— Нам все равно не победить в этой войне, — ответил Нуаду. — Выжившие быстро усилятся за счет вернувшихся павших, явись они из Царства Хаоса или телепортировавшись из катакомб воскрешения.

Слова Иврайны все не шли из головы Нуаду. Когда «Алеан» приземлился, дикий лорд заторопился к «Волновым змеям», зовя отца. Трап машины был опущен, и рядом с ним на страже стояли Огненные Драконы вместе с Марифсой. Тетка Нуаду отделилась от отряда и, вытянув руку, преградила ему путь.

— Твой отец спит, — коротко сказала она.

Марифса и так всегда говорила твердо — аспектная маска же превратила ее слова в агрессивный рык. Нуаду ощутил психический жар ее гнева так, словно он ярился за закрытой дверцей топки, сдерживаемый, но готовый в любой момент вырваться на волю. Однажды тетя попыталась объяснить ему, что такое боевая маска, как и Каэлледин в свою бытность Зловещим Мстителем, однако их аналогии с помещением ярости в сосуд, что открывается только в час войны, были недоступны тому, кто давал полную свободу любым эмоциям.

— Нуаду. — Услышав свое имя из уст Визарха, он обернулся и увидел телохранителя Иврайны. Тот жестом поманил его к трапу другого «Волнового змея». — Эльдрад приходит в сознание.

— С отцом все хорошо? — спросил он Марифсу, ступив на полшага к транспортнику иннари.

— Он спит, — повторила тетка. — Если проснется, я тебе сообщу.

Благодарно кивнув, Нуаду подошел к Визарху, который указал ему подняться на борт «Волнового змея». Громко шагая по трапу, за ним последовал телохранитель, после чего они вошли в десантный отсек. Наследник клана заключил, что тяжелая поступь служила намеренным предупреждением, поскольку он знал, что Визарх мог двигаться тише гиринкса.

Склонившаяся над Эльдрадом Иврайна подняла на них глаза, задумчиво держась одной рукой за подбородок, а второй сжимая боевой веер. В отсеке присутствовали также двое сайм-ханнских провидцев, с осязаемой неуверенностью прижимающие к себе посохи.

— Алиаса, явись ко мне на совещание с Иврайной, — передал по каналу связи Нуаду. — Мне требуется совет семейного ткача ветра.

— Уже иду, — ответил псайкер. — Со мной Каэлледин.

— Хорошо.

Хотя численность казалась делом второстепенным, Нуаду приободрила мысль, что еще кто-то из его семейства будет присутствовать на дискуссии, которая наверняка скоро начнется. Иврайна уже четко дала понять, что намерена остаться, а с ней и корабли, которые по большей части и доставили воинство на Агариметею.

Он задержался у двери и выглянул наружу, высматривая Кровавых Невест. Неподалеку на реактивных мотоциклах сидел отряд ведьм, среди них и Друткхала. Одна из Кровавых Невест заметила пристальный взгляд Нуаду и обратила на дикого лорда внимание Друткхалы. Ее волосы всколыхнулись подобно волне, когда она пересекла на «Разбойнике» вершину холма и остановилась перед трапом.

— Рада, что ты еще жив, — произнесла она.

Это был их первый разговор после сорванной дуэли.

— Подозреваю, это долго не продлится, если твоя госпожа не изменит свои планы, — ответил Нуаду, сопровождая жалобу улыбкой, чтобы сгладить резкость слов. — Видимо, она решила остаться.

— Значит, мы останемся. — Она выпрямилась в седле и уперла руки в бедра. — Следовать за Шепчущим богом означает отдать себя чему-то большему, чем просто смертной жизни.

— Иннеад не спасет от Той-что-жаждет, если один из адских прислужников убьет тебя и пожрет твою душу. — Нуаду сказал это с большей горячностью, чем хотел, выразив тем самым страх, который снедал его с тех пор, как Эльдрад отпер хранилище.

— Иннеад спасет всех нас от Великого Врага.

Он вспомнил соблазн и проклятие, что посетили его в демоническом видении. От воспоминания у него кровь застыла в жилах, напомнив о том, что Великий Враг не был неким конкретным противником, но обитал в душе каждого альдари. Прямо сейчас частичка Властелина Невоздержанности скрывалась внутри Нуаду и питалась его страстями; часть его всегда оставалась в тени Той-что-жаждет, озаряемая отблесками славы божества, что родилось при Грехопадении альдари.

