Нужно ли мне догадываться, кому принадлежит это платье? Моя сестра никогда не занималась танцами. И вот мои зубы снова стучат, они чувствуют, как скоро я доберусь до одной невыносимой девчонки.

Оглядываюсь по сторонам и короткими перебежками тороплюсь в универ. Гусь с утра опять предупреждал меня гагаканьем, что лучше бы мне дома оставаться.

Так я и хотела. Но родители выгнали. Папа по дороге в больницу подкинул меня до остановки и удачи в учебе пожелал. Лучше бы ты мне, папа, подсказал, как теперь выжить и спастись от бешеного зверюги.

Приблизительно в таком духе Арина назвала брата. Вчера ей влетело за наши рисуночки и за мое платье, которое она подсунула в сумку. Бедная подруга теперь будет всю неделю у Евсея в берлоге делать уборку. И еще там, где он скажет. Такие у него условия. Зверь натуральный, что тут еще понимать?

И вот я чувствую, что моя участь тоже мимо не пройдет. Где-то рядом витает и выжидает момент, чтоб напасть.

Догоняю свое спасение. Фу-у-ух. Как хорошо, что попался нужный парень по пути.

— Привет, Илья. Я так рада, что тебя встретила!

Честно, прямо счастье привалило.

С Мошкиным я больше надеюсь, что пронесет. Ну хоть наполовину, пожалуйста!

— И я рад тебя видеть, Лиза. Но ты бы и так меня встретила, мы ведь учимся вместе, — приветливость парня греет душу, в то время как мысли о другом, враге моем с буйной фантазией, все внутренности холодят.

Илья в своей манере мило беседует со мной до самой аудитории. Нигде нет Евсея. А я же не хочу с ним столкнуться, но от того вдвойне гада ищу.

Садимся с Ильей, и я занимаю место Арине. Подруга приходит, мешаем умному Мошкину слушать лекцию. Она жалуется на брата и бесится, и похоже, что мы влипли серьезно.

— Нет, надписей на машине бы не хватило, — я и не думаю сожалеть ни о чем. Идея с платьем моя, если что.

Это после метки-то!

А еще после втираний от мамы, как нехорошо напиваться. Мне же пришлось кивать и соглашаться, лишь бы не объяснять, чего мы в подъезде стояли в обнимочку. И зачем я припала к шее Евсея. Позор, да и только, с любой стороны.

— Брат делает из нас виноватых, вроде это мы его заставляли платье показывать паркурщикам. Откуда мы знали, что так круто получится? — у подруги не проходят возмущения.

— Да и вообще, пусть скажет спасибо, — солидарности во мне хоть отбавляй. — Я ему свое самое пышное платье дала. Самое лучшее выбрала. На выпускном в нем вальс танцевала. А твой брат-гад перебирает!

Приходим к тому, что обычно… Евсей сам виноват. Лезет к нам. Значит, пусть на ответки не жалуется.

В самом начале перемены тот, о ком думали, дает о себе знать. Евсей звонит сестре и требует, чтобы та срочно бежала к нему наводить порядок в рюкзаке. Иначе обещает утроить срок по уборке в берлоге.

— Я ему так наведу, так наведу, что вообще свой рюкзак не найдет, — грозится подруга и злая-презлая уносится.

Мошкина сдуло в библиотеку. Мне волноваться не о чем, пока я знаю, где сейчас Евсей. Спокойненько себе гуляю по коридору, жую банан и жду, когда подруга позовет или вернется.

— Какая встреча, малявка! Спасибо, что угостила.

О не-ет!

Сомов появляется внезапно и ворует у меня из рук мою еду.

— Э-э-э… Ты же сестру позвал. Как здесь оказался? — осторожненько пытаюсь бежать задом.

— Не о том ты думаешь, Лизок, — мягкость в его голосе действует пугающе. — У меня есть одна вещь, которую хочу тебе вернуть.

Замечаю в его руках спортивную сумку. Зачем ее сюда приволок? И еще очень много «зачем» возникает от страха.

— Так давай не тяни, возвращай. Меня мой парень ждет, — опять я прикрываюсь Мошкиным. А мое сердце ускоряет стук: ту-дух-бух-бух.

Спаси-и-ите!

— Ах, парень. Это все меняет, — кивает и хватает меня за руку. — Ну ничего, мы его тоже скоро порадуем. Готова?

— Нет, конечно!

