Взгляд Зедда блуждал по светящимся магическим заготовкам, парящим над столом.

– Нет.

Никки не ожидала столь определенного ответа.

– Ты уверен?

– Уверен, насколько возможно. Эта магия разрушает память. Она не закрывает и не блокирует к ней доступ, но именно разрушает ее. Не просто заставляет людей забывать, но фактически стирает запомненное. У человека, на которого набросилась столь ужасная вещь, в памяти появляются дыры.

– Но ведь должен быть какой-то способ, – настаивала Кара, – какая-то магия, способная восстановить память о ней.

– Восстановить что? То, что никто из нас не может вспомнить? Память – это субстанция жизни. Магия действует специфическим образом в отношении всего существующего. Магия – это не какой-то сверхразум, находящийся за занавесом, который знает, что мы хотим совершить, и, таким образом, может убрать целиком всю память о некоем лице – то есть, по сути, всю его жизнь – в карман, а затем положить ее на место лишь только потому, что мы этого захотели.

Кара не выглядела убежденной.

– Но не может…

– Взглянем на это таким образом. Если я сброшу эту книгу со стола, она упадет на пол. Это происходит за счет невидимой силы гравитации. Гравитация действует строго определенным образом. Я не могу взмахнуть руками и по своему желанию приказать гравитации подать мне обед.

То же самое касается магии и памяти. Магия Огненной Цепи разрушила ее память. И ее нельзя вернуть назад. Невозможно возвратить то, что было когда-то и чего больше нет. Просто нельзя. Что пропало, то пропало.

Кара провела рукой вдоль своей длинной светлой косы.

– Твои слова означают, что у нас масса проблем.

– Бесспорно, проблем, – признался волшебник.

Никки хотелось сказать, что и в сердце Ричарда проблем преизбыточно, но не отважилась произнести такое вслух. Она пребывала в подавленном настроении из-за него, из-за того, с чем ему придется столкнуться в один прекрасный день. Но ей не хотелось оказаться тем, кто укажет на это.

– Тогда, если Ричард найдет ее, – слабым голосом спросила Никки, – что им следует делать?

Зедд, сцепив руки за спиной, с минуту смотрел на нее, прежде чем отвернуться.

– Есть и другой способ проверить истинность копии, – сказала Кара.

Оба, и Зедд, и Никки, хмуро посмотрели на нее, оба с облегчением, что можно сменить тему.

– Нужно просто найти другие копии, – сказала она, – и сравнить их. Той, которую запомнил Ричард, больше нет. Таким образом, если найти остальные, их можно сравнить. Та, которая отличается, и должна быть истинной копией. Остальные четыре, которые все одинаковы, должны быть фальшивыми ключами.

Зедд вздернул бровь.

– А что если люди, которые сделали эти фальшивые копии, смогли предположить, что однажды одна очень сообразительная морд-сит додумается до этого, и решили сделать все копии отличающимися друг от друга, так что они не поддаются сравнению?

У Кары был сконфуженный вид.

– О-о-ох.

Никки всплеснула руками.

– Да и как найти остальные? Они ведь спрятаны почти три тысячи лет назад.

– И не только в этом проблема, – сказал Зедд. – Натан говорил, что существовали катакомбы под Дворцом Пророков, а теперь это место разрушено. Я знаю это – я сам установил разрушающее заклинание. Там не осталось ничего, но даже если какой-то закуток катакомб и сохранился, дворец ведь был построен на острове, и сам остров тоже оказался разрушен, вода залила все те подземные помещения, которые не затронуло разрушение.

Та копия, если таковая и была там, уже уничтожена. Был ли это истинный или фальшивый ключ? А что если за прошедшие века оказались уничтожены и остальные? И остается все тот же вопрос: как узнать, являются ли единственными истинными ключами те две книги, из которых одну заучил Ричард, а другую нашел я?

Никки отвела взгляд.

– Боюсь, обе эти копии могут быть фальшивыми – и та, что запомнил Ричард, и та, что ты нашел внизу, в катакомбах.

Зедд принялся мерить шагами комнату.

– Не знаю никакого способа проверить это.

