— Одной планетой их война не ограничится.

Ясновидец воздел посох, и тот испустил цветные ленты, соткав в воздухе образ. Время ускорило свой ход. Агариметея купалась в восходах и закатах местного светила сотни раз, постепенно превращаясь из лазурного и нефритового в серебряно-черный шар. В верхние слои атмосферы вытянулись громадные пирамиды и пилоны, вокруг которых обвились искривленные мощью Хаоса адские башни из кости и плоти. Изображение отъехало назад, и мир исчез, став одной пылающей точкой из нескольких, между которыми пролег растущий разлом энергии. Еще шесть миров объяло пламя, и их поглотило ширящейся войной древних сил. За два оборота Агариметеи вокруг своего солнца небесные тела озарились энергией некронтир и мощью варпа. На фоне этих миазмов дрейфовал искусственный мир, окруженный опустошением и отрезанный от всякой надежды на помощь.

— Сайм-Ханн, — пробормотала Иллиака. — Значит, предвиденный нами рок все же грянет.

— Его можно избежать, — сказала Даресат. — Увидев это, кланы будут вынуждены действовать заодно. Аватара Кхаина восстанет, и весь Сайм-Ханн обрушится на Агариметею, как это было на Юлемесеше, Хаунсе-Ашемашее и во многих иных мирах, оскверненных силами чужаков.

— Будет слишком поздно! — Страстность Эльдрада заставила встрепенуться даже Иврайну, и в ответ Алоринис взволнованно взвыл. Сплетенный ясновидцем образ рассыпался осколками света, а затем пылью. Из его поясных кармашков выпорхнули руны и, опасно поблескивая, закружились возле посоха. — Сайм-Ханн не выстоит перед возросшей силой некронтир и не победит в войне с бесконечным воинством тьмы.

— Тогда что нам делать? — спросил Нуаду, стиснутыми кулаками выдавая свой гнев. — Думаю, всеведущий Эльдрад из Ультве узрел в клубке путь к победе.

— Победа лежит там, где я ее не вижу, — сказал ясновидец. — И я теперь не с Ультве, а с иннари.

— Ты не видишь победу? — Даресат недоверчиво покачала головой. — Значит, надежды больше не осталось.

— Слушайте мои слова внимательно, ибо я подбираю их неспроста, — заявил Эльдрад. Он перевел внимание на Иврайну и тихо заговорил, словно обращаясь к ней одной. Остальные умолкли и обратились в слух. — Я сказал, что победа лежит там, где я ее не вижу, а не то, что не вижу победу вообще. Хранилище — это ключ. Эонами некронтир охраняли сей мир от вторжения темных сил. Поле, поглощающее Шепот, бессчетными поколениями скрывало пирамиду от взора богов. Открытое хранилище питает демоническое войско. Если его запереть, демоны будут уничтожены.

— Значит, та часть, где победа, лежит вне твоего взора? — спросила Иврайна, боясь того, что он мог сказать. Впрочем, она же и ответила на свой вопрос: — Получается, мы должны войти в брешь? Снова отправиться в Царство Хаоса?

Эльдрад кивнул.

— Это же глупость! — отрезала Даресат. — Войти в логово Великого Врага — сущее безумие.

— Нет, не безумие, — ответила Иллиака, вскинув руку, чтобы заставить спутницу умолкнуть. — Если мы хотим спасти Сайм-Ханн, то должны рискнуть всем.

— Я не шагну в бездну проклятия добровольно, — уперлась Даресат, отступая от других ясновидцев.

— Я поведу диких наездников, — сказал Нуаду, театрально воздев копье. — По своей глупости я открыл портал. Я же и исправлю ошибку ценой своей жизни, если придется.

— А своей души? — отозвался Эльдрад. Он быстро пересек транспортный отсек «Рассветного паруса» и, протянув к Нуаду пальцы, дернул к себе так, как будто вырвал что-то из груди дикого лорда. — Смерть приходит во многих обличьях. В месте, куда нам нужно войти, камень души тебя не спасет.

Наследник клана тяжело сглотнул с расширенными от страха глазами, но неуверенно кивнул:

— Если… Если так нужно.

Хрип привлек всеобщее внимание к Найаллу Огненное Сердце. У вождя дрожали губы, когда он с усилием приподнялся. Вокруг него с написанной на лицах тревогой собрались члены семейства. Взмахом руки он заставил их расступиться всех, кроме Нуаду. Держась за сына, Найалл встал.

