— Ты что? Он же еще маленький. И как он это сделает?

Но Ромка уже воодушевился.

— У меня классная идея! — чуть ли не во весь голос воскликнул он, на что Лешка кивнула в сторону родительской спальни и приложила палец к губам. — Тогда ее брат зашептал: — Значит, так. Ты первым делом скажи Мишке, чтобы он перестал трусить. Я ему это уже один раз внушал, но надо повторить снова, чтобы получше закрепилось. Напомни ему, что он мужчина, а потому не должен падать в обморок от каждого шороха. Пусть возьмет себя в руки, станет храбрым, хладнокровным, иначе мы не примем его в члены нашего детективного клуба. Ну, он что, по телику боевики, что ли, не смотрит, или там фильмы ужасов? В них и пострашнее катастрофы бывают. Пускай еще вспомнит фильм «Один дома» и берет пример со своего ровесника Кевина, который только так расправляется со всякими там бандитами и грабителями. Скажи ему еще, что лучший способ защиты — нападение. Правда, пока ему ни на кого нападать не надо, но кое-какие действия он вполне может предпринять.

— Какие, например?

Ромкины размышления длились недолго.

— Всякие. Слушай, как ты считаешь, не мог бы он сфотографировать этого мужика и передать нам его снимок? Пусть сам сообразит, как это сделать. Станет думать — некогда будет бояться. Посоветуй ему взять на вооружение лозунг: «Действовать, а не дрожать». Пусть он заговорит с этим человеком, что ли, или пригрозит ему чем-нибудь, или спросит, как его зовут, а сам в это время тайно заснимет на пленку. Должны же мы хоть от чего-то отталкиваться, чтобы узнать, что там происходит на самом деле.

Лешка вздохнула и с сомнением произнесла:

— Я-то, конечно, все это ему передам, но, думаешь, он со всем этим сумеет справиться? Что-то ты слишком многого хочешь от ребенка.

— А ты ему скажи, что если он нас не послушает, то мы не сможем ему помочь. Жаль, Лешка, что у нас с тобой нет цифровой веб-камеры, и потому он не может нас увидеть. Мое мужественное лицо придало бы ему смелости.

— Да уж, — усмехнулась Лешка.

— А что, нет? — Ромка посмотрел в зеркало и, с удовлетворением оглядев себя, еще больше утвердился в своем мнении. — Жаль только, что сейчас к отцу с этим никак не подлезть. Но ничего, я исправлю физику и выпрошу у него такую камеру. Особого убытка он не понесет, среди них есть знаешь какие дешевые!

— Тогда исправляй свою физику скорее! Затем Лешка продиктовала все то, что ей велел брат, в микрофон, и отослала звуковой файл в Америку, а новое Мишино письмо она отправила Артему в Англию.

Уже светало, когда они снова отправились спать. Утром Валерия Михайловна едва смогла добудиться их обоих.

— Слишком долго вчера гуляли, поздно легли, теперь вставать не хотите, — ворчала она. — Чтобы больше так поздно домой не возвращались!

Прибежав из школы, Лешка, позевывая от недосыпания, снова уселась за компьютер, а Ромка схватился за телефонную трубку.

— Как ты думаешь, Николай Никитович сейчас на работе? — озабоченно спросил он.

— Наверное. Если только он не уехал ни в какую командировку.

Ромка полистал свою потрепанную записную книжку и нашел нужный номер. Банкир Новгородцев оказался на месте.

— Здравствуйте, Николай Никитович! — радостно закричал юный сыщик. — Вы меня помните? Это я, Рома.

— Кого-кого, а тебя-то я никогда не забуду, — ответил банкир. — Рад тебя слышать. Ты, наверное, хочешь, чтобы я в ваших газетах свою рекламу продлил?

— Что? Ах, да, конечно, а вы хотите, чтобы она осталась в них обеих?

— Почему бы и нет? — порадовал мальчишку Новгородцев.

— Отлично, — расцвел Ромка. — К вам, значит, надо прийти с контрактами? Вы только скажите, когда.