– Путей есть два, – сказала она. – Хотя относительно первого поклясться не могу. Я еще только начала переводить «Книгу Жизни». Но уже прочитала кое-что об использовании ключа. Там говорится, что если тот, кто привел в действие шкатулки, совершает ошибку при использовании ключа, шкатулки будут уничтожены вместе с тем, кто пытался ими воспользоваться.

– Ошибку при использовании ключа… – повторил Зедд, глубоко задумавшись.

– Как мне кажется, это говорит о том, что если Даркен Рал допустил ошибку в надлежащем использовании ключа, допустим, такую, как пропуск последней части текста – как, по твоим словам, сделал Ричард, читая для него текст, – он должен был оказаться уничтожен, но вместе с ним уничтожились бы и шкатулки Одена. А как мы знаем, шкатулки не уничтожились. Так что это подсказывает мне, что Ричард вполне мог продиктовать фальшивый ключ, а Даркен Рал просто открыл не ту шкатулку, и шкатулка уничтожила его.

Там не сказано, что шкатулки будут уничтожены, если используется фальшивый ключ, потому что в то время, когда это писалось, еще не было фальшивых ключей, так что об этой проблеме просто не могли знать, когда писалась эта книга.

Зедд хмурился, очевидно, собственным мыслям.

– Ты уверена в этом?

– Нет, – призналась Никки. – Книга сложная, а я только начала переводить. Я лишь бегло просмотрела эту часть, потому что она относится к использованию ключа для завершения необходимых шагов. Там же есть еще и формулы, которые также следует принимать во внимание. Я же изложила лишь предварительное впечатление.

Никки пробежала пальцами по волосам. Она стояла перед столом, над лежащей там раскрытой книгой, опустив другую руку на бедро.

– Тем не менее, ты понимаешь, что я имею в виду? – Она жестом указала на книгу. – Если Ричард исказил истинный ключ, вынуждая Даркена Рала открыть не ту шкатулку, то, как из этого следует, шкатулки должны были уничтожиться вместе с ним. А это, похоже, подтверждает ту мысль, что Ричард запомнил фальшивый ключ.

– Такое возможно. Хотя ты говорила, что не уверена в этом. – Зедд поглаживал затылок и шею, продолжая ходить по комнате. – Давай не будем делать поспешных выводов.

Никки кивнула.

– Ты говоришь, есть еще что-то, над чем ты продолжаешь размышлять, – заметил Зедд.

Никки сперва кивнула, а затем процитировала одно из главных пророчеств, о котором говорил Натан.

– «В год цикад защитник жертвующих и страдающих, под знаменем и Рода Человеческого и Духа Веры, наконец-то разделит свою стаю, что послужит знаком того, что пророчество вступило в силу и решающая заключительная битва близка. Будьте осторожны, все истинные ответвления и их производные отростки спутаны и переплетены в этой предрекательной корневой основе. Но только один ствол исходит из нее, соединенный ею с изначальным источником. Если фуер грисса ост драука не возглавит эту решающую битву, тогда мир, уже стоящий на краю тьмы, падет под эту ужасающую тень».

Понимаешь? – спросила Никки. – «Защитник жертвующих и страдающих, под знаменем и Рода Человеческого и Духа Веры», – это Джегань и Имперский Орден. Следующие слова предрекают, что он «наконец-то разделит свою стаю, что послужит знаком того, что пророчество вступило в силу и решающая заключительная битва близка». Он разделил свою армию. Половина ее занимает перевалы, тогда как другая половина старается пробиться в Д’Хару с юга. И, как там говорится, «решающая заключительная битва близка».

Как будто в подтверждение сказанного ею, удар молнии озарил мерцающим светом окна, а от сопровождавшего ее раската грома Цитадель под их ногами содрогнулась.

Зедд нахмурился.

– Не смог последовать за ходом твоей мысли.

– Прежде всего, почему Энн и Натан выкрали эту книгу для Ричарда? Потому что они неверно истолковали пророчество – они думали, что решающей битвой было сражение с Даркеном Ралом. Они думали, что Ричард нуждался в «Книге сочтенных теней», чтобы сразиться с Даркеном Ралом в решающей битве. И добыли единственный существующий экземпляр – как они думали.