— Ну… — Генрих растерялся. — Возможно, ей будет легче, если она поймет, что рядом с нею верные друзья, на которых можно положиться.

— Да откуда вы знаете, что на него можно положиться? — Женя указал пальцем на Федора. — Может, он вообще мошенник на доверии.

— Кстати, молодой человек, а вы кто? — поинтересовался Генрих.

— Я занимаюсь бизнесом. — Федор выбрал наиболее обтекаемую формулировку.

— А что это меняет? — иронично откликнулся Женя. — Любой успешный бизнес построен на мошеннических схемах.

Федор смерил его тяжелым взглядом, а Генрих и вовсе не обратил внимания на реплику:

— Жаль… Жаль, что вы не медик. У вас случайно нет знакомого психиатра?

— Да какой тут психиатр! — Елена грузно опустилась в кожаное кресло. — Когда такие дела творятся! Я говорила Ириночке: бежать надо отсюда, бежать. У нее такая прекрасная квартира в городе, в самом центре, я туда каждую неделю езжу прибираться. А это место — проклятое.

— То есть жила тут Ирэн, горя не знала, — проговорил Женя, — и вдруг — прокляли, да? Ей просто нужно отдохнуть. Между прочим, я предлагал ей отличный пансионат. Там великолепный уход, лесной воздух…

— Какой к чертям лесной воздух? — взорвался Генрих. — То, что ты предлагаешь, похоже на бегство. Ей нужны близкие люди, знакомая обстановка и хорошие специалисты!

— А я считаю, что ей стоит сменить декорации. — Женя сохранял спокойствие. — Человек просто устал. В конце концов, если бы я целыми днями пропадал в мастерской и дышал красками, я бы тоже начал чертей видеть. А мне, между прочим, лет втрое меньше, чем Ирэн.

— Это просто хамство с твоей стороны. — В проеме появилась фигура Ирины Вадимовны. Она была бледна, придерживалась рукой за косяк. — Не втрое.

— Ириша, зачем ты встала? — переполошился Генрих.

— А что ты мне прикажешь делать? Лежать и ждать, пока меня сведут с ума в собственном доме?

Генрих подскочил к ней и хотел взять под руку, но Ирина Вадимовна отмахнулась от него, как от назойливой мухи. Она медленно подошла к скамье и осторожно присела.

— Я не верю ни в собственное безумие, ни в приведения, — сказала она. — И не закатывай так глаза, Лена. Может быть, ты и предпочитаешь объяснять неудачи порчей, а успехи наличием талисманов, но я — нет. Мне любопытно другое: как я сумела так бездарно прожить жизнь, что оказалась окруженной людьми, готовыми меня испугать до обморока?

Елена охнула и прикрыла рот рукой, Генрих замер, а Женя скривился:

— Хорошего же ты о нас мнения!

— Другого не дано, — резко ответила Ирина Вадимовна. — Кто-то из вас меня мучает.

— Ириша. — Генрих подошел к Ирине Вадимовне, взял ее за руку и ласково проговорил: — Милая, я не хочу сказать о тебе ничего дурного, но… Почему ты не думаешь, что сама себя мучаешь?

— Или что тебя мучает твоя новая фаворитка? — Женя кивнул на Дину.

— В себе я уверена, мой дорогой Генрих. А насчет новой фаворитки… Я запрещаю вам покидать дом до тех пор, пока все не прояснится. Это касается всех. — Ирина Вадимовна повернулась к Дине с Федором. — И вас, Диночка, и вас, молодой человек. — И она едва заметно им подмигнула. — Завтра здесь будет полиция.

***

— Это просто черт знает что!

Федор лежал на кровати, задрав ноги на стену. Заселяться в отдельную комнату он отказался, разумно посчитав, что это вызовет подозрения. Поэтому Дина привела его в спальню, выделенную для нее. Мысль о том, что им с Федором предстоит провести здесь всю ночь, заставляла здорово нервничать и при этом воодушевляла. Сто раз Дина думала о том, что было бы неплохо, если бы их общение не прерывалось бесконечными звонками — телефонными или в дверь, если бы вокруг образовался вакуум, в который они бы могли никого не пускать. И она не могла предположить, что это произойдет так скоро.

— Я не понимаю, зачем обращаться к детективу, а потом самой начинать какие-то невнятные телодвижения, — продолжил Федор.

— Для Ирины Вадимовны это нормально, — откликнулась Дина. — Пару часов назад она меня чуть взглядом не испепелила за то, что я на эту святую троицу наехала — Генриха, Елену, Женю, а теперь они для нее главные подозреваемые.

