Нажал на спуск, нажал на взвод, вложил стрелу и снова можно стрелять. За минуту получалось сделать примерно десять выстрелов. Темп стрельбы высокий, но скорострельность зависела и от того, что надо доставать стрелы из колчана.

Которого у меня и не было, кстати.

Третьим номером я думал создать магазин для стрел, но с этим возникли большие трудности. Стрела — это вам не патрон, она довольно тяжёлая, иначе её ветром сдувать будет. Магазин, даже стрел на пять, сильно бы выпирал сбоку или снизу, нарушая баланс, да и в кармане такую бандуру не поносишь. При постепенном опустошении магазина, центр тяжести будет сильно сдвигаться, о точности стрельбы из такого оружия можно и не мечтать.

Проще держать пучок стрел в руке и вкладывать по одной, а потом брать следующий пучок. Но хотелось же полной автоматизации этого процесса.

Самой правильной мыслью у меня было создать магазин для стрел, имеющий всегда один и тот же вес, и занимающий места не больше, чем на одну стрелу. Для жителя Земли это звучало бы как фантастика, но тут магический мир, и тут есть магия пространства. Надо просто приделать систему, что-то вроде той, что была на моём цветастом портфеле, которую испортили проклятые поклонники Красного Лотоса.

Оказалось, что я слишком много хочу. Портфели, типа моего, в Империи Меноран делать не умел никто, это была импортная продукция. Привозили их из Нермилии, но и там их не делали, а закупали где-то далеко.

Работающий, потфель стоил бы порядка пятнадцати — двадцати тысяч золотых, хотя и имел ряд ограничений. А я раньше даже не понимал, какую драгоценность носил на своей спине.

— Всё, иди спать в кроватку. — Паучок отправился в свою коробку, а я решил заняться новым видом медитации, которому меня учила Наталина.

Судя по множеству образов, которые не могли быть моими собственными воспоминаниями, до качественного рывка мне осталось совсем немного. Если напрячься, то я уже мог вспомнить лица людей, которых видел парень при жизни, но сам я их не встречал. Имена этих людей, правда, не вспоминались.

Вечерами я читал свои книжки про тёмную магию, пытаясь и их как-то упорядочить, но быстро понял, что в этой информации большие пробелы, многое не склеивалось. Создать аркан для душ я уже знаю как, но для чего вообще ловить чьи-то души или сущности — так и не понял.

Меня больше заинтересовали символы, которые отпугивали или запирали бестелесных или призраков. Кроме аркана, на звезде рисовалась темница слова. Теоретически, сущность можно было запереть в этой темнице навечно, убрав из рисунка ману. Её не разрушить без внешнего воздействия, а оно включало в себя доступ к ауре того, кто освобождал пленника. Вот так решишь кого-то опустить, подставишься, а он тебя убьёт.

Оказывается, так и делали замки для сущностей на нейтральных к магии предметах. Притягиваешь сущность в аркан, как только человек умрёт, положив туда нейтральную к магии вещь. После этого терроризируешь попавшего в звезду, пока он не спрячется в предмет, и всё, можно накладывать замок. Почему-то, если сущность не сама туда залазила, то запереть было нельзя, а тут она запиралась своим желанием. Потому так нельзя поймать демона, они никогда не полезут никуда, а люди часто не знают, что совершают ошибку.

Замок лишался маны и всё, готова вечная темница. Получается, если бы кто-то захотел запереть графа в шпаге, он бы это вполне смог сделать, ведь забрался призрак туда сам! Столько лет человеку, а не знает технику безопасности, известную каждому демону.

Прочитал все условия для вызова демонов, какие ошибки нельзя допускать при этом, и какие условия нужны для самого призыва. Кстати, убивать кого-то было вовсе не обязательно. Для аркана было достаточно того, что звезда напитана маной смерти, но как ты её получил — убил кого-то или вкачал из своего ядра — было не важно.

Думаю, эту магию запрещают только потому, что ей может научиться любой, даже неодарённый, но тогда нужны жертвы. А так, в магии смерти нет ничего страшного или необычного.

Ах да, я наконец-то научился читать на нермильском!

