– Эй! – привлекаю к себе внимание, вскинув руку, и дедок, одёрнув и без того колом стоящий над отворотами халата ворот рубашки, направляется ко мне. Кайлер, кажется, даже расслабляется немного, уже не сидит так, словно задницей напоролся на осиновый кол. Ещё бы лицо попроще и…

– Молодой человек?

Отвлекаюсь от торчащей макушки и, выдохнув, готовлюсь взять в руки метафорическую лопату.

Давай, Рен. Ларри, может, и подтирает тебе задницу, но с этим ты должен разобраться сам. Сейчас.

– Разве у миссис Бругер есть родственники, помимо сына?

– Что? – Врубаюсь не сразу, но, увидев удивлённо приподнятые седые брови, догоняю. Точно. – А, это, нет, мы не родственники.

– Тогда я не имею никакого права…

Дёргаюсь и, пригнувшись, хватаю его за локоть, одним слитным движением притягиваю поближе. Ощущение сухой морщинистой кожи под пальцами. Даже, казалось бы, плотная ткань форменного халата и рукав рубашки не блокируют это ощущение.

Вижу краем глаза, как сестричка за бронированным стеклом подрывается, вскакивает на ноги и, должно быть, ожидает условного сигнала или кивка головы моего собеседника.

Негромко, так чтобы только он услышал, быстро проговариваю, старательно следя за тем, чтобы не коснуться губами его уха с тёмным пигментным пятном.

– Слушай сюда, Менгеле. Прекрати скармливать мне это дерьмо и просто скажи, чего ты хочешь. Чек? Какое-то оборудование? Может, телепорт?

Доктор медицинских наук – именно так написано на его бейдже на груди – улыбается всполошившейся медсестре, кивком головы показывая, что всё нормально, и я отпускаю его, с удовольствием проводя ладонью по бедру, обтянутому грубой джинсой, избавляясь от ощущения предыдущего прикосновения.

– Хотите взять на себя финансовые обязательства мистера Бругера перед клиникой, я правильно понимаю?

Снова обвожу взглядом фигурку "мистера Бругера", едва удержавшись от того, чтобы выразить целую кучу своего сарказма, и соглашаюсь:

– Именно, Менгеле, считай, теперь я – его официальный представитель.

Представитель, папочка, козёл, которого он оставил торчать с голым задом…

– Вы в этом уверены, мистер?..

Твою мать, я как-то не подумал, что придётся называть своё настоящее имя. Надеюсь, нашего славного менеджера не хватит инфаркт, когда он узнает, на что я тут подписываюсь. Или, напротив, надеюсь, что хватит – ещё не разобрался. В любом случае перспектива таскать ему апельсины и наблюдать за тем, как кривится его рожа, кажется весьма привлекательной.

– Мистер Лэшер, который будет благодарен, если это останется нашим маленьким секретом. Мы же можем позволить себе пару невинных секретов? Врачебная тайна, а?

Понимающе улыбается, приподнимая уголки губ, и кивает на двери лифта.

– Что именно Вас интересует, мистер Лэшер?

– Всё. Всё, что касается Кайлера и миссис Бругер.

***

Коридоры широкие, пустые и такие же белые, как и холл внизу. Высоченные потолки, решётки на окнах и единственное цветное пятно в этом царстве белоснежного ужаса – это вывеска над двустворчатыми бронированными дверями без ручек и выступающих острых углов, разумеется.

"Отделение клинической психиатрии".

Буквы синие, классический шрифт, но по мозгам бьёт почище ударной дозы высокоградусного. В который раз чувствую себя обдолбанным без причины, как на грани отходняка, когда спина мокрая, а пальцы настолько твёрдые, что, кажется, суставы задеревенели. Сожмёшь в кулак – и трещинами разойдётся по ладони.

Тихо, страшно… Лишь эхо множит гул шагов, а запах медикаментов куда сильнее, и кажется мне, словно им маскируют лишь, прикрывают витающую в воздухе концентрированную вонь. Крови, разложения, физической боли и терзаний.

Мне так часто предрекали всё это. Мол, да, давай, ковбой, ещё пара годков, и твоя квартирка станет много меньше и светлее, что я и сам как-то привык думать об этом, как о чём-то забавном, совершенно нормальном.

"Ха-ха! Парни, Рен ёбнулся и пытается отжать пропитанный текилой лифчик у стриптизёрши! Ха-ха, да по нему дурка плачет!"

И сейчас, среди всей этой коматозной тишины и света безопасных, запрятанных под панели люминесцентных ламп, мне становится так дико не по себе, что я мысленно обещаю не шутить так больше никогда. Не притягивать ещё и это дерьмо на свою и без того пробитую голову.

И Кай… Сколько уже он живёт с этим? КАК он живёт с этим?

Менгеле вышагивает чуть впереди, то и дело касаясь пояса брюк, на котором висит рация и, должно быть, шокер. Выглядит спокойным, но незримо, инстинктивно чувствую, что и ему не по себе тоже.

– И долго вы вправляете мозги психам, док? – говорю только ради того, чтобы сказать что-нибудь. Слишком белый на психику давит, слишком ненадежными кажутся замки, скрытые в выкрашенные краской жестяные листы облицовки дверей.

– Последние сорок пять лет.

О, дьявол, а я ещё жаловался на Джеки и его синие выебоны.

Профессор – или кто он там? – не особо торопится, и коридор кажется бесконечным, но осознание того, куда он ведёт меня, вызывает желание идти ещё медленнее.

Вообще никогда не входить сюда, только уладить всё, отстегнуть нужную сумму и, не вникая, свалить по-быстрому.

Но я должен. Должен разобраться, раз уж влез в это. Должен докопаться до самого дна, чтобы понять, наконец, выкручивающего мне мозг и яйца мальчишку.

Больше не "похуй", Раш.

– Миссис Бругер… – задумчиво начинает Менгеле, подираясь через мои размышления. – Довольно печальный случай. Последние два года выдались… не очень удачными для неё. Трагическая гибель дочери, отчаянное неприятие невиновности Кайлера, затяжные депрессии и пристрастие к средствам, эм, ухода от действительности. Она попала к нам, будучи совершенно не способной трезво оценивать реальность. Тяжелейшие гормональные сбои спровоцировали развитие опухоли в её голове, твёрдой мозговой оболочки, если быть точным. Головные боли, галлюцинации, шизофрения и неоднократные попытки суицида.

– А что, здесь есть возможность? – севшим, не своим голосом спрашиваю я, вываливаясь откуда-то из прострации, куда меня ввергла размеренная речь доктора.

– О, люди с психическими расстройствами на редкость догадливы. Мистер Рейган из тридцать девятой палаты откусил себе язык, и санитары нашли его тело только во время утреннего обхода. Так что, мистер Лэшер… С Вами всё хорошо?

Всё хорошо, блять, было в первый раз, когда Кай доверчиво подставлялся и умоляюще поскуливал. Именно тогда, задушить меня подвязкой, всё было хорошо в последний раз.