— А для тебя?

У Дины перехватило дыхание. Она несколько секунд всматривалась в лицо Федора — не шутит ли он снова над ней? Не заметив ни малейшего намека на иронию, она выпалила:

— Начну с самого маловероятного варианта, с домработницы. Елена вроде бы максимально безобидный персонаж. Но я обратила внимание вот на что: она единственная всегда присутствовала в доме, когда появлялся этот «призрак оперы». И при этом она не оказывалась рядом с Ириной Вадимовной — то занималась цветами, то у нее была мигрень.

— Уверена, что всегда?

— Не уверена только насчет холста с кровью. В остальных случаях — да, я уточняла.

— И мы понятия не имеем, зачем ей это может быть нужно. Продолжай.

— Женя — просто мутный тип. Пользуется безграничным доверием Ирины Вадимовны. И ему жутко не нравится, что я здесь.

— Мутный тип — это не преступление, Дина. И потом, ты просто с ним общалась больше, чем с остальными. Не факт, что ты бы пришла в восторг от Генриха, если бы вы с ним час кофе пили.

— Не пили мы с Женей кофе! — возмутилась Дина, разочарованная реакцией. — И он не просто мутный тип, а врун. Сказал мне, будто никакие мемуары они не писали. А они ведь писали!

— Ты их видела, мемуары?

— Нет, но Ирина Вадимовна говорила…

Дина запнулась. За очень короткое время, проведенное в доме, она уже успела убедиться: Ирина Вадимовна может с калейдоскопической скоростью менять планы. Даже те, в которых сама выступала инициатором. С другой стороны, ее невозможно было уличить в склонности к таким явным преувеличениям.

— Я не думаю, что Ирина Вадимовна лжет, — сказал Федор. — И все-таки на книгу стоит взглянуть. Если она существует в природе, то аргумент насчет Жени принимается. Остается Генрих?

Дина уже приоткрыла рот, чтобы высказать свое мнение о Генрихе, но Федор жестом ее остановил:

— Помню, вьется вокруг Ирины Вадимовны, настаивает на том, чтобы рядом были близкие. Итак, в наличии один сомнительный мотив — у Генриха, одна возможность — у Елены, и один мутный тип Женя. Это все, что у нас с тобой есть.

Дина выпятила нижнюю губу, скрывая ликование. Ей до того понравилась формулировка «у нас с тобой», что тупик в расследовании почти не огорчил.

— Подожди! — Дина решила закрепить успех. — Это не все! Помнишь курьера? Я подкатила с расспросами к Елене: мол, не хочу тревожить Ирину Вадимовну, но раз отменился ужин, что делать с заказом? И что ты думаешь?

— Думаю, что ты мне сейчас все расскажешь, — едва заметно улыбнулся Федор.

— Вот это дедукция! — притворно восхитилась Дина. — Короче, Елена похвалила мою хозяйственность, сказала, что тебе очень повезло с невестой, а потом и говорит: она была занята подготовкой к ужину, а тут Женечка пришел. Сказал, что привезли заказ. Но Ирина Вадимовна предпочитает сама принимать заказанные из ресторана блюда. Так что Елена отправила Женю к ней. Тогда я пошла к Жене…

— Дина.

— Что?

Федор хотел сказать, что обстановка перестала быть относительно спокойной. Что злоумышленника не остановило присутствие в доме посторонних — значит, скорее всего, он торопится, а это может заставить его совершать то, о чем раньше он и не думал. Но Федор вовремя вспомнил, что сам втравил Дину в эту историю, поэтому махнул рукой:

— Ничего. И что Женя?

— Женя утверждает, что это Елена ему сказала ему о приезде курьера, а он всего лишь передал ее слова Ирэн. — Имя, которым Женя называл Ирину Вадимовну, Дина произнесла с особой интонацией, подражая грассированию парня. — Кто-то из них врет. Я за Женю.

— А я, пожалуй, воздержусь. — Федор потер глаза. — Голова не работает, поздно уже.

Дина провела ладонью по гладкой простыне, источавшей слабый запах кондиционера для белья, и решилась на вопрос:

— А как мы спать-то будем?

Федор долго смотрел на нее. В какую-то секунду Дине почудилось, что сейчас он ее поцелует. Это было нелогично, это было невозможно. И этого, конечно, не произошло. Федор перекувырнулся на кровати, вскочил на ноги и сказал: