— Мисс Силвер…

Ее довольно суровый взгляд смягчился.

— Вы считаете, что не имеете причин доверять мне. Но вы должны все-таки решить, собираетесь ли вы открыться мне или нет. Позвольте мне процитировать вам покойного лорда Теннисона: «О, иль совсем не доверяй, иль доверяй во всем».

— Мисс Силвер…

Она внезапно одарила Кэтрин обезоруживающей улыбкой.

— Я понимаю, у вас нет причин доверять мне. Пожалуйста, не думайте, что я буду принуждать вас мне открыться. Но не думайте также, что я могу смириться с доверием наполовину, цель которого — обман. Вы ведь многое утаили от меня, не так ли? Думаю, вы знаете о своем муже намного больше, чем рассказали. Он потерял память, но вы-то сохранили вашу. Вы утверждаете, что он не изменился, что любой, кто был знаком с ним до исчезновения, смог бы и сейчас его узнать. Что дает вам такую уверенность? Вы не чувствуете необходимости принуждать Фрэнка Эбботта вспомнить забытую фамилию, не собираетесь настаивать, что он должен опросить всех друзей и знакомых и найти свидетельство, которое поможет восстановить утерянную личность Уильяма Смита. Почему? Я думаю, потому что вы не нуждаетесь в этом свидетельстве. Я думаю, вы прекрасно знаете, кто такой ваш муж. Если вам нужна моя помощь, приходите ко мне снова. Я с радостью сделаю все, что смогу. Идите домой и подумайте над тем, что я сказала.

Глава 21

Ошеломленная, Кэтрин отправилась домой. Всю дорогу она шла пешком, потому что хотела подумать, но слишком большой беспорядок царил в ее голове. Она не могла контролировать всплески эмоций и мысли ее метались туда-сюда. В конце концов все возвращалось к одному: она не знала, что делать.

Кэтрин продолжала идти. Воздух был мягким и влажным. Стоял один из тех мягких январских дней, когда сырость так легко оборачивается туманом. Она была бы рада сейчас ощутить на лице острое морозное покалывание или удар резкого ветра. Но ее окружал лишь этот мягкий, безветренный воздух. Если бы она сейчас вернулась к мисс Силвер, неизвестно, что бы вышло из этого. В худшем случае — огласка, бесчестье, все то, что Уильяму трудно было бы простить. Но если она отступит, то, возможно, его жизнь подвергнется риску.

Вернувшись домой, Кэтрин обнаружила, что муж ушел — на месте ее записки лежала его:

Я решил осмотреть машину. Мистер Таттлкомб, кажется, обещал отпустить нас днем в субботу.

Уильям вернулся, опоздав к чаю, радостно поцеловал Кэтрин и отправился в ванную. И только намазывая джем на хлеб, он спросил у жены, где она была. Кэтрин все время размышляла, спросит ли он и что же ей ответить. Но когда он все-таки спросил, она уже знала, что скажет. Она не могла лгать Уильяму, не могла хитрить. Ответ был таким же простым, как и вопрос:

— Я ходила к мисс Силвер.

— Мисс Силвер?

— Знакомая мистера Эбботта — та женщина, чей адрес он тебе дал.

Уильям положил на хлеб горку джема. Потом сказал:

— А… К ней? Зачем?

— Из-за того, что ты мне рассказал.

— Ты имеешь в виду, о том, что меня толкнули?

— Да.

— Это было странно, да? Хороший джем. Где ты его достала?

— Я сделала его прошлым летом, когда жила в деревне.

— Я как раз подумал, что он не похож на магазинный. Да, если говорить о странных вещах, это действительно странно.

— Что странно? — Ее смеющийся голос слегка дрожал. — Ты непоследователен. Мы же говорили о джеме.

— Я это и имею в виду. Ты делала джем прошлым летом, а я даже не знал, что на свете существуешь ты и делаешь джем. А если бы даже и знал, то не знал бы, что ты делаешь его для меня. И ты бы не знала. А что ты делала в деревне?

— Гостила у тети.

— Где?

— В Ледстоу.

Уильям прищурился.

— Должен ли я знать, где находится Ледстоу?

— Примерно в семи милях от Ледлингтона.

Он кивнул.

