Гарик вздохнул.

— Идемте к охранникам.

В маленьком домике-будке возле ворот шофер-телохранитель Григорий Михайлович, уже знакомый им бровастый пожилой мужчина и еще один, помоложе, смотрели телевизор. Все трое оглянулись на скрип двери.

— Что, на речку собрались? — вскочил молодой парень, из чего стало ясно, что помимо охраны в круг его обязанностей также входит и спасение утопающих. А Григорий Михайлович вопросительно поднял брови.

— Пока еще нет, — помотал головой Гарик. — Нам сначала надо в оранжерее вольер для зверька построить. Валер, ты не сможешь? Или, может быть, вы, Виктор Иванович?

— Никогда никаких вольеров не строил и понятия не имею, как это делается, — ответил молодой охранник, и по его лицу было видно, что он, как и все остальные, не горит желанием и в дальнейшем познавать новое для себя ремесло.

— А что конкретно нужно сделать? — спросил пожилой мужчина, которого Гарик назвал Виктором Ивановичем.

— Всего-навсего отгородить железной сеткой угол в оранжерее. А сетка у Василия Трофимовича в хозблоке есть.

Двое охранников покосились один на другого, а Григорий Михайлович, не дожидаясь своей очереди отнекиваться, нашел выход.

— В администрацию села надо позвонить, вот что. Пусть пришлют специального человека.

Посмотрев на листок, прикрепленный к стенке, он набрал номер телефона и прослушал ряд длинных гудков. В администрации никто не брал трубку.

— Похоже, никого нет. Но вы не беспокойтесь, попозже я еще раз туда позвоню.

— А пока пойдем на речку, — выскочив из душного домика, обрадовался Ромка, чрезвычайно довольный тем, что вопрос постройки вольера откладывается на неопределенный срок.

Но его сестра не сдвинулась с места.

— Нет, — упрямо заявила она. — Если не сделать вольер сейчас, то потом и вовсе никто ничего не станет делать, и Аечка мой так и будет мучиться в своей тесной клетке. Я прекрасно знаю, как это бывает. Раз отложим, второй, а потом вы скажете, что скоро уезжать и поэтому вообще ни к чему что-то строить. Короче, нетушки. Если нам здесь будет хорошо, то и всем должно быть так же, а иначе это несправедливо.

— Тогда давайте сами сходим туда, где эти слесаря сидят, — предложил Артем и обратился к Гарику: — Ты хоть знаешь, куда идти?

— Конечно, знаю, — кивнул мальчик.

— Так нас отсюда и выпустили без телохранителя, — с открытой издевкой хмыкнул Ромка.

С виноватым видом Гарик развел руками.

— Придется позвать с собой Григория Михайловича. Он обязан нас сопровождать, если мы куда пойдем.

— Зови, только быстрее, иначе мы никогда не попадем на речку. И как мы потом, в Москве, будем без телохранителей обходиться, ума не приложу! — еще более издевательски вздохнул Ромка.

Но Гарик не пошел обратно в домик.

— Ну, в общем-то, мы вполне можем обойтись и без Григория Михайловича. — Не желая вступать в конфликт с привередливым гостем, он пропустил мимо ушей Ромкины колкости и решительным шагом направился к оранжерее. — Идемте, я вам кое-что покажу.

— Что еще? — насупился Ромка, поскольку ничего, кроме реки, его сейчас не волновало.

— То, что обещал, — загадочно ответил мальчик. — Сами сейчас увидите.

Ничего не объясняя, Гарик обежал оранжерею кругом и поманил гостей за собой.

Оранжерея отстояла от забора метра на полтора, и это был, пожалуй, единственный необихоженный участок земли во всей усадьбе, с сорной травой и самовольно разросшимся кустарником. Об этом кусочке территории то ли забыли, то ли не сочли нужным прикладывать к нему руки. Да и к чему? Огороженный с одной стороны оранжереей, с другой — хозблоком, он совсем не был виден постороннему глазу. А когда ребята, раздвинув кусты, вплотную приблизились к забору, Гарик указал на приваленный к частой металлической сетке огромный валун, казавшийся вросшим в землю, и с кряхтением его перевернул.

— Этот камень только с виду кажется жутко тяжелым, а на самом деле он легкий, потому что не круглый.

Вблизи оказалось, что это и не валун вовсе, а всего лишь его половинка, к тому же выдолбленная изнутри.

