— Спер-таки! — хлопнула себя по ногам Дина. — Говорила же, надо там дежурить. — Она осеклась. — Двери закрыты.

— Какие двери?

— Я хотела выйти на улицу, но Ирина Вадимовна вчера приказала запереть дверь и никого не выпускать, — принялась объяснять Дина. — Если проектора больше нет на месте, а из дома никто не может уйти, то проектор у него в комнате.

— Или в мастерской, или в корзине с грязным бельем, или вообще его выбросили в окно, — принялся перечислять Федор. — По глазам вижу, ты хочешь, чтобы я провел несанкционированный обыск?

— Очень хочу. И полезно, и звучит красиво.

— Во-первых, это может ничего не дать. Во-вторых, он может вернуться, когда я его комнату кверху дном буду переворачивать. В-третьих, это незаконно.

— Может не дать, а может и дать, — легко отбила мяч Дина. — И он не вернется, я ему зубы заговорю, можешь не сомневаться. И потом, мы ведь хотели еще кое-что выяснить, все очень удачно складывается.

— А что насчет незаконности?

— Сдаюсь, товарищ генерал. Это незаконно. — Она наклонилась к уху Федора и громко прошептала: — Но я тебя не сдам, век воли не видать.

Она находилась от него в такой опасной близости, что Федор несколько раз ловил себя на желании поцеловать ее в шею. Сделав над собой усилие, он отклонился, внимательно посмотрел на Дину и сказал:

— Криминальные наклонности — мой самый любимый из грехов.

— Ты тоже любишь «Адвоката дьявола»?! — И Дина захлопала в ладоши.

В гостиной, тихо переговариваясь, сидели Генрих и Женя. Как только Дина вошла, они сразу замолчали. Спустя пару секунд Генрих пожелал ей доброго утра, а Женя лишь сдержанно кивнул.

Дина вздохнула, села на стул и спросила:

— Как Ирина Вадимовна?

— Она еще не спускалась, — ответил Генрих.

— А вы не знаете, она действительно вызвала полицию?

— Почему такой интерес? — спросил Женя.

— Просто вопрос, — передернула плечами Дина и доверительно зашептала: — Между нами говоря, Федор не давал мне покоя почти всю ночь.

Женя изогнул бровь:

— Дина, избавь нас от подробностей своей интимной жизни.

— Евгений, ты никогда не был пошляком! — осуждающе покачал головой Генрих. — Дина, надеюсь, вы извините молодого человека. Полагаю, на него произвели неизгладимое впечатление недавние события, и это лишь защитная реакция. Так что ваш жених?

— Сказал, будто от меня одни неприятности! — заныла Дина. — У него сегодня деловая встреча, а он вынужден ее пропустить из-за прихотей нездоровой старушки.

— Как он смеет! — гневно воскликнул Генрих.

— Да-да, я тоже возмутилась. А он в ответ: я приехал в эту психушку только из-за твоих капризов, а теперь потеряю большие деньги. Автор у него, видите ли, будет в городе только два дня!

— Автор? — переспросил Женя. — Кажется, вы говорили, будто Федор бизнесмен.

Дина уставилась на него с недоумением:

— И в чем противоречие? У него издательский бизнес.

— Что-то я не слышал о таком издателе — Федоре… Кстати, как его фамилия? — протянул Женя.

— С твоей стороны крайне неприлично учинять девушке в расстроенных чувствах допрос, — заступился за Дину Генрих.

— Ничего страшного, Генрих Викторович, — слабо улыбнулась Дина. — В расстроенных чувствах сейчас все, Женя имеет полное право не доверять человеку, которого впервые видит. Федя занимается выпуском и продвижением электронных книг. Не слышали о платформе «Читать онлайн»?

Мужчины отрицательно замотали головами (еще бы, ведь эту платформу Дина только что выдумала), и она продолжила:

— Я хотела с вами посоветоваться. Ирина Вадимовна говорила, что собирается написать книгу, а Женя ей помогает. Как думаете, если я обращусь к ней с предложением публиковаться у Федора, она согласится? Тем более, новые впечатления, дела могут ее отвлечь от этого ужастика? Ну а я исправлю свою оплошность с сегодняшней сорвавшейся встречей.

