– Ну что, красавец, мы с тобой поладим?

Зверь зашипел – зло и предостерегающе. Брэдли едва успел отдернуть руку.

– Зараза, – он недобро засмеялся. – Хорошо, что вы у меня не задержитесь. Отгружу вас «темнику», и до свидания.

Он подкатил тележку, погрузил на нее сразу обе клетки и покатил вперед.

Дженни лежала на земле и чувствовала себя полной дурой. Она понятия не имела, что же делать дальше. «И почему я не стукнула в полицию?! Сейчас бы их уже лицом по капоту возили. Нет, решила взять с поличным! И как?» Девушка от досады подергала себя за мочку уха. Продавец уехал, а она не догадалась даже номера машины переписать. А теперь что делать? Выскочить на Брэдли с криком «Я все знаю»? Ага. Он только посмеется, а потом за шиворот притащит домой. А там дед… Дженни поежилась. Нет уж, это вариант отпадает. Лучше подождать, пока Брэдли ляжет спать, и попробовать освободить зверей. То-то будет утром у него лицо – проснется, а семь тысяч фунтов улетучились. «Точно! Так и сделаю! – решила Дженни. – Свободу всем зверям, а особенно редким!»

Она подобралась ближе, стараясь не шуметь. Звук – единственное, что ее могло выдать. Ночь была безлунная, и шансов, что Роджер увидит ее без фонаря, не было. А вот Дженни благодаря своему новому зрению без труда проследила, куда именно он отвез клетки. Дрессировщик прошел рядом, в шести шагах, но не заметил Дженни – тлеющая сигарета слепила его, сужала поле зрения до одной огненной точки, пульсирующей в такт дыханию.

«Господи, как ЭТО можно курить! Бедные звери, они этого монстра каждый день обо… обаня… тьфу, обнюхивают».

Когда дрессировщик ушел, она выждала еще немного – для надежности, чтобы он улегся в постель и задремал, и только потом проскользнула к вольерам. «Нет подготовки – нет трюка», – приговаривал Марко, так что девушка решила сначала посмотреть, что за зверей «приконтрабандил» Роджер, а уж потом принимать решение.

Дженни прошла между двух рядов клеток. Сердце колотилось. И медведи, и собаки, и белки, и прочая живность Брэдли мирно спали, но все равно от когтей, зубов и клыков ее отделяли лишь решетки. А главное, если кто-то из животных ее почует, то может занервничать. А тогда начнется шум, гам и неизбежный позор, если она вовремя не удерет. Она поравнялась с медведями, в нос ударил запах мочи, пыльной шерсти и протухшей рыбы. В глубине вольера грузно заворочался багрово-бурый огонь – так для Дженни сейчас выглядел Барри.

– Тсс, – прошептала девушка, мягко перекатываясь с носка на пятку. – Тихо, тихо. Хороший мишка.

Барри послушался: опустил голову и затих. Дженни выдохнула и двинулась дальше к вольеру с лайками. Псины спали, разбросавшись по всей клетке, дергая лапами и потявкивая.

«Наверное, ловят полярных куропаток или гонят северного оленя, – пожалела их Дженни. – А проснутся – вокруг тесная клетка, где не развернуться».

Клетки, звери, фургончики – все это было ей знакомо, но сейчас Дженни изрядно нервничала – ведь она ворует чужих зверей! «Они не чужие, а контрабандные, – успокаивала себя девушка. – Так что я восстанавливаю справедливость». Дженни склонилась над пластиковой клетушкой, в таких обычно перевозят кошек или небольших собак. Внутри затаился клубок янтарного огня.

«Что же, я и сквозь стены видеть могу?» Дженни уже было приспособилась, но тут ей опять подурнело. Что-то нехорошее с ней произошло в «волшебном шатре».

Дженнифер глубоко вздохнула. Нет, ну глупо же отступать, когда все получилось. «Я подумаю об этом завтра, – решила она. – Обо всех страшных ужасах, таящихся в моих глазах, и прочем. А сейчас…»

– Наверное, ты химера, – прошептала Дженни, вынимая карманный фонарик (он же лазерная указка, он же авторучка, в общем, незаменимая вещь). Девушка подняла с клетки покрывало, помедлила… и включила фонарик, направив его луч сначала в сторону, чтобы не испугать животное. Удивительно, но зрение тут же вернулось в норму, словно в голове щелкнул переключатель.

