— Увидимся в зале Светлых Обсуждений, — обронила она через плечо.

А затем Друткхала тоже ушла, и дикий лорд остался в покоях один. Воцарившуюся тишину нарушало лишь тяжелое дыхание отца. Нуаду вспомнил реплику Друткхалы и необъяснимое поведение Иврайны. Он склонился над вождем и вытер с его лица капельку пота.

— Что ты сделал? — прошептал Нуаду. — Что за власть имеет над тобой бог мертвых?

Он хотел остаться здесь, черпая силу у отца даже в столь болезненном его состоянии. Но времени не было: вскоре ему предстояло созвать диких наездников и готовиться к словесным баталиям на совете.

Каэлледин испытывала определенное волнение, стоя подле своего отца на совете, хотя на этот раз собрание проводилось не в Пламенных Полянах, а в зале Светлых Обсуждений. Купол — не особо крупный по сравнению с большинством других на борту мира-корабля — располагался в числе нескольких прочих рядом с узловой точкой цепи бесконечности, пролегающей в глубине подструктуры Сайм-Ханна.

— Это место меня всегда вдохновляло, — оглядев свод, заметил Нуаду. — Ободряло.

В отличие от огромных участков искусственной первозданной природы, которые занимали большинство куполов, зал Светлых Обсуждений казался довольно простым, ибо предназначался специально для встреч кланов. Вместо гор и рек ландшафт состоял из пологих холмов, густо поросших цветущей растительностью и изрезанных журчащими ручьями.

— Жаль, наши соперники так не считают, — отозвалась Каэлледин.

Совещания кланов всегда отличались накаленностью, кое-кто мог бы даже сказать склочностью. Твердые позиции и переоценка значимости родовой чести иногда создавали взрывоопасную смесь на дебатах, где личная репутация перевешивала доводы разума. Впрочем, даже по меркам Сайм-Ханна, нападки, которыми перемежалось обсуждение вопроса Агариметеи, были злобными, а временами так и вовсе враждебными.

Несмотря на все ожидания Нуаду обратного, Найалл настоял на своем присутствии на совете и выглядел воодушевленным перспективой словесной и смертной битвы. Леди Лайлех тоже пришла, но до сих пор хранила молчание. Каэлледин знала, что появление двоюродной бабки служило напоминанием тем, кто пользовался ее поддержкой, а также бессловесным вызовом для Найалла. Лидер Огненного Сердца ни на миг не сводил глаз с сурового матриарха. Личная неприязнь задвинула в сторону любые политические соображения.

Каэлледин не стала передавать отцу предложение леди, понимая, что вождь, хоть и утверждал иное, был слишком слаб, чтобы делать настолько тяжелый выбор. Столкнувшись с опасностью некронтир, разладом внутри семейства и сильным стрессом, Найалл совершенно не нуждался в том, чтобы ему на плечи взваливали еще одно бремя.

— Не думаю, что мы победим на совете, пусть даже ясновидцы на нашей стороне, — созналась Каэлледин семье. Она не стала упоминать об угрозе двоюродной бабки, но и игнорировать ее полностью не могла. — Кое-кто будет противостоять нам просто из принципа, невзирая на здравый смысл и аргументы.

— Мы не можем склониться перед глупцами с их причудами, — ответил Нуаду.

— Почему нет, если их большинство? — возразила Каэлледин. — Возможно, это мы глупцы, если примкнули к Иврайне и ее роду?

Ее взгляд упал на Друткхалу, стоящую в стороне. Несмотря на протесты и доводы Каэлледин, чужестранку все равно допустили на барк Огненного Сердца в знак поддержки.

— Без Иврайны мы проиграем битву, даже не начав ее, — отозвался Найалл.

— Почему? Иннари лишь разделяют нас. Снимем этот вопрос с повестки дня, и кланы быстро сформируют альянс для защиты рукотворного мира.

— Нам не нужно защищать рукотворный мир, — сказал Нуаду. — Нужно атаковать Агариметею. Вот против чего выступают другие кланы. Если они не пойдут за нами в бой, то нам с иннари останется только надеяться победить в одиночку.

— Мы поставим себя выше блага Сайм-Ханна? — ответила ему Каэлледин. Следующие ее слова предназначались отцу. — Может, нам стоит отказаться от требования стать бегущими-с-ветром и позволить встать во главе войска другому клану. Кому-то, кто объединит остальных.