Если Друткхала была права — если заверения Иврайны были правдой, — это изменит альдари навсегда, избавив их от пятна Грехопадения. От подобной мысли у него перехватило дух. Но если отступить в сторону и позволить биться другим, победы им не видать вовек. С каждым новым сражением иннари становились чуточку ближе к осуществлению своего великого замысла.

Нуаду снова вспомнил о семье и задумался о наследии клана Огненное Сердце и о желании войти в историю Сайм-Ханна. Правда была в том, что судьбу не заботит слава, а преклонение длится недолго. О его жизни будут судить не современники, но следующие поколения. Не ему быть мерилом собственной успешности.

Иврайна предоставила ему возможность показать, чего он стоит на самом деле.

Ответив на призыв Открывающей Седьмого Пути, заинтересованные стороны выделили немного времени для собрания. Подобием совещательного зала для представителей иннари и саймханнцев послужил главный транспортировочный отсек «Рассветного паруса» Иврайны. Все предметы меблировки, помимо кушетки для Найалла Огненное Сердце, по-прежнему не приходящему в сознание, убрали, чтобы Открывающая Седьмого Пути ходила между делегаций, а не возвышалась над ними на троне или кафедре. Эльдрад отступил в дальний конец отсека, отказавшись говорить о случившемся, хотя Иврайна вполне могла понять причину его плохого расположения духа. Испытываемое ею чувство пропало, Шепот вновь стих, едва она покинула сердце стазисного поля некронтир. Иврайна ощутила всего лишь толику мощи открытого хранилища, и потому ей было сложно представить, что та могла сотворить с ясновидцем.

Промедление раздражало Дщерь Теней, ведь еще недавно она была так близко от добычи, а теперь, по всей очевидности, столь же далеко. Возможно, ее нетерпение распалял Нуаду Огненное Сердце, выхаживающий среди членов своего семейства, а возможно, ясновидцы Сайм-Ханна, тихо, но непрерывно беседующие, намекая о появлении новых обстоятельств и упразднении коалиции. Если ранее Иврайна думала, что иннари не смогут одолеть противников на Агариметее в одиночку, то теперь была в этом убеждена. Она нуждалась в сайм-ханнском контингенте, и они, скорее всего, хорошо понимали это сами.

— Полагаю, мы готовы начинать, — промолвил Мелиниэль и стукнул копьем о пол. Участники собрания расступились перед автархом, прошествовавшим к своей госпоже. — Все, кто хотел дать совет или выразить беспокойство, явились, и чем позже начнется новая атака, тем с более грозным врагом нам придется встретиться.

— А я думаю, все наоборот, — отозвалась Нэмих, облаченная в латы стражника рукотворного мира и вооруженная сюрикенным пистолетом и моно-молекулярным клинком, закрепленными на поясе. Ей явно было непривычно в боевом облачении, ибо доспехи сковывали движения. Она обернулась и обратилась к ясновидцам: — Некронтир и демоны будут терзать друг друга без устали. Пускай они уничтожат один другого.

— Нельзя принимать их за обычных врагов, — повернувшись к Нэмих, сказал Мелиниэль. — Ты заглянула в прореху, как все мы. Не стану претендовать на понимание текущей динамики, но открытие хранилища, вольное или невольное, создало брешь в Царство Хаоса. Демоны, коих мы видели, лишь авангард воинства, что продолжит расти в мощи и размерах.

— Тогда позволим им поглотить Агариметею, — ответила Нэмих. — Менее сотни циклов назад этот мир был ничем для Сайм-Ханна. Для всех. Сноска в архивах. Пусть умрет он, а не наш народ.

— Некронтир ответят на усиливающуюся демоническую угрозу пробуждением более могучих катакомбных машин. Их, как и демонов, невозможно уничтожить полностью, пока залы воскрешения продолжают работать.

— Еще лучше, — заявила Нэмих. — Бесконечная война, что свяжет обе стороны в смертельном противостоянии.

Собравшиеся альдари расступились, когда от стены отделился Эльдрад с сияющим подобно звезде навершием посоха.