– Я все-таки почти хирург, Гюрза, – через силу улыбнулся Алекс. – И знаю, что означает… такая рана. Кстати, ты слышал… они назвали нас врачами? Ха, считаю это наивысшим комплиментом…

В комнату неслышно вошла Нелли. Мика запоздало подошел к ней и, загородив Алекса, принялся выталкивать девушку из комнаты.

– Уйди! – рявкнула она, и Мика, только что перерубающий лопатой шейные позвонки умирающих бомжей, трусливо отступил.

– Алекс?.. – прошептала Нелли, расширенными глазами глядя на своего любимого. Увидев окровавленные тряпки и его красный рот, она вскрикнула и упала перед ним на колени.

– Его зацепили. Рана серьезная, – процедил Гюрза, ненавидя себя за эти слова. Но лучше, чтобы Нелли была готова к худшему. Алекс сел прямо. Нелли осторожно прижалась к нему, не обращая внимания на кровь, сочащуюся из-под повязки.

– Прости, – с горечью сказал Алекс. По его лицу скатилась слеза. Нелли заплакала.

– Что вы стоите?! – с надрывом закричала она, подняв голову. – Вызывайте «Скорую»!

– Никакой «Скорой», – вытирая кровь со лба, сказал Мика.

– Чт… что?! – Нелли в ужасе переводила взгляд с Мики на Жулю, затем с мольбой посмотрела на Гюрзу. – Что это значит?

Но три фигуры, высившиеся над ней, хранили молчание. Дождь за окном усилился, и теперь с подоконника на пол стекало несколько струек.

Нелли, путаясь в кармане, вытащила мобильник. Как только телефон оказался у нее в руках, к ней шагнул Мика и выхватил его.

– Извини, Нелли.

– Отдай! – крикнула в отчаянии девушка. – Гюрза, что происходит?!

– Мне очень жаль, – разлепил спекшиеся губы Гюрза. Еще никогда он не чувствовал себя так отвратительно.

– Вы что, звери? – прошептала Нелли. Алекс попытался обнять ее.

– Все нормально, лапочка, – он снова закашлялся. – Мы с тобой уедем… в тихий домик… к твоей тетке. Разведем курочек, у тебя будет свой огород… – теперь кровь изо рта лилась непрерывно, окрашивая рубашку в алый цвет. – Насолишь мне капусты с огурцами. Ты любишь квашеную капусту?

– Да, – слабо улыбнулась Нелли сквозь слезы. Она положила голову ему на грудь.

«Я подыхаю, – читалось в глазах Алекса. – Подыхаю, как бездомная собака, которую проткнули насквозь, как протыкают кусок мяса шампуром… и никуда мы не поедем, ни в деревню, никуда… разве что на стол к патологоанатому».

Он докурил сигарету и отшвырнул окурок. Новый приступ кашля длился почти минуту. Нелли закрыла лицо руками, ее плечи вздрагивали.

– Знаете что, ребята, – выдавил Алекс. Свист из обнаженной раны усилился. – Очень жалею… что так просрал свою жизнь, – он неуклюже приобнял Нелли. – Мой плюшевый медвежонок… я люблю тебя, – он закрыл рот руками, но кровь продолжала течь сквозь пальцы. Нелли застонала.

– Обещайте… обещайте, что вы сейчас же уйдете, – слова давались Алексу с огромным трудом, он буквально захлебывался. Теперь к свисту из раны примешивалось какое-то бульканье. Лицо его стало пепельно-серым. – Как только… я уйду. Я не хотел… Нелли… мы… – он снова начал бредить. Алекс пытался сидеть ровно, но все время съезжал вниз. Затем он внезапно дернулся вперед, словно хотел дотянуться руками до носков ботинок, и срыгнул целый фонтан крови. После этого тяжело перевернулся на бок и затих.

За окном раскатисто загремел гром. Дождь уже лил плотной стеной, заливая подоконник и смывая с него следы крови, оставленные руками какого-то бомжа. Гюрза склонился над телом Алекса и дотронулся до его шеи. Она была теплой и влажной. Как он и думал, пульс не прощупывался.

– Он умер? – глупо спросил Жуля, пошатываясь, как пьяный.

– Да, – выговорил Мика и осторожно коснулся рассеченного лба. – Нужно уходить. Немедленно.

Гюрза поднялся на ноги, изо всех сил сжимая кулаки. Толстая кожа перчаток, покрытая запекшейся кровью, заскрипела.

– Доигрались, блядь, – прошептал он. Разжал кулаки и посмотрел на шипы, ставшие почти черными. С одного шипа свисал сморщенный клочок кожи.

