— И больше у вас никаких подвалов и потайных мест нет? — покрутив головой, спросил юный сыщик.

Гарик развел руками.

— Извини, но это все.

— Тогда пошли смотреть, кто где находится и что делает.

Тамара Петровна в сползших на кончик носа очках что-то шептала себе под нос и сосредоточенно тыкала пальцем в калькулятор. У стены, то и дело покашливая, чинил перегоревший светильник Николай Иванович. На кухне гремела кастрюльками Татьяна. В окно можно было видеть, как садовник Василий Трофимович пропалывает очередную цветочную клумбу. Идиллия, да и только.

— А где все остальные? — спросил Гарик.

— А кто тебе нужен? — оторвалась от бумажек экономка. — Если Денис, то сам знаешь, что он в Москве. Макс со вчерашнего утра не возвращался. А вы, наверное, на речку собрались? Валера сегодня выходной взял, но Гриша у ворот сидит. Позвать?

— Не надо, мы сами его найдем. — Гарик попятился назад и прошептал: — Ну, и кто же из них? Не могу себе представить, что кто-то из этих людей мог похитить Никиту. А если это был не преступник, а Танька? Пошла за чем-нибудь в погреб, услышала, что там кто-то есть, испугалась и убежала?

— Спроси у нее, — двинулся к кухне Ромка.

— Тань, ты в погреб ходила? — наливая себе сок из холодильника, как бы невзначай поинтересовался Гарик.

— Ходила, — как всегда что-то жуя, коротко ответила девушка.

— А давно?

— Недавно. А что?

— А больше ты никого не видела?

В заплывших жиром маленьких глазках кухарки вспыхнул испуг.

— А кого я должна была видеть?

— Никого, я просто так спросил.

А Лешка в очередной раз подивилась Танькиной толщине. И еще без конца жует. На ее месте она бы целый год вообще ничего не ела, только чтобы не быть такой уродиной.

— Та тень не могла быть Танькиной, — покинув кухню, уверенно заявила она. — Она же бегать не может, а если бы и побежала, то топала бы, как слон, да еще и визжала б при этом. Или вы ее не знаете?

— Тогда остаются Николай Иванович и Василий Трофимович, — сказал Артем.

— А если это был кто-нибудь из охранников? — предположила Лешка. — Фред их всех знает и лаять на них не станет.

— Они надежные люди, — затряс головой Гарик, — и из домика не выходят.

Ромка взглянул на синеющую вдали речную гладь, на беседку, в которой они так весело провели вчерашний вечер, с огромным сожалением вздохнул и вернулся к делу.

— Вообще-то почти во всех детективах, которые я читал, слуги, как правило, остаются вне подозрений.

— Так то в книгах, — возразила Лешка. — Но, если так, то и подозревать некого, кроме Макса с Денисом, а они сейчас в Москве.

— И то верно, — кивнул брат.

— Но если это наш садовник или слесарь, во что я не очень-то верю, то не спросишь же у них напрямую: «Скажите, пожалуйста, вы, случайно, не похищали нашего Никиту»? — попытался пошутить Гарик, но ни сам и никто другой даже не улыбнулся.

— Хорошо бы за ними последить. — Ромка подошел к окну. Василий Трофимович трудился в саду, как пчелка, и, похоже, не собирался оставлять свои цветочки. — Да только это может занять много времени. Лучше подойти к делу с другого конца. Я предлагаю поехать в Москву к отцу Никиты и выяснить, не требовал ли кто за его сына выкуп. По телефону, сами понимаете, этого не узнать. Люди, у которых похищают детей, никуда никогда не заявляют и никому ни о чем не говорят. Нам он, конечно, тоже ничего не скажет, но мы увидим, в каком он настроении, и сделаем собственные выводы.

— Ох, как ужасно, если это так, — выдохнула Лешка. — Представляю себе состояние Николая Никитовича. Никита для него — все, я это вчера сама заметила.

— Тогда надо найти предлог для поездки в Москву и сказать няне Томе, чтобы она попросила Григория Михайловича нас туда отвезти, — сразу принял Ромкино предложение Гарик.

