Теперь дверь на выход была за моей спиной, и я начал постепенно отступать к ней. Противников всё ещё пятеро, во время этой битвы ни один не умер. Печально.

Отступал неспешно, всё так же выставив шпагу перед собой. Так, не споткнуться бы о трупы возле дверей.

Один бандит получил рану в плечо, второй в ногу, эти двое на время выпали из схватки. Если у них, конечно, лечилок нет. А то знаю я местные приколы, уже ловили меня на такое.

Трое из бандитов не пострадали совсем, вот они и выстроились новым полукругом, но наступать своими синхронными шагами не спешили. Кажется, моя изворотливость и неубиваемость их хоть немного, да впечатлила.

В это время лысый встал со своего места и достал из-за дивана арбалет. Машинка не такая и большая, но в условиях комнаты способна убить любого. Если у него нет амулета, конечно.

— В сторону. — Коротко скомандовал он, и бандиты тут же подались в стороны от общего направления выстрела. — Геннидар, или ты бросаешь свою шпагу, или получаешь стрелу. Не бойся, убивать мы тебя не будем, сам знаешь, что любую смерть в пределах города расследуют некроманты наказующих.

Амулет против стрел на мне, так что на его угрозы можно наплевать, но своей фразой он остановил меня от необдуманного поступка. Я только хотел приказать Ромашке, чтобы он тут всех, кроме лысого, поубивал к чертям.

А ведь он прав. Любую смерть в пределах города действительно расследуют некроманты, а смертями от моего паучка они уже дважды усиленно интересовались. В этот раз со мной нет Наталины, тела не скрыть. Да и куча народу в курсе, что я пошёл именно сюда. В комнате нет писклявого, а он самый главный свидетель моего участия в этом шоу.

— Ответь, ты знаешь, где Криста? — Чуть-чуть взмахнул шпагой в сторону одного из бандитов, который вздумал незаметно сделать шаг в мою сторону.

— С девушкой ты увидишься, обещаю. — Чувствуя себя хозяином положения, лысый чуть расслабился. — Наденьте на него усмиритель. Только сбоку подходите, тупые самки ящерицы!

Один из бандитов, тот, что слева, снял с пояса ошейник и шагнул ко мне. Второй, с другой стороны, сделал тоже самое. Третий, справа, остался на месте. Смотрю, у каждого из них на поясе такое украшение болтается, подготовились к моему визиту.

Пора.

Помня, как они хорошо блокируют боковые удары, первого угостил прямым уколом в горло. Уж этот бросок я научился делать в доли секунды, помня, как он спас меня во время дуэли против легкого мечника. После я отрабатывал его постоянно, научившись колоть без участия мозгов, на одних рефлексах.

С этой стороны больше противников не было, шагнул туда, отмахнувшись от второго бандита.

В этого тоже попал удачно. Вместо ножа он держал ошейник, наверное, поэтому заблокировал он мой удар немного неуклюже. Я попал ему по кулаку, и бандит, вскрикнув, прижал его в животу, полностью открывшись. Укол — и ещё один отправил свою сущность к своему богу.

Шагнул к последнему, но во время шага в меня попала стрела. Лысый всё же выбрал момент, чтобы подстрелить меня.

А-а! Что же так больно-то!?

Не знаю почему, но амулет против стрел не сработал. Я получил серьёзный удар по ноге, и она буквально подломилась, не упал я только чудом. Если бы не непробиваемые подштанники, левая нога была бы проткнута.

— Ошейник! — Лысый ко мне подходить не спешил, но пока я старался удержаться на ногах, арбалет успел снова зарядить. — Быстрее давай, безногий шакал!

Стоять, опираясь на одну ногу было неудобно, но я всё же выставил шпагу перед собой. Этого противника я не боялся. Даже хромой, вооруженного одним ножом, я убью его легко. Опасность для меня представляет только метательное оружие. Я не граф, если бандит кинет нож, при неработающем амулете, могу и не успеть среагировать.

Да и арбалет, который опасно маячил невдалеке, вносил свои поправки в мои дальнейшие действия.

— Ганнидар, мне всё же придётся тебя серьёзно подстрелить, если ты не дашь надеть на себя усмиритель. — Окающий занудливый голос раздражал, но я понимал, что он, как бы, прав. Ошейник мне надеть придётся.