Вообще-то свою поначалу удачную рекламную деятельность они с Лешкой прекратили еще в марте, так как, кроме хороших знакомых, почти никто не соглашался становиться их клиентами. Тогда, забросив учебу, они целыми днями бегали по всяким организациям, фирмам и учреждениям, причем эта беготня не приносила им никаких результатов: все имели собственные планы-графики размещения своей рекламы, и никто не хотел связываться с незнакомыми подростками. А потом подкрались весенние каникулы, и стало вовсе не до беготни. Да и Олег Викторович подключился к Интернету с условием, что Ромка подтянет свои оценки в школе. Но сейчас Ромка вовсе не собирался отказываться от того, что само плыло им в руки.

— Да хоть завтра, — ответил Новгородцев на его вопрос. — Я предупрежу своего заместителя, он вас примет.

— Спасибо большое, — сказал мальчишка и, недолго думая, перевел разговор в нужное ему русло. — Николай Никитович, скажите, пожалуйста, вы случайно не знаете банкира по фамилии Ставицкий?

— Из какого он банка? — спросил Новгородцев.

— Теперь уже ни из какого. Приблизительно год тому назад этот человек попал в автомобильную катастрофу и погиб. А в каком банке он работал раньше, я не знаю.

Банкир задумался.

— Ставицкий, говоришь? Странно. Что-то я такого не припоминаю.

— А вы со всеми московскими банкирами знакомы?

— Даже если и не знаком, то наслышан о каждом. Может быть, этот человек был не управляющим банком, а, скажем, заместителем управляющего? — предположил Новгородцев. — Хотя и такой случай, конечно, не мог бы забыться… Я должен был о нем знать.

— Николай Никитович, — набрался смелости Ромка. — Мне бы не хотелось вас затруднять, но не могли бы вы выяснить для меня хоть какие-нибудь подробности того происшествия? Вам ведь есть у кого спросить, да?

Новгородцев был деловым и обязательным человеком, и Ромка знал, что он не станет тратить время на ненужные расспросы. Так и оказалось.

— Ну что ж, вы приходите ко мне завтра с контрактами, а я к тому времени постараюсь для вас разузнать все, что смогу, — лаконично ответил банкир.

— Спасибо!

Ромка положил трубку и потер руки.

— Лешка, а как все-таки полезно делать добрые дела! Ведь если бы мы Николая Никитовича осенью от Клеща не спасли, он бы тогда взорвался в своем «мерсе» и сейчас не давал бы нам рекламу и не смог бы снабжать нас никакой информацией, да?[5] А лишние бабки нам сейчас тоже не повредят. Я, знаешь, как поистратился! Еще бумагу для принтера купить надо, и картридж новый. И за Интернет сможем сами заплатить, а то и цифровую камеру к компьютеру купим. — Подумав, он скривился и добавил: — Но иметь слишком много денег тоже ни к чему.

— Почему это? — удивилась Лешка.

— Опасно для жизни. Убить могут, — коротко объяснил Ромка.

— Понятно, — сказала девочка. — Но когда ты вырастешь и станешь настоящим детективом, то и будешь ловить таких опасных преступников, которые людей убивают.

— Я уже и сейчас это делаю, — заявил ее брат.

Рассказав своим новым друзьям о страшной кассете и незнакомом подозрительном человеке, который, как он узнал от Ронни, уже не единожды разглядывал их дом, Миша не перестал вздрагивать от каждого шороха. Больше всего на свете ему хотелось забиться в какой-нибудь самый дальний уголок, закрыть глаза и уши, чтобы никого не видеть и не слышать, и чтобы его никто и нигде не нашел. Он даже Стефани не хотел сейчас видеть. Тем более что мальчик не сомневался: она нисколечко не поверила в то, что на ее кассете он видел не смешного дятла Вуди, а совсем-совсем другое. Скорее всего, она решила, что он все это неизвестно зачем выдумал.

А встреченный сегодня незнакомец ну никак не выходил у него из головы. Зачем, с какой целью на улице, где прохожих почти не бывает, потому что все живущие здесь люди, как правило, передвигаются на машинах, околачивается этот странный неизвестный дядька?

Спустя некоторое время мальчик снова подошел к компьютеру. Конечно, ответа от Лешки с Ромкой ждать не стоит: у них, он знал, сейчас ночь, они спят и не подозревают, как ему здесь плохо, страшно и одиноко. А рука машинально подвела стрелочку к заветному значку. И случилось чудо. Из Москвы письмо было! Они, наверное, почувствовали, как он его ждет.