«Вот как…»

Она провела острым лучом по клетке, но прорези в дверце и стенках были такими тонкими, что пропускали только воздух, но никак не любопытный взгляд Дженни Далфин. Таинственный зверь завертелся юлой, царапая коготками пластиковый пол.

– Тсс, нас же услышат! – Дженни покусала губы. – Как же на тебя посмотреть?

На клетке висел довольно большой замок, но сами петли были из плотного пластика. Было ясно, что замок повесили, чтобы зверь не выбрался, а не в качестве защиты от грабителей.

– Ай, ладно! – Она махнула рукой и вынула кусачки, которые позаимствовала на полке с инструментами Марко. После недолгой борьбы петли сдались, она бросила кусачки на траву, приоткрыла дверцу и посветила в проем фонариком.

…Когда Дженни принимала решение, то тут же начинала его воплощать в жизнь. О последствиях она обычно начинала думать, когда те ее настигали. Как-то она в Бирмингеме сунула метлу в колесо мотоцикла: женщина с ребенком запирала машину, а воришка сдернул сумочку с ее плеча. Дженни выхватила метлу у рабочего и – тынц прямо в колесо! Как этот ворюга летел – через всю улицу, удивительно, что шею не свернул. Метла, правда, в щепки. Зато преступник не ушел от возмездия.

Едва она открыла дверцу, как зверь бросился вперед. Дверь сотряс мощный удар – энергично работая всем телом, он просунул в проем узкую морду. Рыжего цвета с коричневым отливом, машинально отметила Дженни, пытаясь сдержать напор редкого животного, которое, утробно рыча, рвалось на волю.

– А ну цыц! Я тебя спасаю! – Дженни щелкнула зверя по лбу. Тот отскочил в глубину клетки.

– Так-то лучше. – Девушка приоткрыла дверцу шире.

Зверь зарычал. «Только подойди», – недвусмысленно предупреждали пылающие янтарные глаза с узкими прорезями зрачков, а когти расцарапывали пластиковый пол. «Тогда уж живого места не оставим», – обещали сверкающие клыки в приоткрытой пасти.

– Ты не очень похож на химеру, – озадачилась девушка. – Нет в тебе ничего такого… химерического. Значит, ты мадагаскарский лев. На кошку больше смахиваешь.

Услышав ее, зверь мяукнул. Голос у него был хриплый, простуженный.

– Не хочешь быть кошкой? – улыбнулась Дженни. – Ладно, будешь львом. Львенком. Договорились?

Мадагаскарский львенок пристально сверлил ее янтарными глазами и ожесточенно колотил по бокам длинным хвостом. Света фонарика не хватало, чтобы хорошенько разглядеть животное, Дженни, недолго думая, сунула руку в клетку и схватила его за шкирку.

Зверь растерялся от такой наглости и даже позволил себя вытащить. Однако когда Дженни подняла его (надо сказать, что зверюга оказалась довольно тяжелой), львенок начал вырываться. Дженни пришлось схватить его двумя руками, и она забыла и о фонарике, и об осторожности. И вот тут-то контрабандное животное себя и показало. Зверь схватил Дженни за левую руку и с рыком пустил в ход разом и зубы, и когти. Девушка с трудом сдержала вопль и уже было замахнулась на зверя, но в последний момент сдержалась и прижала его к груди. Было страшно и больно, но она отчего-то знала, что надо вытерпеть, выстоять, а иначе все будет очень плохо.

– Ну что ты, маленький, все хорошо. – Она пригладила взъерошенную шерсть, круглые ушки, и он ослабил хватку, перестал рычать.

Львенок разжал челюсти и неуверенно лизнул руку. Дженни выдохнула, опустилась на землю. Львенок выпрыгнул, сел рядом.

Девушка зажала фонарик в зубах, сняла с руки разодранную перчатку и перевязала разорванное предплечье. Крови было много, и Дженни старалась не глядеть на нее. В цирке она и не такое видала, но при виде собственной крови ей стало дурно.

– Что, монстр из Мадагаскара, доволен?

Львенок ударил гибким хвостом по земле. Зверь был странный: напоминал кошку, куницу, собаку и даже медведя одновременно, но сейчас Дженни было не до зоологических исследований.

– Пойдешь со мной, кровопийца? – она с опаской протянула ладонь. А ну как опять бросится?

Зверек обнюхал руку, потерся об нее мордой и сел умываться, как обыкновенная домашняя кошка.