Но он не собирался ни уходить, ни закатывать скандал. Откашлявшись, он произнес:

— Что ж, не вышло по-дружески, попробуем по-деловому. Ты решаешь мою проблему, а я решаю твою.

— У меня нет проблем.

— Разве?

***

Противный писк заставил Милу оторваться от бумаг. Она всегда ставила устанавливала на напоминалки или будильники максимально неприятный сигнал — его так хотелось поскорее отключить, что шансы забыть, пропустить или проспать приравнивались к нулю.

«Федя, ветеринар!», — высвечивалось на экране.

Мила помассировала глаза — все-таки постоянное сидение за компьютером не лучшим образом сказывалось на зрении. Стоило бы посетить окулиста, но было страшновато: Мила считала, что очки сделают из нее законченного ботаника, а она и без того не слишком высоко оценивала свою внешность. Зато она точно знала, что, если ею заинтересуются, то не как красивой картинкой, а потому что это — она.

Мила во всем умела находить свои плюсы. Вот, например, маленькое помещение, которое они арендовали под офис: конечно, было бы здорово поставить в приемной диванчик для посетителей и маленький столик. Не помешал бы небольшой гардероб для верхней одежды — вешалка, по мнению Милы, смотрелась плохо. Но разве можно было бы в просторном холле постучаться в кабинет начальника, не вставая со стула?

У них с Федором установились правила: один стук — пришел клиент, два — «я по делу», три — «можно к тебе, чайку попить?». Такие шпионские игры немного разряжали обстановку.

Дважды стукнув в дверь, Мила сразу услышала:

— Я помню! Иду.

И действительно, через минуту Федор появился в приемной полностью готовый к выходу.

Они с Милой были троюродными братом и сестрой — седьмая вода на киселе, но отчего-то все считали, что они похожи. Казалось бы — миниатюрная рыжеволосая Мила с тонкими чертами лица, и Федор — плечистый шатен чем-то смахивающий на актера Дениса Шведова. Однако в мимике, жестах и особенно в улыбке определенно угадывалось что-то общее.

— Едем? — спросила Мила.

— Да. Завтра к нам приходит новый секретарь.

Федор всегда сообщал любые новости без долгих вступлений. Вообще без вступлений. Никаких «у меня есть разговор» или «я должен кое-что сказать». Он говорил, что это здорово экономит время и нервы; правда, оценить такую экономность могли не многие.

— Ух ты! — воскликнула Мила. — То есть мне, бедняжке, не придется больше совмещать основную работу с почетной должностью секретарши?

— Это как сказать, — хмыкнул Федор. — Хочется надеяться на лучшее, но готовиться надо к худшему.

— А если без ребусов?

— Видела, ко мне утром мужик приходил?

Милу разобрал смех:

— Это он твоей секретаршей будет?

— Нет, это папа нашей секретарши.

Они вышли из лифта и направились к автоматическим стеклянным дверям.

— Федь, ты шутишь?

— Не шучу. Это Андрей Холмский, слышала?

На мгновение Мила задумалась, едва не налетела на входящую в здание холеную даму — Федор вовремя схватил ее под локоть и увел в сторону, и сказала:

— Актер какой-то?

— Ну, почти, — засмеялся Федор. — Владелец сети «Аромат Востока».

Мила кивнула. Эти цветочные магазинчики были почти во всех районах города, а самый крупный из них располагался в центре. Флористы могли угодить даже тем клиентам, которые желали украсить свой дом эдельвейсами или экзотическими африканскими цветами.

— У него дочь, Дина, — продолжал Федор. — Хочет написать детектив, а для этого ей нужно…

— …Потусоваться с настоящими детективами, — закончила за брата фразу Мила. — Что-то мне подсказывает, — даже не знаю, интуиция, что ли? — что твое расписание она отслеживать не будет.

— Очень интересный вывод, я бы сам в жизни не додумался.

— Не злись, — мягко проговорила Мила. — А нельзя было этого восточного ароматизатора послать подальше?

— Нельзя.

Пока Федор искал в карманах ключи от машины, пока они усаживались на мягкие кожаные сиденья, пока он заводил мотор, Мила выжидающе на него смотрела. Поймав в зеркале заднего вида ее взгляд, Федор отрезал:

— Я сказал — нельзя.