Я ни на что не готова, когда Евсей мне хитро усмехается. Того и гляди куснет. И мне потом ходи с его меткой, доказывай, что укус комара расчесала.

— Не тяни меня!

Пытаюсь вырваться. Куда-то гадский брат подруги меня вести собрался. Ничего, что я против?

— Надолго не задержу, не волнуйся.

И шаг ускоряет, я еле поспеваю за ним.

— Здесь мою вещь вернуть нельзя? — ногами упираюсь.

— Нет, здесь никак не получится. Давай, чтоб я не выносил тебя, как из клуба? Но если хочешь, то повторим…

— Даже не мечтай, что я тебе позволю! — что — не уточняю, но на уме всегда всплывает первым поцелуй.

Хоть бейся головой об стену, никак не забывается. Туда же посиделки под столом и все-все, что не дает мне покоя. Вот до чего меня брат-гад подруги довел!

Переговариваюсь с Евсеем и только успеваю возле двери в раздевалку притормозить.

— Не пойду я туда!

— А так?

Подхватывает меня руки и внутрь заносит. Хуже нахала я точно не встречу. Уже с ним знакома давно.

Облегчение, что в раздевалке никого, смешивается с чувством опасности.

Сомов что-то задумал. И явно недоброе. Так и веет ответкой! И хуже всего, что я еще не знаю какой, но уже жду, что поцелуй потребует.

Неужели за этим привел?

— Лучше выпусти меня, а то я… а то… — сбиваюсь с того, чем таким пригрозить посильнее.

— Думаешь, мне на тебя время тратить хочется? — больше не стелет мягко, ну хоть в этом спокойней становится.

Видеть Евсея добреньким — это слишком опасно. В качестве зверюги и гада он куда привычнее для меня.

— Так и не трать, — разрешаю я. — Тебя там рыбина ищет, небось. Выглядывает, где же мой любимый мажор? На кого мне запрыгнуть с когтищами? Ох, как тебя не хватает, а ты тут со мной.

— Воу-воу, полегче. Сквозь стены смотреть научилась?

— С тобой я скоро через километр смогу определять опасность. Подул колючий ветерок — да это же Евсей где-то скачет. Пора бежать в укрытие!

— Лизка, ты меня с ума сведешь когда-нибудь, — он хохотать начинает, — не думал, что ты меня настолько чувствуешь.

— И не думай!

Блин, мне точно надо с ним играть в молчанку. Что ни ляпну, все против меня.

Но пока никак по-другому не выяснить, чего он напал? Что хочет от бедненькой первокурсницы?

— Давай, что хотел. Только без этих твоих, — в продолжение губы сжимаю, тем самым показывая.

— Ты чем слушала, когда я сказал, что вещь хочу вернуть? Гляди, целоваться уже приготовилась. — Посмеиваясь над покрасневшей мной, этот невыносимый подлец раскрывает свою спортивную сумку. — Ну-ка, раздевайся, Лизок!

— Чего??? Совсем уже?

Он все еще в здравии, потому что я безоружна. Но недолго осталось красавчику над моей выдержкой измываться.

— Быстро скинь джинсы и свитер. Что непонятного в этом? — повторяет, но я все-таки надеюсь на розыгрыш.

Целоваться не хочет.

Зато на мое раздевание поглазеть? Фиг ему.

И тут он достает мое розовое платье, подносит ко мне. Эм-м… похоже, что не шутка, враг подготовился.

— Твое? — вертит нарядом передо мной.

— Впервые вижу. Не мое, — спасаюсь я, делая попытку вырваться.

Евсей сводит вместе брови и колет глазищами карими. И держать мою руку не перестает.

— Мне вчера в этом платье пришлось всю тренировку провести. Думаешь, мне удобно было в нем заниматься? Я же мог разбиться! Ты зачем надо мной издевалась, малявка?

Угрызения совести тут же щипнули. Ненавижу его, но не так, чтоб разбился.

Влияние момента чуть разум сковало. Перевожу взгляд на платье, почти готовая для извинения. Затем на Сомова, который на голову выше меня. Плечи у парня широкие, размеры не мои.

— Ты же врешь! — из меня крик вырывается. — Как бы ты влез в мое платье?

— Ага! Попалась, — щелкает пальцами гад изворотливый. — Будем считать, что вчера я с твоей вещью время проводил. Сегодня тебя в этом платье увидеть хочу. На хозяйке! Такая ответка.

— Нет, нет, я не буду его надевать… — отклоняюсь, насколько возможно.