— Я уже сталкивался с войском Той-что-жаж- дет, — заявил лидер клана. Его взгляд встретился с Иврайной и посуровел. В глазах вождя Дщерь Теней увидела понимание того, что он сделал в том бою и что с тех пор нес в себе. — Лучше я истрачу последний вздох, сражаясь с роком нашего народа, нежели прячась в коварном уюте.

— Ты не выдержишь, — возразила Нэмих. Ты едва можешь стоять, не говоря уже о том, чтобы биться.

— Эликсиры Иши помогут мне, — произнес вождь. Он окинул взглядом остальное семейство. — На достаточное время.

Иврайна заметила, как Нуаду переглянулся с единокровной сестрой Каэлледин, и поняла смысл их взглядов.

— Отец… — начала Каэлледин.

— Я удовлетворен своей судьбой, — ответил Найалл. Он посмотрел на сына, а затем на дочь. — Хотя я б не стал торопить события, однако ваше время близится. Радуйтесь моей жизни, а не скорбите о моей смерти.

Момент был трогательным, но несвоевременным.

Иврайна обратилась к ждущим альдари:

— У нас нет времени для долгих бесед. Я начинаю подготовку к атаке. Кто к нам присоединится, дайте знать сейчас. А кто нет — над Агариметеей все еще ждут корабли.

— Погодите. — Слово Мелиниэля вмиг оборвало начавшуюся дискуссию. — Мы не расколем наш альянс здесь. Заходить в брешь всем нашим войскам будет непрактично, как и нежеланно. Те, кто не войдет в нее с нами, все равно должны сыграть отведенную роль. Нам понадобятся силы для прорыва орды, выходящей из хранилища, и некронтир, что сражаются с нею. Если наша атака разобьется о них, мы потерпим крах.

— А потом? — спросил Иллиака.

— А потом отступайте, сказал автарх. — Если у нас получится запереть хранилище, я не вижу способа вернуться назад на Агариметею.

Иврайна намеренно игнорировала такой вероятный итог, и, наверное, ее мысли отразились на лице. Мелиниэль тихо заговорил с ней:

— Если мы хотим запереть портал изнутри, то должны находиться на той стороне. Ты все еще хочешь продолжать?

Иврайна обвела взглядом собравшихся альдари, как иннари, так и саймханнцев. Ей бросился в глаза Эльдрад, прокладывающий путь сквозь делегатов, между которыми вновь вспыхнуло обсуждение.

— Если мы не последуем по этому курсу, будет ли Сайм-Ханн обречен? — торопливо спросила она. — И какой будет наша с Иннеадом судьба, если закончим здесь?

— Судьба будет единой, — сказал ясновидец. Он повернул голову, посмотрев сначала на сайм-ханнских провидцев, а затем — на представителей кланов. — Прежде чем сгинуть, Сайм-Ханн узнает, что на такую участь его обрекли иннари. Если рукотворный мир умрет, а мы останемся жить, иннари лишатся поддержки и крова. По большей части мы существуем благодаря милости других. Вероятно, меньшие рукотворные миры продолжат содержать нас, а редкие союзники в Комморре какое-то время еще будут помогать, однако мы станем очередной скитающейся бандой изгоев. Мы не в состоянии существовать отдельно от тех, кто нас выручает.

Все умолкли, когда к Иврайне приблизился Нуаду. В глазах дикого лорда читалось отчаяние от того, что его забросило прямо в вихрь личных и политических неурядиц. По дергающимся глазам и стиснутой челюсти Иврайна догадалась, что в его душе бушевала настоящая битва. Нуаду глубоко вдохнул и медленно заговорил, тщательно проговаривая каждое слово, но его пальцы все время барабанили по копью, выдавая царящую внутри него тревогу:

— К добру или к худу, но клан Огненное Сердце отправится с тобой. Мои дикие наездники… я поведу их в последний славный бой.

Нуаду поклонился глубоко и искренне.

— Ты говоришь за диких наездников, но не за клан Огненное Сердце, — сказала Каэлледин.

— Так ты уйдешь и бросишь наших союзников, когда мы нужны им сильнее всего? — произнес Нуаду.

— Я никого не стану удерживать против воли! — резко ответила Иврайна. — Я ни на кого не налагаю оков, помимо их собственной совести.

— Мы все будем сражаться, — с видимым трудом произнес Найалл. — Если я правильно понял, не победив в этой битве, мы не выиграем и в большой войне.