Не прилагая особых усилий, Гарик сдвинул камень в сторону и с гордостью проговорил:

— Я его еще прошлым летом нашел и сюда незаметно приволок. Сам, мне никто не помогал.

Затем разгреб прошлогоднюю траву и листву, отбросил ветки в сторону, и перед ребятами открылся небольшой лаз, похожий на звериную нору.

— И ход этот сам проделал. Знаете, сколько времени над ним трудился? Целый месяц. Одному в поселок мне бегать не разрешали, а очень хотелось — у меня там друг один был, из местных, не мог же я приходить к нему с телохранителем! И смотрите, меня здесь почти год не было, а проход этот до сих пор никто не обнаружил.

Нагнувшись, Артем заглянул в черную дыру.

— Значит, кроме тебя, в него не ступала нога человека? — пошутил он, но Гарик ответил со всей серьезностью:

— Янкина только. Она следила, чтобы меня никто не застукал, пока я его рою, а потом я разрешил ей в него пару раз пролезть.

— Да, свобода требует жертв, — глубокомысленно изрек Ромка и, слегка подумав, удивился: — А что, у ваших охранников, что ли, нет камер слежения? Вроде бы я в их домике мониторы видел.

— Есть, конечно, но это место почему-то в их обзор не попадает. Вот отсюда и досюда, — Гарик обвел рукой несколько кустов. — Думаете, я просто так стал долбить здесь землю? Вовсе нет. Один раз мы играли с Янкой в прятки, и я решил не бегать высунув язык по всей усадьбе, а понаблюдать с помощью камер, куда она спрячется. И вдруг она зашла за оранжерею и разом исчезла со всех экранов. К счастью, кроме меня, этого никто не заметил. Потом мы провели несколько экспериментов и выяснили, что только этот участок выпадает из поля зрения наших охранников. Я об этом никому не сказал, решил, что самому пригодится, и приступил к работе. И, как видите, трудился не зря, теперь мы спокойно можем выйти на волю, ни у кого не спрашиваясь. — Последнюю фразу он произнес с нескрываемым торжеством.

— Молодец, наш человек, — Ромка похвалил нового друга со всей искренностью, на какую был способен, а Артем озабоченно произнес:

— Ты хоть учел, насколько подрос за год? Твой ход уж больно узкий. Сам-то ты в него уже пролазил?

— Н-нет. Но можно проверить.

Гарик метнулся в оранжерею, принес оттуда клок полиэтиленовой пленки, постелил его на землю, уселся, вытянул в лаз ноги и быстро, словно угорь, проскользнул внутрь. Потом вытянул пленку вслед за собой, постелил ее снова, и вскоре ребята увидели его ноги, а затем и туловище. Миг — и перед ними во весь рост предстала его небольшая фигурка.

— Класс! — восхитился Ромка. — Дай-ка я тоже попробую.

— Ты не пролезешь, — заявил Артем, с большим сомнением взирая на весьма упитанного лучшего друга.

— Это еще почему? — возмутился Ромка.

Он выхватил у Гарика пленку, точно так же ее расстелил, уселся, потом лег на спину, засунув в лаз кроссовки. Ухватившись за окаймляющую забор металлическую планку, подтащил тело вперед и забормотал:

— Сейчас, погодите, не все сразу.

— Я же говорил, что застрянешь, как Винни-Пух, — засмеялся Артем. — Придется тебе теперь худеть всю неделю.

— И вовсе я не застрял. — Взъерошенный и красный от натуги, Ромка вытянул из прохода ноги и, найдя острую палку, принялся ковырять твердую каменистую землю, упрямо твердя: — Все равно пролезу, назло врагам, вот увидите.

— Погоди, я тебе помогу. — Гарик сбегал в хозблок и вернулся с маленькой саперной лопаткой. Общими усилиями друзья увеличили проход, после Ромки в него с легкостью пролез изрядно подросший за год Артем, а уж о Лешке и говорить было нечего: она вылезла бы наружу и без дополнительного расширения лаза.

Со стороны улицы тайный ход тоже был прикрыт сухими ветками, а вдоль забора живой изгородью разрослись деревья и сирень, поэтому с дороги беглецов не было видно. Друзья, нисколько не опасаясь, что их заметят, заложили лаз ветками и спокойно вышли из-за кустов. Но не успели пройти и десятка метров, как их кто-то окликнул.