Женя резко встал на ноги:

— Ты ненормальная? Ирэн переживает такие трудные времена, а ты хочешь добавить волнений? Я не понимаю, чего ты добиваешься.

— Милая Дина, — заговорил Генрих, — несмотря на очевидную эгоистичность вашего предложения, оно не лишено смысла…

— Лишено, — отрубил Женя. — Очень мило с вашей стороны, Генрих Викторович, обвинять в эгоизме юную художницу, когда вы сами заботитесь исключительно о собственных интересах. Скажете, что хотите Ирэн добра? А я скажу, что вы хотите стать единственным приближенным, поэтому так откровенно предлагаете себя и поддерживаете любую чушь, лишь бы найти еще один повод для разговора.

Генрих едва заметно покраснел и уставился в пол, а Женя повернулся к Дине:

— Не смей тревожить Ирэн своими идиотскими затеями. Чтоб ты знала, вся эта ерунда началась после того, как она задумала писать мемуары. — Он снова сел, провел рукой по лбу и устало проговорил: — Какой бы жесткой Ирэн ни казалась, она ранимый и сентиментальный человек. Она чудовищно тяжело переживала смерть мужа, расставания с друзьями. А расставаний было немало, как ты можешь догадаться — с ее-то характером. Генрих Викторович, простите меня.

— Ты был груб и несправедлив, — ответил Генрих. — И сейчас ты несправедлив к Ирише. Да, она сильная женщина, не без капризов. Но, во-первых, у кого их нет? А во-вторых, по-настоящему преданные люди, которые любят ее, способны мириться с любыми чертами. Именно потому, что они любят.

— Я только хочу сказать, что Ирэн часто теряла близких и дорогих людей. — Женя прикрыл глаза. — Со временем все забывается, но недавно она снова разбередила старые раны. И крайне тяжело это переживает. Возможно, поэтому сейчас все так… Необъяснимо. И поэтому она так ничего мне и не надиктовала.

— Не может справиться с чувствами? — предположил Генрих.

— Да. До сих пор не могу себя простить. Ведь это была моя идея насчет мемуаров. Не стоило.

— Действительно, не стоило, — раздался голос Ирины Вадимовны. Она стояла на пороге, за ее спиной маячила фигура Федора.

— И все объяснимо, — сказал он.

***

Федор не пришел в восторг от идеи Ирина Вадимовны, но она настаивала:

— В этой скверной истории так или иначе оказались замешаны все. Потому и разбираться будем при всех.

Меньше всего Федору хотелось превращать работу в драматический сериал, где развязка заключается в обязательном публичном разоблачении преступника и картинных рыданиях пострадавших — «как же он мог!». Но учитывая характер Ирины Вадимовны и его собственное желание поскорее покончить с этим делом, Федор предпочел согласиться.

Так что в гостиной был объявлен общий сбор. Дина, Генрих и Женя уже сидели на своих местах в «зрительном зале», как про себя назвал гостиную Федор. Ирина Вадимовна с самым царственным видом стояла у окна, повернувшись спиной к присутствующим. Последней вошла Елена с огромным подносом в руках, на котором стояли чашки, дымящийся кофейник, фарфоровые тарелки с угощением и стакан с соком специально для Ирины Вадимовны.

— Ириночка, пей, это полезно. — Елена протянула ей стакан. — Я старалась.

— Для того, чтобы мне стало лучше, или для того, чтобы успокоить свою совесть? — Ирина Вадимовна отреагировала на заботу с иронией.

Елена опустила глаза и принялась расставлять на столике посуду, а Федор переглянулся с Диной. Похоже, отклик Ирины Вадимовны обоим показался обидным.

— Человек может прожить без еды больше недели, — произнес Женя. — Без информации, полагаю, значительно дольше. Но, может быть, завтрак подождет, и вместо этого кто-нибудь расскажет, что происходит?

— С удовольствием, — сказал Федор. — Но думаю, что рассказ нужно начать вам, Женя.

Женя неопределенно хмыкнул. Федор выдержал паузу и поинтересовался:

— Вы не хотите поделиться с нами радостными новостями?

— Радостными? — скривился Женя. — В последнее время для меня самая радостная новость, если Ирэн в порядке.

— Согласен, это важно, — кивнул Федор. — Но вы в одном шаге от подписания договора с крупным издательством. Разве это не самое главное? Разве не к этому вы стремились?