— Может, клану Ледяной Шепот? — многозначительно пробормотал Найалл.

— Никогда! — прорычал Нуаду.

Каэлледин почувствовала на себе его обвиняющий взгляд, будто воткнутый в ребра клинок, хотя вся ее вина заключалась в том, что она не принадлежала целиком ни к одному из кланов. Их недоверие не было для нее чем-то новым, и Каэлледин ненавидела роль, которую была вынуждена играть. Клан матери ее избегал, клан отца держал на расстоянии вытянутой руки.

— Я не это имела в виду, — ответила она, но слов было уже не вернуть.

Отец с сыном перевели взгляды обратно на совет, подчеркнуто игнорируя ее дальнейшие возражения.

Алиаса заявил, что клан Огненное Сердце передал приглашение Иврайне из иннари. Новости о том, что флот последователей Иннеада ждал сразу за вратами в Паутину, противники семьи Каэлледин встретили неодобрительно. В зале Светлых Обсуждений раздались разгневанные голоса, возгласы одобрения и посрамления, громкий топот и осуждающее шипение.

— Не вам предоставлять приглашение от имени всех! — крикнул Лораси Синетканный, указав жезлом на барк Огненного Сердца. — Вы спутались с врагами Сайм-Ханна, и теперь мы все в опасности.

— Вы утянете нас за собой в бездну, — добавил Америдат Морозный Ветер. — Неужели, прежде чем кануть в бесславие, вам доставит удовольствие видеть, как наши дома разрушат легионы Неживых?

— Ваше вмешательство и так привело к катастрофе, — продолжила Куителла Морозная Волна. — Любая эскалация конфликта с гробницами Агариметеи — самый верный путь к катаклизму, подобного которому мы не видели целое поколение. Пусть спящие мертвецы успокоятся, не стоит их тревожить еще сильнее.

— Для этого уже слишком поздно, — продолжал стоять на своем Алиаса. — Угроза некронтир возрастает с каждым днем. Их остановит только быстрый и решительный удар.

— Я думал, Морозная Волна справедливо славится храбростью! — прорычал Нуаду, и системы звукоусиления разнесли оброненное им замечание по всему куполу.

Тишина выдала внезапно воцарившуюся напряженность.

— Вы усомнились в отваге клана Морозная Волна? — Вопрос Куителлы был адресован скорее Найаллу, нежели Нуаду. — Смелое обвинение.

— Уверен… — начал Алиаса, однако Нуаду оборвал ткача ветра на полуслове.

— Все, что я слышу от противостоящих кланов, это отговорки, — вскинув голову, презрительно заявил дикий лорд. — Это им следует обосновать, почему их кровь слишком хороша, чтобы проливать ее в бою за рукотворный мир.

Сквозь разделяющую их пустоту прокатилось аханье, и глаза Куителлы расширились от гнева.

— Забери свои слова обратно! — резко произнес ее племянник Тарианса. — Не смей позорить имя Морозной Волны подобным оскорблением.

Нуаду встретился глазами с другим альдари, а затем оглянулся на отца в ожидании указаний. Сомневаться в себе было совершенно непохожим на брата Каэлледин, но было это хорошим знаком или плохим? Найалл как будто ничего не замечал, продолжая сверлить взглядом леди Лайлех. Каэлледин стало очевидно, что оба вождя были не прочь вести противоборство через посредников.

— Я не собираюсь извиняться. — Заявление Нуаду прозвенело в тишине, однако от его сестры не утаилось мимолетное колебание, как будто дикий лорд хотел сказать другое.

— Кто ответит за это обвинение? — спросил Тарианса.

Каэлледин подавила стон. Ритуальный вызов начался, и теперь оставалось лишь два варианта. Либо извиниться перед кланом Морозная Волна и в довесок отказаться от своих притязаний на совете в его пользу, либо же разрешить спор поединком. Она видела только один способ избежать последнего исхода.

— Нуаду с дикими наездниками, он не говорит от имени Огненного Сердца, — быстро заявила она. — Он не может принять твой вызов.

Каэлледин без сожалений встретила презрительный взгляд Нуаду, надеясь, что у них еще оставался шанс выгадать для себя хоть что-то. Она умоляюще посмотрела на двоюродную бабушку, но та даже не взглянула на нее.