— Понимать нечего. Твоя жизнь под угрозой. И я не хочу, чтобы ты сегодня выходил на ринг.

Гарет оглянулся через плечо на Бекки и Тома, и они, без слов поняв его, поспешно удалились. Сменив тактику, Гарет пересек комнату и, подойдя к жене, попытался обнять ее. Попытка оказалась безрезультатной. Он словно наткнулся на запертую дверь. Он попытался поцеловать ее, но ее губы были сердито стиснуты.

Э — Дорогая моя, обещаю, что со мной сегодня ничего не случится.

— А я обещаю тебе, Гарет, что, если ты будешь участвовать в этом поединке, я уеду!

Он растерялся:

— Что ты сказала?

— То, что слышал!

— А я-то думал, что ты будешь поддерживать меня.

Ведь ты сама говорила, что веришь в меня. Сейчас ты как раз можешь доказать это!

— Я не намерена стать свидетельницей твоей смерти. У меня есть дочь, о которой надо заботиться. Иди и дерись с этим Мясником, Гарет, если считаешь, что так нужно. Но предупреждаю, что вернешься ты в пустой дом — если вообще вернешься домой!

— Джульет!

— Выбирай, Гарет. Или твоя гордость, или твоя семья. — С этими словами она круто повернулась и вышла из комнаты.

Гарет остался один. Он был в полной растерянности.

— Как это ты не будешь сегодня драться с Мясником? — в панике воскликнул Спеллинг, жестом приглашая Гарета пройти в роскошно обставленную гостиную и жестом же приказывая слуге принести графин вина и два стакана. — В городе только и разговоров что об этом матче! На матч съезжаются люди из трех графств! Ты не можешь подвести меня, толпа просто разорвет меня на куски!

Молодой боксер был непреклонен:

— Забудьте об этом. Спеллинг. Я не участвую в матче.

Сердце у Спеллинга бухало так, словно готово было выпрыгнуть из груди. Он лихорадочно искал выход из этой чрезвычайной ситуации. «Успокойся, — сказал он себе, вытирая о брюки вспотевшие ладони. — Выясни, в чем проблема, а потом приложи все усилия, чтобы наставить его на путь истинный».

— А теперь сядьте и расскажите мне, что случилось, — сказал он отеческим тоном, который частенько помогал ему успокоить других молодых боксеров, нервничавших перед матчем. Однако, поймав холодный взгляд голубых глаз Гарета, он сразу понял, что в данном случае выбрал не правильный подход. Этот парень был в смятении, возможно, даже испуган, но обращаться с ним как с мальчишкой было ошибкой.

Черт возьми, неужели он знает? Нет, этого не может быть, ведь об этом известно только нам с Вудфордом. У него просто нервы расшатались — вот и все.

Подумав о том, сколько денег он поставил на шотландца, Спеллинг даже вспотел от страха. Если он не встретится сегодня с Мясником на ринге, я потеряю все, что у меня есть!

— Я сыт по горло — вот что случилось, — просто сказал лорд Гарет. — Какие еще вам нужны объяснения?

Холодные голубые глаза смотрели на него в упор.

Спеллинг испуганно заерзал. На лбу его выступили капельки пота, и он обрадовался, когда слуга принес вино.

Дрожащей рукой он наполнил два стакана и поставил один перед лордом Гаретом. Но тот, как заметил Спеллинг, посмотрел на стакан, как будто вино отравлено, и даже не прикоснулся к нему. Неужели он знает? Неужели?

— А-а, понятно. У вас не хватает смелости, так? — сказал Спеллинг. Он вытер вспотевший лоб и попытался улыбнуться снисходительной улыбкой. — Это с каждым боксером может случиться, даже с самым лучшим. А вы, Гарет, самый лучший — возможно, даже во всей Англии.

Я сразу это понял, когда впервые увидел, как вы деретесь. — Он отхлебнул вина. — Понятно, почему вы немного нервничаете. Мясник может нагнать страху на любого, но, черт возьми, вы не должны его бояться. В Лондоне не сыщется человека, у которого такой сильный удар, как у вас! Вы нокаутируете Мясника к третьему раунду. Могу поспорить!

Лорд Гарет на мгновение остановил на нем взгляд, потом равнодушно посмотрел в сторону.

— Знаю, знаю, это из-за того, что произошло с Нейлсом, не так ли? Но, Гарет, это был несчастный случай.