Когда регистрировали тех, кто не умел читать на имперском, я попросил себе амулет для нермильского. Никак не показав своего удивления, клерк записал моё пожелание, и на следующий день все ученики получили амулеты, которые мы под руководством этого же клерка, и активировали. Оказывается, кроме меня, в классе никто до этого не умел читать вообще, хотя считали многие очень даже хорошо. Особенно, деньги.

После медитации, подумал, стоит ли повисеть с грузом на ногах, но потом решил, что это уже не так актуально. Наталина утверждала, что после окончательного превращения тела во всестихийное ядро, я смогу сам его перестраивать, вот тогда и вырасту таким, каким хочу. Она сама вон за двадцать дней себе сделала тело, какое хотела. Мне же не сиськи увеличить, а всего лишь рост.

Пора к артефактору.

— Баронет, у меня к тебе очень серьёзное дело. — С Герхальдом сидели мы всего лишь минут десять, а он почему-то решил уже перейти к делу. Такая поспешность снова заставила меня напрячься. — Ты пойми, для меня это очень важный шаг, потому я и решился обратиться к тебе. Ты меня выслушай, я уже давно об этом думаю, но понимаю, что без твоего решения я ничего сделать не смогу.

— Давай без этих долгих вступлений. — Наконец прервал я торжественную паузу. — Скажи сразу, что случилось, и чем я могу тебе помочь.

— Да, случилось. — Кивнул артефактор, задумался и опрокинул в себя сразу весь бокал, хотя обычно пил его в несколько приёмов. — Понимаешь, я влюбился.

Информация для меня новой не была. Это я к тому, что об интрижках старшего преподавателя со студентками с факультета травниц, мне уже кто только не рассказывал. Сам я его ни разу со студентками не видел, когда мы с Мелти приходили, артефактор всегда встречал нас один.

— Поздравляю. — Немного неуверенно ответил я ему. — И?..

Он что, затащил в спальню какую-то благородную и теперь ему нужна защита от её родственников?

— И собираюсь жениться. — Кивнул он уверенно. — У меня есть деньги, свой дом в границах третьей стены, ты не смотри, что я целыми днями пропадаю тут, в лаборатории. — Заговорил он быстро, словно я хотел его перебить.

— Рад за тебя. — Снова не понял я, к чему мне эта информация. Может, хочет предупредить, что теперь мы не сможем заниматься? — Ты что, хочешь уйти из Академии?

— Зачем? — Искренне удивился он, и я понял, что не угадал.

Дело в другом.

— Тогда объясни толком, причём тут я.

— Так это я к тому и веду. — Он пошарил глазами по непривычно заполненному столу, потом всё же налил себе ещё, так и не выбрав, чем закусить. — Я всегда считал, что жена должна быть продолжением мужа. — Взяв бокал, Герхальд задумался, глянул на него, но поставил на стол, не выпив. — И что такой женщины для меня никогда не найдётся. Артефакторика — это такая наука, которая не интересна женщинам. — Он сделал паузу, тяжело вздохнул. — А я уже не молод, всё же, к полтиннику приближаюсь.

Решив не перебивать, и дождаться, когда он выскажет всё, что хочет сказать, тоже налил себе вина. Алкоголь на меня не действует, но лучше пить хорошее вино, чем плохое. А у артефактора вино всегда было хорошим.

Выпил, но закусывать не стал, решив, что это нарушит момент. Моё напряжение нарастало, но я приказал себе ждать.

— И теперь моё счастье зависит от тебя. — Наконец выдал итог своей речи Герхальд. — Я тебя прошу, разреши мне жениться на леди Мелти.

Если опустить маты, которыми я охарактеризовал моё чувство облегчения, то моя мысленная речь состояла из одних предлогов. И это всё, что он хотел мне сказать? А я уже чего только не напридумывал!

— А почему я должен давать какое-то разрешение? — Наконец успокоившись, я задал вполне логичный вопрос. — Она взрослый человек. Ну, на крайний случай, мог бы спросить разрешения у её родителей. Я-то тут причём?

— Так она же твоя женщина! — Как что-то и так всем понятное, воскликнул он. — Забирать женщину у благородного без его разрешения? Мы с тобой в хороших отношениях, но это было бы оскорблением, я и сам это прекрасно понимаю.