же как и с ним, собственно. Ведь оно только миг, вспышка в серой тьме повседневной жизни.