— Хорошо, не стреляй, я надену его сам. — Наклонился и поднял с пола один из усмирителей. Такая игрушка, помнится, больше десятки золотых стоит, а тут они у каждого имеются.

Надел ошейник, замок в наступившей тишине довольно громко щёлкнул.

Этот щелчок тут же расслабил всех присутствующих. Лысый опустил арбалет, коротко приказав:

— Забери у него шпагу. — И посмотрел на двух раненых. — Чего разлеглись, быстро встали! Нечего было в межсезонье пропивать амулеты, теперь страдайте.

Последний здоровый бандит шагнул ко мне, широко улыбаясь, и закрывая меня своим телом от лысого.

Так, улыбаясь, он и умер, получив удар кинжалом в подбородок, который я нанёс вместе со щелчком открывшегося усмирителя. Немного неуклюже обогнув стоящий труп, и делая шаг вперёд, выдернул кинжал, чтобы кровь на меня не попала. Рука, правда, была уже вся в крови, но тут главное кинжал не выронить.

Три шага. Это если прыжками, но не с больной же ногой их делать. На моей стороне была неожиданность, так что, в первые две секунды я успел проковылять первые полтора метра.

Из шести.

Третья и четвёртая секунда у лысого ушла на осмысление ситуации и взгляд на оседающего убитого, а я успел сделать ещё три коротких шага.

Последний рывок, оттолкнувшись здоровой ногой, я проделал уже во время поднятия арбалета. Не знаю, какой мировой рекорд по прыжкам с места, но я его точно превысил.

Успел. Удар шпагой сбил чуть в сторону арбалет, а уже левой я всадил кинжал лысому в правое плечо. Что характерно, оба раненых в это время даже не дёрнулись в мою сторону.

Глухой крик, и я наваливаюсь на лысого, сбивая его на диван. Бесполезную в ближнем бою шпагу пришлось выронить, левая рука была занята кинжалом, который застрял в чужом плече. Лысый пытался меня скинуть с себя, но я уже вошёл в раж. С хорошим размахом я зарядил правой ему в челюсть, чуть не сломав себе пальцы.

Короткая боль стрельнула в костяшках, но мою ярость не остановила. Опираясь левой рукой на кинжал, я нанёс второй удар, а затем сразу третий, в ухо. Больная нога почувствовала, как её пнули, но это отразилось где-то на затворках сознания.

Ещё один удар кулаком, левой вытащить кинжал и приставить к горлу.

— Дёрнешься — умрёшь. — Прошипел я ему прямо в лицо.

Не знаю, что было у этого человека в голове, но он попытался меня ударить в живот левой рукой. Точнее, не попытался, а ударил. Рубашка, отлично защищающая меня от порезов, от удара тупым предметом не защитила, я охнул и невольно дёрнул левой рукой.

Кровь из разрезанного горла плеснула в лицо, а у меня даже сил отшатнуться не было, я в это время восстанавливал дыхание после его удара.

Вот урод! Я же не хотел его убивать! Он ещё не ответил на все мои вопросы. Ещё и кровью меня своей забрызгал! Правда, у меня тут имеется ещё два языка, но вряд ли они много знают.

Неспешно оттолкнулся от тела, встал на шатающихся ногах, стараясь не опираться на болевшую, огляделся.

Думаю, мой вид впечатлял. Два оставшихся в живых бандита от моего взгляда отшатнулись, а тот, что сидел на полу с раненой ногой, даже отползти попытался. Убежать они не успели, думаю, им тоже помешали тела у двери. А может, просто идиоты.

Наклонился, поднял шпагу. Думаю, надо сначала заняться тем, что на ногах, раненым в плечо. Второй точно никуда не денется.

— Играем в игру, которая называется «пока говоришь — живёшь». — Поигрывая шпагой и кинжалом, я сделал шаг к бандиту. — Ну!

— Так это, я ничего не знаю. — Этот дурак отступал от меня, а потом здоровой рукой вытащил нож. Возможно, мой рост и возраст его не сильно впечатлили, да и откровенная хромота говорила, что боец из меня сейчас не очень.

— Жаль, значит, ты для меня бесполезен. — Короткий укол в лицо, который он даже заблокировать не успел.

Слабак.

— Может, ты что-то хочешь мне сказать? — Повернулся к последнему выжившему. — Заинтересуешь меня — останешься жить, слово благородного.