— Можно сказать, что у Лешки болит зуб и ей надо к врачу. Но только я считаю, что вы с Темкой должны остаться здесь. Мы с Лешкой и вдвоем там управимся. А вы последите за садовником со слесарем. К тому же, если Николай Никитович ни о чем не подозревает и тебя, Гарик, увидит, то сразу спросит, где Никита и почему мы оставили его одного. И что тогда ему отвечать?

Артем вздохнул, но с Ромкой согласился.

— Ладно, останусь здесь. Кто знает, не грозит ли опасность и Гарику тоже. Охрана, как видите, не всегда помогает. — Он протянул Лешке свой сотовый телефон. — Звоните, если что.

— А если няня спросит, где Никита? — озабоченно сказал Гарик.

— Если начнет его искать, то скажете, что он поехал с нами. Когда вернемся, будет видно, что делать дальше. Главное — действовать, а не сидеть на месте. Под лежачий камень, сами знаете, вода не течет.

Гарик побежал договариваться с Тамарой Петровной и Григорием Михайловичем, а брат с сестрой отправились собираться.

Жара набирала темпы, и Лешка, поднявшись в свою комнату, сняла с себя пуловер, который надела перед завтраком, и вынула из шкафа первую попавшуюся маечку. Переодеваясь, она вспомнила о том, как еще несколько дней назад, собираясь в аэропорт встречать Артема, страшно мучилась оттого, что никак не могла подобрать себе подходящий наряд. Сейчас бы ей те заботы! Да она бы всю-всю свою одежду и вообще все, что у нее есть, отдала за то, чтобы с Никитой не случилось ничего плохого.

Стянув с себя джинсы, она потянулась за сарафанчиком, хорошо помня, как вчера вечером, когда похолодало, второпях швырнула его в угол шкафа, поленившись вывернуть. Не глядя, сунула на самое дно руку и вместо сарафана ухватила теплый свитер. Пришлось смотреть внимательней. Сарафан лежал в другом углу, изнанкой внутрь. И вообще все в шкафу было как-то не так, будто в нем кто-то рылся. Странно. Может быть, в шкафу делали уборку? Но тогда вся одежда была бы аккуратно сложена, а не один только сарафан.

Лешка обернулась, взгляд упал на диван, и сердце застучало быстрее: коричневой обезьянки — подарка Артема — на месте не было. Она завертела головой. Игрушка валялась на полу в дальнем углу, хотя Лешка хорошо помнила, что утром, уходя, посадила ее на подушку.

Она полезла в сумку, открыла кошелек. Все деньги были целы. Еще раз проверила вещи и, убедившись, что ничего не пропало, опрометью кинулась к брату.

Ромка тоже переодевался, а Артем с Гариком дожидались, когда он окончательно соберется.

— А кто делает уборку в наших комнатах? Пылесосит и все такое?

— Никто не пылесосит, — ответил Гарик. — У нас во всех комнатах, и в подвалах, и даже на лоджиях и балконах установлена стационарная система очистки. Когда мы уходим на речку, няня Тома ее включает, и вся пыль, что есть в доме, собирается в специальные емкости. А вот вещи складывать придется тебе самой. Так уж получилось, что перед самым вашим приездом от нас ушла горничная, а Татьяна этим заниматься не хочет, говорит, что у нее и так дел полно. Но если ты тоже не хочешь, то я скажу няне…

Лешка помотала головой.

— Я и сама наведу у себя порядок. Дело в другом. У меня в комнате кто-то рылся, что-то искал и ничего не взял.

— Вот это да! — Ромка так и сел прямо на свою сумку. — Но что у тебя можно найти, кроме тряпок?

— Не знаю. Посмотрите вы, все ли у вас на месте.

Артем внимательно осмотрел шкаф и стол. Ромка слез с сумки и проверил ее содержимое, заглянул в тумбочку, подошел к подоконнику с наваленными на него книгами.

— Все, как было, — сказал он. — Ничего не понимаю. Гарик, проверь свою комнату.

Гарик помчался к себе и мгновенно вернулся обратно.

— Идемте скорее ко мне. Письмо пришло, от Никиты!

Все кинулись к его компьютеру. Те несколько фраз, что высвечивал экран, вряд ли можно было назвать письмом. Скорее, это была новая записка, и она мало чем отличалась от прежней.

«Не волнуйтесь, у меня все нормально, просто возникло очень срочное дело. Приеду — объясню. Ничего никому не говорите, очень вас прошу. Никита», — гласил экран.