Мила поняла, что забрасывать его вопросами бессмысленно. Можно было бы надуть губы, напустить на себя оскорбленный вид — в конце концов, кому Федор может доверять, если не ей? Хоть раз она позволила в себе усомниться — и не за время их совместной работы, а за всю жизнь? Но с Федором подобные штучки не срабатывали — пожмет плечами и включит музыку погромче, да и Мила устраивать такого рода спектакли не умела.

— Что ты мне всегда говорил? — Мила хитро улыбнулась.

— Что?

— Не делай выводов, пока не увидишь полной картины.

— Садись, пять. И?

— И мы пока понятия не имеем, что из себя представляет эта Дина. Может, она отличная девчонка. Может, у нее призвание — быть секретаршей. Может…

— Может, — перебил Федор. — Но мне проще поверить, что в заповедных зонах единороги водятся. Мил, у меня просьба: сделаешь так, чтобы я ее не слышал, ладно?

«Отлично, Федька договаривался, а мне ее развлекать», — подумала Мила, но вслух сказала:

— Без проблем. Только подскажи, где кляп купить?

— Зачем покупать? Я тебе одолжу из собственной коллекции.

Они переглянулись и усмехнулись — одинаково, уголком рта.

Дина, прикрыв глаза, сидела на разложенном диване в позе лотоса. Не то чтобы ей была интересна йога или медитации, но показалось, что таким способом можно убить двух зайцев: попытаться поймать вдохновение и потренировать растяжку. Растяжка была отличной, а вот с вдохновением пока не ладилось, и это здорово сердило.

С одной стороны, Дина действительно далеко не все свои задумки доводила до конца. Но свою эту черту она не относила к недостаткам: зачем мучиться, если что-то перестало приносить удовольствие? Если ты не горишь как в лихорадке, если можешь мгновенно уснуть, едва голова дотронулась подушки, а не ворочаться и скрупулезно продумывать план действий? Глупо не давать себе свободы не делать того, что не нравится. Правда, папа говорил, что это не свобода, а безалаберность.

С другой стороны, если уж Дина что-то задумывала, то в ней просыпалось невероятное упорство и фантастическая страсть. На всякое дело, будь то желание обучиться латиноамериканским танцам или познакомиться с солистом любимой группы, она набрасывалась рьяно, а потом добивалась цели и быстро теряла интерес. Станцевала румбу на конкурсе? Поставила галочку. Познакомилась с кумиром — новая галочка. А продолжать — знакомство или совершенствование в танце — ей было не нужно. Мама считала, что из нее бы вышла отличная спортсменка — выиграла бы все турниры, сделала мысленные отметки и ушла бы на пике славы.

Сейчас ее комната — просторная, оформленная в светлых тонах, где был продуман каждый элемент (в период ремонта Дина постигала азы дизайна), была завалена книжками по литературному и сценарному мастерству, разноцветными блокнотами, исписанными листами А4, разномастными наборами карандашей и ручек. Дина рвалась в бой, но впервые не могла перейти от теории к практике. У нее не было ничего, кроме страстного желания написать роман — ни опыта, ни даже толковой идеи: как-то приснился отличный сюжет, но за завтраком Дина поняла, что это не оригинальный замысел, а один из эпизодов сериала «Шерлок».

— К тебе можно?

Дина неохотно открыла глаза и увидела стоящего на пороге отца.

— Пап, ты уже вошел. — Она потянулась и поинтересовалась: — Как день, цветы не вянут?

— Не успевают, их раскупают. — Андрей Алексеевич присел на подлокотник. — Чего беспорядок такой? Даже постель не убирала.

— Я думала.

— А, ну да. У вас, у творческих людей, свои заморочки.

— Пап, ты поприкалываться надо мной пришел? Круто, я оценила. Ха-ха.

Андрей Алексеевич скрестил руки на груди и внимательно посмотрел на дочь. Ведь потенциал какой, и не как любящий папаша он об этом думает. Видная девица — высокая, спортивная, прехорошенькая, умеет эффектно выглядеть и подать себя. Неглупая, начитанная, наблюдательная, острая на язык. Упорная. И тратит все это на какую-то ерунду, которая ей в итоге оказывается вовсе не нужна.