Вы не можете винить себя в том, что произошло…

— Я и не виню. — Голубые глаза Гарета смотрели на него осуждающе. — Я не хочу драться сегодня с Мясником. И вообще не хочу больше драться. Все. Я утратил к этому интерес. Спеллинг. — Лорд Гарет встал. — Я забираю свою семью и уезжаю домой.

Слепая, неукротимая ярость охватила Спеллинга. Руки у него дрожали, и он знал, что, будь у него сейчас при себе пистолет, он нажал бы на спусковой крючок и застрелил этого молодого наглеца. Но у него не было пистолета. Зато он отлично знал, что поставил на Мясника в сегодняшнем матче ужасающе огромную сумму денег, которую рисковал потерять, если лорд Гарет откажется участвовать в поединке.

— Вы не можете вот так просто бросить меня! — заорал Спеллинг. — Черт бы вас побрал, де — Монфор, ведь у нас есть соглашение!

— А у меня есть жена и дочь. И я не хочу, чтобы они разделили судьбу семьи Нейлса, если со мной что-нибудь случится. Я не желаю, чтобы моя жена оплакивала меня, а моя дочь росла без отца. — Взяв свою треуголку, он направился к двери. — Прощайте, Спеллинг.

Спеллинг вскочил.

— Какой позор! — завопил он, напрочь забыв о присущей ему осторожности. — Никогда не думал, что именно вы окажетесь таким трусливым слабаком! Ведь вы — де Монфор!

Лорд Гарет остановился, и Спеллинг словно впервые увидел, какой красивый, высокий, великолепно сложенный молодой человек стоит перед ним, какую мощную мускулатуру скрывает его одежда, и понял, что очень глупо провоцировать его. Он затаил дыхание, опасаясь, что будет следующим олухом, который отведает кулаков лорда Гарета. Но нет, Дикарь держал себя в руках, он уже не был тем вспыльчивым сорвиголовой, которого Спеллинг видел у мадам Боттомли.

— За такие слова я вызвал бы вас на дуэль, — сказал молодой человек с высокомерной улыбкой, от которой его слова зазвучали как оскорбление. — Но я дерусь на дуэли только с джентльменами, а не с теми, кто из кожи вон лезет, притворяясь таковыми. Всего доброго. Спеллинг.

— Постойте! — Спеллинг бросился к двери и прижался к ней спиной, глядя на Гарета испуганными глазами. Лорд Гарет, глядя на него как на пустое место, продолжал идти, и Спеллингу на мгновение показалось, что он сейчас возьмет его за шиворот и отшвырнет прочь с дороги. — Я потратил уйму денег на рекламу этого матча! Я дал вам жилье, средства к существованию, я создал вам имя! И как вы мне за это отплатили?

— Я вам ничего не должен, Спеллинг. Прочь с дороги! — Лорд Гарет обошел его, взялся за ручку и распахнул дверь. Спеллинг, потеряв равновесие, чуть не упал. Лорд Гарет прошел мимо него по коридору, и звук его шагов эхом отдавался от стен и высокого потолка.

— Подождите! — взмолился Спеллинг, понимая, что отдал бы десять лет своей жизни, чтобы обладать этим врожденным изяществом, и еще десять лет — за холодное, аристократическое высокомерие… И еще он отдал бы все, что имеет, лишь бы заставить этого молодого повесу выступить в сегодняшнем матче. — Лорд Гарет!

Высокая фигура приближалась к выходу в холл.

— Лорд Гарет! Что мне сделать, чтобы вы участвовали в матче? Хотите тысячу фунтов? Две тысячи? Назовите цену, Гарет, и, если вы победите, вы это получите!

Его слова эхом отдались в коридоре.

Молодой человек задержался на пороге открытой двери, окинув взглядом сотни акров самых плодородных земель в Беркшире, засеянных пшеницей, рожью, ячменем.

Над его головой было великолепное веерообразное окно со свинцовыми переплетами, а под ним — навечно выбитый в камне герб де Монфоров.

При взгляде на свой фамильный герб лорд Гарет гордо вскинул голову. Он медленно обернулся. Его лицо было абсолютно спокойным, а взгляд почти торжествующим.

— Ладно, Спеллинг, — сказал он. — В таком случае я хочу поместье Суонторп.

После ухода лорда Гарета Спеллинг почувствовал, что ему необходимо выпить чего-нибудь покрепче. Сердце у него все еще бешено колотилось, но он уже почувствовал некоторое облегчение. Он налил себе бренди и рухнул на диван. Слава Богу, он все-таки нашел способ заставить этого парня драться в сегодняшнем матче. Ведь на какое-то мгновение ему показалось, что все пропало;