— Я как-то ездил в Ледлингтон по делу, всего на день. Там довольно приятная старая рыночная площадь, но посреди нее — ужасающая статуя: сэр Альберт Какой-то там в мраморных брюках. И какая она, эта мисс Силвер?

Кэтрин побледнела.

— Похожа на престарелую гувернантку.

Уильям отставил чашку.

— Именно этим она раньше занималась. Да, не похоже, что она тебе очень понравилась.

Нужно было на этом остановиться. Если бы Кэтрин так и сделала, возможно, Уильям больше никогда и не вспомнил бы об этом. Но что-то не позволяло ей остановиться. Кэтрин ответила:

— Она… производит впечатление.

— Как это?

— Ну, она очень много знает. Она знает, о чем ей рассказали, а о чем умолчали. Я не рассказала ей всего, но она все равно знала, что я скрыла.

Уильям положил себе еще джема.

— Может, этот парень, Эбботт, ей сказал. Дорогая, ты ничего не ешь.

— Я не голодна. Нет, он не мог — он этого не знал.

— Почему ты не голодна?

Кэтрин улыбнулась мужу.

— Просто не голодна.

— Если не он ей сказал, как же она узнала?

— Она просто складывает вместе те вещи, которые ты говоришь, а ты этого и не замечаешь. Потому что ты думаешь, что другой человек в этих вещах не увидит никакого смысла. А она складывает их вместе и получает то, что ты не собирался ей рассказывать.

Уильям отрезал себе еще хлеба.

— Что же ты ей сказала и что она из этого вынесла? Дорогая, ты очень бледна. Что с тобой?

— Ничего. Она знала, что тебя ударили по голове. Фрэнк Эбботт ей рассказал.

На лице Уильяма отразился интерес.

— Это его имя? Она называет его Фрэнком?

— Я… не знаю.

— Но ты должна знать, иначе откуда бы тебе стало известно его имя. Интересно, зачем он ей обо мне рассказал.

— Он подумал, что ее это заинтересует.

— А ты говорила ей про то, как меня толкнули в спину?

— Да. Уильям, я рассказала ей об Эмили Солт — о ее странностях. Я подумала, мисс Силвер могла бы выяснить: может быть, это больше, чем просто странность, и… И где Эмили была в тот момент, когда тебя толкнули.

Уильям покачал головой.

— Это все бесполезно. Предположим, она выходила отправить письмо — это же ничего не доказывает. А что ответила мисс Силвер?

Кэтрин вспыхнула. В ее мозгу пронеслись слова мисс Силвер: «Думаю, вы знаете намного больше, чем рассказали мне»… «Ваш муж потерял память, но вы-то сохранили свою»… «Идите домой и подумайте о том, что я сказала»… Идите домой и подумайте — Кэтрин все думала и думала, не в силах остановиться. Кровь отлила от ее щек. Отвечая на вопрос Уильяма, она снова была бледна:

— Она сказала, что я не рассказала ей всего. Что она не возьмется за дело, пока я не расскажу. Велела мне пойти домой и подумать, хочу ли я, чтобы она занималась этим делом или нет.

Уильям взглянул на нее:

— Чего ты ей не рассказала?

Кэтрин с болью поглядела на мужа.

— Это нелегко. Мне казалось, что рассказать ей об Эмили Солт будет честно. Но я не знаю насчет других людей…

— Кого ты имеешь в виду под «другими людьми»?

Она снова покраснела.

— Может быть ведь кто-нибудь еще… Я не знаю… Я хочу быть честной…

— Некий человек, который хочет убрать меня с дороги?

— Он ведь действительно может быть. Мне даже не хочется думать об этом.

— Но почему? Я имею в виду, зачем кому-то может понадобиться избавляться от меня? Если только этот парень не влюбился в тебя и не решил, что убрать меня — отличная идея. — Он почти смеялся, говоря это, но к последней фразе посерьезнел. Брови мрачно сошлись. — Дорогая, это бред.

— Кто-то ведь толкнул тебя.

Они сидели, глядя друг другу в глаза. Потом Уильям проговорил медленно:

— Сегодня днем случилось кое-что еще — по крайней мере, я выяснил это сегодня днем. Я не хотел тебе рассказывать, но, пожалуй, лучше мне это сделать. Ты знаешь, что я собирался осмотреть автомобиль. Я это сделал. И обнаружил, что переднее левое колесо не закреплено.

Кэтрин, словно эхо, повторила последнее слово: