Иптор сплюнул табак и засмеялся.

Они покинули город через канализационную систему, сквозь смрад испражнений и полчища крыс. Ферн вытерпела это, но вздрагивала от прикосновения гнилой воды к ногам. Она уже почувствовала, что ее газовые шаровары прилипли к коже. Это тоже Атлантида, подумала она. Подбрюшье города. И неожиданно почувствовала, что начинает понимать: позолоченная власть управляет империей, которую презирает, и людьми, которые инстинктивно верят в свое превосходство. Здесь все безобразное загнано под землю, спрятано подальше, в туннели и катакомбы. Чтобы не видеть и не слышать. В канализационные трубы, в башни, в потайные комнаты. Нарядные улицы и сверкающие купола — это спруты поверх зловонного лабиринта. Пусть народ валяется в луже моих отбросов, люди, наделенные Даром, сделаны из другого материала, они находятся выше, чем их экскременты. Но, думала Ферн, эти благородные не отличаются от других людей. Мы все дерьмо, это вечный общий знаменатель. И если вы не будете задумываться об этом, дерьмо будет собираться и собираться, пока весь мир не измажется в нем.

— Не отставай, — сказал, обернувшись назад, Рэйфарл.

Впереди светил факел Иптора. Ферн прибавила шагу и чуть не потеряла туфлю, когда что-то выскочило у нее из-под ног и исчезло в грязи. Туннель постепенно расширялся, и ядовитый поток стал глубже и тек быстрее. Все, что плавало в нем, теперь плыло рядом с ними вместо того, чтобы остаться сзади. Зазубренный плавник в несколько футов длиной взрезал поверхность воды, и где-то впереди плавника на тонких отростках поднялась пара глаз.

— Иди ближе к стене, — сказал Рэйфарл.

Иптор пошел скорее.

Ферн уже не понимала, как долго длится их путешествие. Наконец они остановились у вертикальной шахты, которая поднималась вверх, в темноту. Лестницу заменяли ступени, выбитые в скале металлическими стержнями, поржавевшими и торчащими попеременно с каждой стороны. Иптор засунул фонарь за металлическую скобу в стене и сказал:

— Придется вам двигаться без света, мне нужны обе руки. — Он снял башмаки и начал взбираться. Ферн, которую подтолкнул Рэйфарл, последовала за ним, повесив сандалии со связанными тесемками на шею. Она не спрашивала, высокая ли шахта. Когда она схватилась за первый стержень, он показался ей очень ненадежным, а руки слишком слабыми, чтобы долго выдерживать вес ее тела. Она прижималась к каменной стене, цеплялась кончиками пальцев за ступени, сосредоточившись на том, чтобы не оступиться и двигаться вперед. Она чувствовала, что Рэйфарл поднимается прямо за ней, да так близко, Чтокогда она ослабла, повисла, его надежная рука подпихнула ее в спину. Далекий свет факела постепенно стал размером с монету. Впереди, значительно впереди, Иптор карабкался по стене, как ящерица. Ферн уже не видела его, но слышала его быстрые движения и короткие вздохи или возгласы, когда он оступался. Время от времени из-под его ног вырывался камешек, который ударял Ферн по голове или плечам. Голос Иптора вверху, точка света от факела, и стержни, и каменная стена… Ферн казалось, что она взбирается вверх вечно и так и будет всегда подниматься в никуда. Это напомнило ей один случай в далеком-далеком прошлом — бесконечную лестницу, призрачные аркады, стены и колонны, нематериальные, как туман, — но хотя воспоминание было очень отчетливым, она никак не могла как следует его ухватить. Она была бесконечно рада близости Рэйфарла, его безмолвной поддержке, только своим присутствием заставлявшего ее двигаться. Она все время молчала. Возможно, она боялась, что если заговорит, то упадет.

И вот шум наверху затих, наступила тишина, раздался скрежет задвижки, скрип старых петель. Над головой возник бледный диск, серый по сравнению с темнотой вокруг. Диск тут же заполнился силуэтом Иптора, который в быстром движении, со скрюченными ногами стал теперь похож на какое-то насекомое. Ферн стала взбираться проворней. И только наверху, когда она вдохнула настоящий воздух, она поняла, что вся трясется, а пальцы никак не могут разогнуться.

— Где мы? — требовательно спросил Рэйфарл.

— Видишь вон там, наверху, дорогу? Это Восточная дорога к заливу Льюн. Она встречается с дорогой побережья в миле отсюда. Куда вы пойдете?

— Я это буду знать тогда, когда дойду туда. Вот… — он протянул Иптору кошелек. — Спасибо.

— Брильянты, — вздохнул он. — Брильянты за отчаяние. Иксэйво платит в твердой валюте, Пять сотен феникс за штуку, не меньше. Мне так говорили.

— Ты должен это взять, — беспечно сказал Рэйфарл.

— А-а… — злобная улыбка возникла и исчезла. — Теперь слишком поздно.

И он исчез в шахте, закрыв за собой крышку люка. Ферн присела у придорожного камня, который объявлял, что до города ровно три лиги.

— Нас ждет долгий путь, — сказал Рэйфарл. — Надень сандалии.

Ночь близилась к концу, они провели в подземелье несколько часов. Небо над восточной частью горизонта начинало светлеть. Стали видны очертания гор на севере, возможно, это была часть вулканической гряды, которая создавала естественную защиту для залива Атлантиды. Впереди лежала широкая долина, она тянулась бесконечно далеко, на ней было видно только несколько деревьев и поблескивала лента реки, которая отражала свет луны. Мощеная дорога прямой линией уходила вдаль.

— Нам нужно добраться к перекрестку до рассвета, — сказал Рэйфарл. — Тогда нас уже никто не найдет.

И они пошли по дороге, прислушиваясь, не слышно ли цоканья копыт и шума погони. Но слышна была только музыка поющих цикад и вскрики ночных птиц, летящих домой перед рассветом.

Дойдя до перекрестка, они повернули к северу, и скоро Рэйфарл нашел еле видную тропу справа от дороги, которая, петляя в светлой траве, вышла прямо к заброшенной ферме. Но Рэйфарл снова свернул и пошел под защитой деревьев, спускаясь в глубокий овраг, где среди каменной крошки протекала река. Они прошли вдоль речки, пока русло не достигло расщелины в скале, откуда река крутым водопадом падала в море.

Ферн и Рэйфарл спустились к водоему, который образовал водопад, и напились воды, она была чистой, но не холодной. Затем, обогнув по песку мыс, вошли в бухточку, затем еще в одну. Так они прошли около мили, и наконец в отдалении Рэйфарл увидел то, что искал. Это была пещера, вход в нее был почти закрыт упавшими камнями, его явно не доставала приливная волна, потому что морские водоросли, уже высушенные ветром и солнцем, находились ниже уровня входа, и песок у пещеры был сухой и мягкий. Ферн села на песок, измученная долгой ночью. От жаркого солнца у нее кружилась голова. Она была слишком уставшей, чтобы прикоснуться к еде, которую предложил ей Рэйфарл, слишком уставшей даже для того, чтобы искупаться и постирать запачканную одежду. Она свернулась калачиком, положив голову на подушку из водорослей, и мгновенно заснула.

Когда она проснулась, то тут же услышала море, и снова не могла сначала понять, где она оказалась. Осознав, что злые волны искрами взрываются над песком рядом с ней, она не почувствовала страха, только что-то зазвенело у нее в крови, что-то говорило ей — борьба бесполезна. Она ухватилась за давнее воспоминание, слишком ясное, чтобы его забыть, слишком магическое, чтобы хранить в памяти. Но вот сознание ее прояснилось, сквозь отверстие входа она увидела чистое небо, и к ней вернулись все детали побега.

Ферн поднялась и вышла из пещеры в абрикосовое сияние раннего вечера. Начался отлив, и заходящее солнце вытянуло на песке невероятно длинную и тонкую ее тень. Глянув налево, она увидела белый дом с колоннами, частично прикрытый листвой деревьев. Но, похоже, людей там не было, и над частью дома отсутствовала крыша. На полу пещеры лежал пакет с едой, который дала им мать Рэйфарла, на камнях сушилась его одежда, но самого Рэйфарла поблизости не было. Ферн решила последовать его примеру, она выстирала в водопаде свою одежду и тоже разложила ее на камнях. На них скоро должна была найти тень от скалы, но воздух был очень жарким, хотя гораздо более свежим, чем в городе.