– Че теперь делать-то, а? – заскулил Жуля, переминаясь с ноги на ногу. Гюрза поднял нож, выроненный Алексом. Покрутил в руке.

– Переодевайся и дуй домой, Жуля, и выпей водки. Больница тебе не нужна – твоей башкой можно железнодорожные костыли забивать. Биту выкинь, только сотри отпечатки. Я позвоню. И ты, Мика, тоже вали отсюда. Идите. Только по одному.

– А как же… – начал Жуля, но Гюрза смерил его таким испепеляющим взглядом, что парень судорожным движением обтер рукавом свое любимое оружие, зашвырнул его в угол и посеменил наружу.

Гюрза смотрел на мертвого Алекса, но перед лицом стоял отчетливый образ ангела. Она грустно смотрела на него, ее губы что-то беззвучно шептали.

– Езжай домой, Мика, – повторил Гюрза. Глянул на его рану на лбу. – Загляни к врачу, придумай какую-нибудь историю… Цепь тоже оставь.

– Мы круто наследили здесь, Гюрза, – проговорил Мика, сворачивая цепь в металлический клубок. – Кровищи своей намешали… если менты нас за яйца схватят, нам кабздец.

– Хватит сопли размазывать. Иди.

Мика кивнул и, быстро переодевшись, исчез. Гюрза услышал звук падающей в шахту цепи. Больше никогда она не опустится на чье-то лицо.

Теперь оставалось самое трудное.

– Нелли, – негромко позвал он. Сидящая на грязном, залитом кровью полу девушка не шевельнулась. Он подошел ближе и коснулся ее плеча.

– Нам нужно ехать, – как можно мягче сказал он, в то же время со страхом осознавая, какую дикую вещь он говорит. Уехать, оставив Алекса среди мертвых бомжей!

– Я останусь, – сказала Нелли, убрав руки от лица. – Езжай, если тебе надо.

Конечно, ему надо. Очень надо, потому что ангел, наверно, уже давно ждет его. Надо, потому что у него дьявольски болит пробитая шилом нога. Надо, потому что он просто устал. Смертельно устал.

– Ты не понимаешь, – тон Гюрзы все еще был терпеливым, но он уже еле сдерживался – в любую минуту сюда могли пожаловать другие гости, и тогда им точно каюк. – Мы не можем забрать его с собой… Черт, дерьмо! – зло выкрикнул он и погрозил кулаком в распахнутое окно, за которым бушевала буря. Он еще раз посмотрел на Нелли. Она медленно легла рядом с Алексом, прямо на бетонный пол, и обняла его. Гюрза с ужасом видел, как одежда девушки пропитывалась кровью ее возлюбленного.

– Мы собирались пожениться, – ровно сказала она. – Уходи…

Гюрза молча спустился вниз и выглянул наружу. Ни души. Тихо и спокойно, как на кладбище, только дождь лил так, что дальше протянутой руки ничего не было видно. Словно зомби, он доплелся до машины. Мотор, как назло, долго не хотел заводиться, и несколько минут он яростно крутил ключ зажигания, чуть не сломав его. Наконец машина, недовольно фыркнув, завелась. Гюрза посмотрелся в зеркало и ужаснулся – на него смотрело чье-то чужое морщинистое лицо.

«Если бы сейчас меня увидела Алиса, она не задумываясь побежала бы в ЗАГС забирать заявление», – подумал он. Гюрза поехал в сторону бомжатника, припарковав «фолькс» максимально близко к входу. Затем поднялся наверх.

Картина не изменилась, только добавилась еще одна гостья – жирная крыса. Она деловито ползала вдоль еще теплых трупов, жадно поводя усиками. Гюрза швырнул в нее камень, и она, пища от негодования, покинула комнату.

Нелли продолжала обнимать Алекса, что-то тихо напевая ему на ухо. Свободной рукой она перебирала его волосы, перепачканные в цементной пыли.

– Нелли, – произнес Гюрза. Если она снова откажется ехать, ему придется оглушить ее. Только так. Он подошел к девушке и только наклонился, готовясь нанести удар, как Нелли зашевелилась.

– Хотел меня убить? Да, Гюрза?

– Машина внизу. Ты едешь?

Девушка поднялась.

– Ты чудовище, Юра.

– Хватит лирики! – крикнул Гюрза, чувствуя, что еще одно слово – и он ударит ее. – Я ухожу.

– Я иду, – спокойно сказала она, скрестив руки на груди.

Они сели в машину. Проткнутая шилом нога взорвалась болью, когда он выжал сцепление. Нелли уселась сзади, бледная, как сама смерть. Гюрза вдруг ужасно затосковал по Алисе. Выруливая на ровную дорогу, он набрал любимый сердцу номер. Абонент недоступен. Хм, интересно.